Обрученная с ветром
Шрифт:
Воспоминание нахлынуло вихрем. Голос. Она знала этот голос. Знала его скрытый жар, его тембр и модуляции, самые бурные его глубины. Но этого не могло быть.
И все же у нее перехватило дыхание. Сердце яростно забилось. Боль была глубокой, останавливающей дыхание. Палящей, пронзившей ее насквозь. Боже милостивый, нет. Боже милостивый, пожалуйста, да.
На мгновение прикосновение шпаги ослабло, и, сорвав черную повязку, закрывавшую его глаз, пират бросил ее под койку.
Вначале сердце ее взлетело. Потом опустилось, словно камень. Действительно, это был он. Угольно-черные волосы, очень густые и вьющиеся, окаймляющие сильные суровые
Таким дьявольски чувственным…
Было время, когда его желала каждая молодая женщина Лондона, как знатная, так и простолюдинка. Большой друг короля, победитель всех игр, могущественный, поразительный, герой под огнем, легко смеющийся в лучшие времена. Благородный, великодушный, проницательный, так о нем говорили, и всего этого она никогда по настоящему не узнала, потому что судьбой, казалось, с самого начала им предназначено было стать врагами.
Он с насмешливой любезностью низко поклонился ей, срывая с головы украшенную плюмажем роялистскую шляпу.
— Ну что, миледи! Вы выглядите так, словно увидели привидение!
Привидение, Боже, да! Человек, которого она считала мертвым.
Человек, научивший ее всему, что она знала о страсти, голоде, желании, муках… и любви. На мгновение сам факт, что он жив, вызвал в ней чувство радости, наполнившее всю ее словно серебряными струями. Да, она любила его. Когда ей сказали, что он умер, ее охватило чувство, что умерла часть ее самой. Но он был жив, он стоял сейчас перед ней, и это было такое неправдоподобное чудо, что она почти закричала, рванулась к нему. Она жаждала прикоснуться к нему, почувствовать его.
Нет!
Нет! Господи! Это было очевидно! Он ничего не знал об истине, он не доверял ей, никогда не доверял. Теперь, когда прошло столько времени, он все еще осуждал ее!
Она почувствовала внутреннюю дрожь. Она никогда не позволяла ему знать, как глубоко любила его. Никогда!
Она приподняла подбородок.
— Привидение? Действительно! Вытащенное из глубин ада!
— Да, леди, действительно, — тихо сказал он. — И, Роза, ты узнаешь, что пробудила демона!
Она попыталась проигнорировать его тон, попыталась не услышать ярость и месть в его голосе. Как презирала она себя в этот момент, ведь, видит Бог, после всего, что прошло, теперь она вступила в новую полосу страданий. Даже когда он говорил, она вспоминала ощущение его шепота у своего тела, прикосновение его сильных пальцев, тепло, идущее от него, сладкое колдовство его объятий.
Нет!
Она не подбежит к нему, не будет дурой. Конечно же, она не могла отбросить в сторону всякое достоинство и гордость!
— Я думала, вы мертвы! — сказала она, подняв подбородок.
— Мне очень жаль, что я разочаровал вас, — хрипло ответил он, осуждая ее этими серебристыми глазами.
— Но… Победитель драконов…
— Ну, видите ли, моя радость, меня оставили умирать. — Обращение было чем угодно, только не лаской. — Но мне повезло. Меня подобрал испанец, имеющий зуб против англичан. Надо мной трудились и избивали день и ночь и сделали меня вечно благодарным за спасение. Естественно, когда я обрел свободу… — На мгновение он замолчал и добавил с едкой горечью: — И когда я избавился от капитана, я стал пиратом, грабящим других испанцев.
Его захватили испанцы. Били. Эти слова снова вызвали боль в ее душе, но она не могла показать этого. Нет, ведь он так сильно гневался на нее.
— Это английское судно! — напомнила она, стараясь не выдать своих чувств.
— О да, я знаю, — ответил он низким хриплым голосом.
Потом он склонился над койкой. Близко к ней. Так близко. Его пальцы обхватили резное изголовье койки. Его рука рядом с ней напоминала стальную перекладину в тюремной двери.
— Но я услышал, что вы на борту, любовь моя, — мягко сказал он, заливая ее серебром своих глаз, принося новую жизнь ее телу и вызывая горячую дрожь в спине. — Не говоря о том, что это мой собственный корабль.
— Так чего же вы хотите? — воскликнула она, решив не отодвигаться больше и держаться холодно. Но она дрожала и молилась, чтобы голос не выдал ее.
— Чего я хочу? — он оттолкнул изголовье, неотрывно глядя на нее с высоко поднятой темной бровью. Губы искривились в сардонической улыбке. Внезапно в воздухе снова блеснуло серебро его клинка, кончик снова уперся в ее горло.
Она заставила себя не шевелиться. Он снова наклонился близко, улыбка изогнула губы еще больше.
— В самом деле, чего вы хотите? — повторила она холодно, не обращая внимания на шпагу, встречая его взгляд прищуренными глазами.
— Чего я хочу? — повторил он очень, очень тихо.
Клинок двинулся с удивительной точностью, срывая лоскутья, оставшиеся от ее корсажа. Роза стиснула зубы, но не дрогнула.
— Я хочу того, чего хочет каждый хороший пират! — говорил он, снова близко наклоняясь. — Добычи, богатства! Испанских реалов! Кораблей, грузов, заложников. И — мести.
Клинок нависал над ней. Она собрала всю свою гордость и гнев и оттолкнула его. Он улыбнулся, опустив клинок.
— Вы — глупец, Пирс Дефорт! — тихо сказала она, прикрывая корсаж, насколько это было возможно. — Оставайтесь им, если вам угодно. Те, кто предал вас, все еще в Англии. Если бы вы не были таким дураком, вы бы знали, что я невиновна…
— Однажды я поверил в вашу невиновность, — прервал он. — Я заплатил за эту небольшую глупость!
— Вы все еще не понимаете правды! — воскликнула она. — И все же, даже если вы и глупец, я не выдам вашу тайну. Я никому не скажу, кто вы!
— Как вы великодушны!
— Только верните меня моему отцу и…
— Леди, вы, должно быть, сошли с ума!
— Он заплатит вам! Вы только что сказали, что вам нужна добыча…
— И месть. Месть гораздо дороже моей душе!
Месть! Мстить ей! Ей захотелось пощечиной изгнать торжество из его глаз, ведь он делал такую дьявольскую ошибку. Он всегда неверно судил о ней! Он заслуживает мучений от ее рук, конечно же, не наоборот! С внезапной яростью она топнула ногой.
— Вы отпустите меня! Вы не имеете права…
— Но я имею!
Внезапно он обнял ее, притягивая к себе. И в первый раз после, казалось, вечности она ощутила трепет мышц его крепкого худого тела, снова ощутила силу, согревавшую ее в сновидениях. Ощутила ярость и напряжение, дрожащие глубоко, глубоко внутри…
— Отпустите меня! — настаивала она.
— Знаете, — сказал он вполне вежливо, хотя его хватка не стала менее свирепой, — вы всегда были своевольной. Маленькой злючкой. Ну, любовь моя, на этот раз силы воли окажется недостаточно. Возможно, со временем я отпущу вас. Но если я это сделаю, это будет не ради денег, а только потому, что я устану от своего мщения.