Обрезание
Шрифт:
Кто бы мог подумать, что новое пальто доставит ему столько счастья! Идя по улице, он все время разглядывал рукава пальто, блестящие черные пуговицы на бортах; ему все время хотелось потрогать их руками, погладить. Он был уверен, что идущие навстречу прохожие тоже восторгаются его новой одеждой. Бабушку, судя по ее лицу, гордость просто распирала. «Да это пальто, — заявила она, — не то что триста, пятьсот форинтов стоит».
Всю вторую
Потом они пошли в клинику имени Аттилы Йожефа, чтобы и мать могла порадоваться новому приобретению. «Просто чудо, как красиво», — сказала она, прежде чем погрузиться в сон.
Идя домой, они пешком спустились по улице Кавич и как раз успели на шестьдесят шестой трамвай. «У нас еще куча времени», — сказала бабушка, и поэтому, приехав в Пешт, они решили заглянуть в кооператив по пошиву плащей и дождевиков, хотя бабушка и оформила себе, из-за множества всяких дел, свободный день. Однако пальто она обязательно хотела показать женщинам, с которыми вместе работала. Те были в восторге и готовы были поклясться чем угодно, что давно не видели такого красивого, элегантного, сшитого по фигуре пальто.
Наконец они зашли в райком: у бабушки была задолженность по партвзносам. Секретарь, товарищ Клейн, сразу обратил внимание на зимнее пальто. «Видите, товарищ, — сказал он со счастливой улыбкой, — кто бы что ни говорил, а живем мы все лучше, все зажиточнее».
И после этого собственноручно вклеил в бабушкин партбилет марку, удостоверяющую, что партийные взносы за январь тысяча девятьсот пятьдесят шестого года уплачены.
На следующее утро бабушка отвела Роби Зингера в школу на проспекте Сталина. «Садитесь, товарищ», — сказала ей в канцелярии крашеная блондинка, замдиректора школы. Роби Зингеру она садиться не предложила. Потом она долго изучала табель, выданный Роби в обудайской школе, и его метрическое свидетельство, некоторые данные из которого переписала в таблицу с надписью «Листок личных сведений об учениках». Потом подняла голову и улыбнулась: «Все в порядке. Теперь надо только уточнить классовый статус ученика». — «В шестом классе он, — ответила, не задумываясь, бабушка; но потом, увидев на стенах портреты Ленина, Сталина, Ракоши, быстро поправилась: —
«Этого мне недостаточно, — встряхнула головой замдиректора. — Знаете ли, нам это для статистики нужно». — «Вам, я вижу, тоже нелегко», — участливо сказала бабушка. «Да уж точно, — заметила замдиректора, ощутив вдруг симпатию к бабушке. — Представьте: они там, наверху, — и она махнула рукой в сторону потолка, — понятия не имеют о том, что тут делается. Все время требуют сведения: процент рабочих, процент крестьян… А из чего я сделаю рабоче-крестьянскую школу в мелкобуржуазном районе? — Потом, вздохнув, она спросила бабушку: — Итак, род занятий отца ребенка? — Но тут, взглянув на таблицу, смутилась. — То есть, пардон, каков был его род занятий, до того как…» — «Искусствовед он был», — гордо сказал Роби Зингер. «Значит, опять интеллигенция», — разочарованно вздохнула замдиректора. «Да нет, что вы! Он только хотел им стать, — заботясь о добром имени школы, сказала оправдывающимся тоном, к немалому возмущению Роби, бабушка. — А вообще он — жертва фашизма». — «А мамочка его чем занимается?» — бросила им спасательный круг крашеная блондинка. «Она курс гипнотерапии проходит», — снова перехватил инициативу Роби Зингер. «Ой, ну что за ребенок! — охнула бабушка и, чтобы заранее избежать всяческих недоразумений, сообщила: — Вахтерша она, бедненькая моя». — «Это уже звучит лучше, — повеселела замдиректора. Взяв черную авторучку, она стала рассуждать вслух: — Рабоче-крестьянское — нет… Интеллигенция… хм… нет. Классово чуждое… н-да, это совсем не годится…» И мелкими буковками решительно вписала в графу «Происхождение»: «Прочее».
Мудрость и юмор против превратностей жизни — Далош, подобно Исааку Башевису Зингеру, продолжает великую идишскую традицию в литературе.
«Гиссенер анцайгер»
ПЕРВЫЙ РЯД
Дьердь Далош (р. 1943) — венгерский писатель. В 1992 году издательство «Текст» опубликовало его роман «1985» — своеобразное продолжение «1984» Джорджа Оруэлла. Теперь вниманию читателей предлагается еще один роман Далоша — «Обрезание». Герой романа, мальчик из бедной еврейской семьи, отказывается смириться с навязанной ему чужой волей и вынужден из-за этого покинуть еврейский интернат, где жил на всем готовом… До антикоммунистического восстания на улицах Будапешта остается несколько месяцев.