Обрученная с Розой (другая редакция)
Шрифт:
В этот миг где-то высоко вверху распахнулась дверь, и на хорах, которые тянулись вокруг всего зала выше оконных арок, появилась Анна. В ее руках был арбалет.
– Милорд Монтегю, остановите схватку!
Она прицелилась в маркиза. Но тот, взглянув на нее, даже бровью не повел. Тогда Анна блестящим выстрелом сбила с него шляпу.
Он и тогда не шевельнулся. Зато его люди невольно замерли, не зная, что и подумать. Этой минуты было достаточно, чтобы Анна, метнувшись по балкону, склонилась над своими попутчиками и, протянув руку, воскликнула:
– Сэр Филип,
Майсгрейв не колебался ни минуты. Он верил своему Алану и, выхватив из-за пояса послание, перекинул его через перила к ногам девушки.
– Прекрасно задумано, Нэнси, – заметил Монтегю. – Теперь письмо у нас.
Анна подняла письмо и, выпрямившись, с невозмутимым видом положила на плечо арбалет.
– Разумеется, дядюшка. Послание Эдуарда Йорка у меня, а значит, вам незачем убивать этих людей.
Она ослепительно улыбнулась.
– Но вот вопрос: захочу ли я передать его вам?
– Захочешь. Тебе ведь не понравится, если их казнят по моему приказу и голова этого рыцаря будет выставлена на воротах Уорвик-Кастла? Я предлагаю – письмо в обмен на их жизнь и свободу.
– О нет, милорд! Пока письмо находилось у них, вы еще могли оправдать свои разбойничьи действия отказом этих людей отдать вам послание Эдуарда Йорка. Но теперь, когда письмо у меня, я хочу лично передать его отцу, не впутывая вас в эту историю… Вот и выходит, что вы напали на людей, спасших меня и к тому же пользовавшихся гостеприимством Уорвик-Кастла. Итак, вы дважды погрешили против рыцарской чести. – Она саркастически улыбнулась. – Что ж, любезный дядюшка, вот вам мое условие. Сэр Филип и его воины неприкосновенны. Только в этом случае я не стану говорить о случившемся с отцом. Как знать, может, и письмо со временем я решу отдать вам. А пока я спрячу его в одном из своих тайников, ибо отныне не верю ни единому вашему слову, лорд Монтегю!
И, склонившись в грациозном поклоне, она исчезла с балкона.
Монтегю била крупная дрожь. Он глядел на опустевшие хоры, скрипя от ярости зубами. Больше всего на свете ему хотелось сейчас отдать приказ уничтожить этого проклятого Майсгрейва и тем самым отомстить племяннице. Но теперь, когда у рыцаря не было письма короля, маркиз и в самом деле неизбежно опозорил бы себя подобным приказом. Более того, он опасался, что эта история получит огласку, и еще неизвестно, как ее воспримет Делатель Королей.
Монтегю резко обернулся и встретился взглядом с Майсгрейвом. Лицо рыцаря было совершенно спокойным. Выдержка ни разу не покинула его, и это спокойствие еще сильнее разъярило маркиза.
– В башню их! – рыкнул он. – И глаз не спускать!
19
Ричард Глостер
Королевский двор не вел подолгу оседлого образа жизни. Бремя содержания многочисленной свиты венценосных особ было непосильно для населения одной провинции, а отсутствие сносных дорог затрудняло своевременный подвоз провианта из других графств. Вот и выходило, что Эдуард со свитой вынужден был кочевать из замка в замок, из манора в манор, а за ними, скрипя колесами, двигались вереницы повозок с мебелью,
Поэтому и теперь, едва подсохли дороги, Эдуард собрался покинуть Йорк и отправиться в замок Шериф-Хаттон, где уже два года безвыездно проживала его мать, герцогиня Йоркская, порвавшая с сыном после его скоропалительной женитьбы на неровне. На все обращения к ней герцогиня отвечала глухим молчанием, но, когда Эдуард узнал, что Элизабет опять беременна, он все же решился отправиться с супругой к матери, надеясь, что хоть теперь Сесилия Йоркская смилостивится и признает Элизабет королевой.
При дворе шли спешные сборы. Но когда все уже было готово, брат короля Ричард сообщил, что намерен задержаться в Йорке.
– В чем дело, Дикон? Разве ты не соскучился по матушке?
– О государь! Едва ли есть человек, который столь же сильно, как я, желал бы преклонить колени перед герцогиней Йоркской. Но дела заставляют меня остаться.
Эдуард поглядел на брата и понимающе кивнул.
– Ну-ну. Я понимаю. Анна Невиль… Отчего, любезный брат, ты до сих пор не съездил за ней? Я думаю, уж если мы пошли на такой шаг, как отправить письмо Уорвику, то теперь следует поспешить с браком.
Ричард, не дрогнув, солгал:
– Увы. Я виновен. Однако теперь займусь именно этим.
Он простился с Эдуардом и поднялся к себе в кабинет. Отсюда, через узкое, в частых свинцовых переплетах оконце, он мог наблюдать за отъезжающими.
Король стоял возле богато украшенного дормеза58, помогая устроиться там королеве и придворным дамам. Неподалеку герцог заметил епископа Джорджа Невиля. Его преосвященство явился, дабы благословить в дорогу отъезжающих. Ричард видел, как король опустился на колено и поцеловал перстень епископа.
«А ведь если этому святоше как следует поджарить пятки… Но это невозможно. Нельзя арестовать представителя Церкви, не вызвав скандала. А значит, мне придется сообщить Эдуарду о бегстве проклятой девчонки. Представляю, что тогда сделает со мной славный Нэд. Нет, сообщать ему об исчезновении Анны Невиль следует лишь в крайнем случае».
Ричард мерил шагами кабинет, нервно теребя шнуры на одежде. Дьявол и преисподняя! Все летело к чертям, и его великолепный план трещал по всем швам. Ричард не находил себе места со дня исчезновения этой проклятой девчонки. В довершение всего затягивалось дело с похищением письма у Майсгрейва.
Джон Дайтон, всегда такой исполнительный и опытный, потерпел полный провал, дважды упустив Майсгрейва, а теперь этот Бурый Орел исчез, словно сквозь землю провалился. Ежедневно герцог получал от Дайтона послания с почтовыми голубями, но утешительных известий все не было.
Ричард Глостер, впрочем, успокаивал себя тем, что не останется внакладе, даже если письмо и попадет к Уорвику, но в таком случае ему следует приложить все усилия, чтобы поскорее разыскать дочь Невиля. Ведь дни летели, а об Анне не было никаких известий. Глостер с ума сходил от бессилия. Его люди вдоль и поперек обшарили Йоркшир, взяли под наблюдение все места, где могла объявиться девчонка, но все тщетно.