Обретённая память
Шрифт:
— Да. Я в порядке, — сказал он. — Я просто рад, что у нашего гостя нет шести рук и любви к человеческой плоти.
Гвен засмеялась.
— Ты уверен, что ты в порядке? Я смотрела на монитор, когда ты был внизу. Ты выглядел так, как будто увидел привидение.
— Ага. — Он замолчал, а потом, уже с большей уверенностью, добавил: — Да. Я в порядке. А как он?
— Майкл?
Джек сделал глубокий вдох.
— Да. Майкл.
— С ним всё хорошо. Он немного потрясён. Немного дезориентирован. Но сейчас всё нормально. Оуэн проявляет свою
— По тому, как я понимаю чуткость и врачебный такт, ты имеешь в виду допрос с применением мер физического воздействия?
— Что-то вроде того. — Гвен улыбнулась, но её улыбка быстро увяла. — Мы установили, что его зовут Майкл Беллини и что ему двадцать четыре года. Он сказал, что ты знаешь его имя.
— Что?
— Майкл. Он сказал, что ты знаешь его имя. Он сказал, что ты назвал его «Майкл».
— Должно быть, он что-то перепутал.
— Ты уверен? — спросила Гвен.
— Да.
— О. Потому что… мне показалось, что я его знаю. Понятия не имею, откуда, но это что-то вроде дежа вю, что ли. Или это как когда видишь кого-то, кого знаешь из передач по телику.
— Я его не знаю.
Гвен кивнула, закусив губу. Что Джек скрывает? Он был таким скрытным, когда дело касалось многих вещей, и каждый раз это вызвало у неё жгучее любопытство. Она доверяла ему, они все ему доверяли, но иногда казалось, то они совсем его не знают.
— Так ты спустишься? — спросила она.
Джек покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Пока нет. Мне ещё нужно кое-что сделать здесь. Вы продолжайте. Я присоединюсь к вам, как только закончу.
Гвен вышла из кабинета Джека и спустилась в конференц-зал. Майкл сидел на стуле у одного конца стола для переговоров, а Оуэн измерял его кровяное давление. Йанто и Тошико стояли в дальних углах комнаты.
Когда Гвен вошла в конференц-зал, Майкл посмотрел на неё расширившимися, растерянными глазами, потом перевёл взгляд на остальных.
— Итак, Гвен, — сказал Оуэн. — Послушай это. — Он повернулся к Майклу. — Кто премьер-министр Великобритании?
— Уинстон Ч-черчилль, — сказал Майкл; его голос был едва ли громче шёпота.
— Ладно… А кто возглавляет хит-парады?
— Фрэнки Лейн [8] .
Оуэн повернулся к Гвен и распростёр руки, словно инспектор манежа в цирке, объявляющий начало следующего акта.
— Оуэн, оставь это, — сказала Гвен. Она посмотрела на Майкла. Молодой человек выглядел таким напуганным, и ей казалось несправедливым превращать его в шоу уродцев.
8
Фрэнки Лейн (настоящее имя Франческо Паоло ЛоВеччио, 1913–2007) — американский певец итальянского происхождения, добившийся наибольшего успеха на рубеже 1940-х и 1950-х годов.
— Он из 1953 года, —
— «Answer Me», — робко произнёс Майкл.
— Оуэн, я сказала, прекрати. Это не игровое шоу. — Гвен повернулась к Майклу. — Ты знаешь, как очутился здесь?
Майкл покачал головой.
— Ты помнишь, откуда ты?
Майкл кивнул.
— Из Кардиффа, — сказал он. — Бьюттаун. Я живу в Фитцхеймон Терис. Где я?
Гвен посмотрела на остальных.
— Вы ему не сказали?
Остальные пожали плечами.
Гвен вздохнула и прислонилась к стене. Она смотрела на потолок, размышляя, как бы попроще сказать об этом. Как можно сказать кому-то, что он так далеко от дома? Иногда она чувствовала себя такой же потерянной и испуганной, как он сейчас, особенно в первые дни. Что она могла сказать ему?
— Вы по-прежнему в Кардиффе, — наконец сказала она. — Но это не 1953 год. Это было больше пятидесяти лет назад.
Глаза Майкла снова наполнились слезами, и он, содрогнувшись, беспомощно всхлипнул.
— Но… но это означает, что мне почти восемьдесят лет.
— Нет, — возразила Гвен, мягко улыбаясь, пытаясь успокоить его. — Тебе не восемьдесят. Ты — это по-прежнему ты. Просто ты находишься здесь.
— Но будущее? — Майкл покачал головой. — Как я могу быть здесь? Как такое могло случиться?
— Подожди, — сказала Гвен, обернувшись к Тошико. — 1953-й? У нас уже были гости из 1953 года. Как ты думаешь, это всё может быть связано?
Оуэн внезапно поднял взгляд, и на его лице отразилась странная смесь шока и надежды.
— Не думаю, — сказала Тошико. — Они пролетели через Разлом на «Небесной цыганке». Майкла привёл сюда не Разлом. Это точно связано с пульсом, который я уловила перед этим. Любопытно, что с тех пор, как мы привели сюда Майкла, я могу обнаружить два определяемых источника этого пульса.
— Два?
Тошико кивнула.
— Да. Майкл и подвал D-4.
— Что всё это означает? — спросил Майкл, который начал злиться. — Вы все несёте какой-то бред. Это всё бессмыслица. Это ночной кошмар, правда? Плохой сон? Это должен быть плохой сон. Я посмотрел слишком много этих дурацких чёртовых фильмов в кино. Все эти фильмы о летающих тарелках и космических кораблях…
— Это не сон, — сказала Гвен. — Что ты помнишь последним, перед тем, как очутиться здесь?
Майкл посмотрел вниз, и его плечи снова затряслись от едва сдерживаемых рыданий.
Сначала это было всё равно что сойти с «американских горок» — та же тошнота и то же ощущение перегрузки. Потребовалось несколько секунд, чтобы белый шум и огни перед глазами рассеялись, а потом он понял, что стоит на четвереньках и что земля под ним жёсткая, холодная и влажная.
А потом послышался шум.