Обрученная с ветром

Дрейк Шеннон

— Как ты планируешь доказать его вину? — спросил Ашкрофт.

Она вздохнула.

— Я пока не знаю. Когда я вернусь в Англию, мне придется подумать, как именно поймать его в ловушку. Найдется способ. Господь позаботится об этом, я знаю, он должен это сделать.

Ашкрофт снова вздохнул. Встал. Маленькие ручонки внезапно потянулись к нему. Серьезные голубовато-серые глаза изучали его.

— Деда!

О, как этот маленький негодник умел растрогать его! Деда. Это было первое сказанное Вуди слово, сразу после того, как он научился выговаривать

«мама». В сущности, сейчас он только это и сказал, но большего и не требовалось. Ашкрофт потянулся к малышу и взял его на руки. Он тут же начал извиваться, чтобы спуститься на пол.

— Она не отпускала тебя на пол, и ты решил, что я это сделаю, да? Ну, может, в один прекрасный день ты и станешь высокомерным герцогом, но сейчас ты будешь слушаться своего дедушку!

Наблюдая за ним, Роза улыбнулась. В считанные секунды Вуди сумел, изгибаясь, спуститься вниз и теперь использовал ногу Ашкрофта в качестве подпорки, пытаясь встать и пойти.

Он был очень решительным ребенком.

Так похожим на своего отца…

— Ну, сэр Вудбайн, — сказала она. — Я отплываю на Бермуды, и я отплываю одна. Ты хочешь, чтобы я еще что-нибудь передала сэру Уэсли?

— Нет, дочка, — сказал он, глядя на нее. Потом с жаром погрозил ей пальцем. — Ты можешь плыть одна, потому что я разрешил тебе!

Роза улыбнулась. Ашкрофт посмотрел вниз, на внука, ползающего у его ног, потом на дочь, легкая улыбка заиграла на его губах.

Когда он потерял власть?

* * *

В этот вечер Мэри Кейт наблюдала за Розой и малышом, когда они вдвоем играли на меховом коврике у камина в красивой комнате Розы. Дом Ашкрофта действительно был прекрасен. За большие деньги он привез из Италии дорогое стекло, и красиво задрапированные окна выходили на реку. Комната Розы была огромной, с камином, занимающим, казалось, целую стену, и хотя дни уже становились прохладнее, здесь всегда было тепло благодаря драпировкам и мехам, разбросанным по ней. У камина лежала большая белая шкура — медведь, убитый на севере.

За нее Ашкрофт тоже дорого заплатил, Мэри Кейт это знала, и не зря: Роза с малышом прекрасно на ней смотрелись.

Роза была в мягкой ночной рубашке и Вуди — тоже. Они, смеясь, кувыркались, сталкивались и играли. Огонь камина отсвечивал в волшебной рыжине волос Розы и ее сына.

Становилось поздно. Малыша пора было укладывать спать.

— Ну, хватит, Роза! — нежно упрекнула Мэри Кейт. — Мне нужно укладывать его. Мне будет трудно, когда вы уедете, если я не смогу уже теперь укладывать его вовремя.

Роза вздохнула, крепче прижимая к себе сына.

— Я не знаю, следует ли мне оставлять его так надолго, Мэри Кейт! Конечно, это верно, что он уже пьет из чашки и ест довольно хорошо, но он все еще нуждается во мне!

— Он сосет из груди все меньше и меньше, и слава Богу, — уверенно заявила Мэри Кейт. — Продолжать его кормить — это значит страшно иссушить себя, вот что! К тому же вы едете всего на два дня. Это прекрасная возможность начать

отнимать его от груди.

— Да, но как он…

— Я позабочусь, чтобы ему всего хватало! — заверила Мэри Кейт. — Знаете, юный герцог так ловко управляется с чашкой, что я уже теперь могу представить, как со дня на день он начнет вместе с вашим отцом прикладываться к виски.

Роза засмеялась. Боже, как приятно слышать ее смех.

— Может, ты и права, — согласилась Роза. Она вздохнула. — Только я никогда не отсутствовала больше часа, когда занималась поместьем.

— Вот и пора, — строго сказала Мэри Кейт.

— Пора, потому что почти пришло время возвращаться в Англию, — решительно заявила Роза.

Схватив сына в охапку, она встала, решив хорошенько покормить его в этот вечер. Начать отучать она может и утром.

Мэри Кейт с любовью следила за ней.

— Помните, радость моя, тот давний, давний вечер, который вы провели, шумя, неистовствуя и рассказывая мне об отвратительном лорде Дефорте?

Роза, закрыв глаза, откинулась назад. По ней разлилось волшебное чувство тепла и уюта, которое она испытывала всегда, когда сын, вцепившись в ее грудь, начинал нежно сосать. Услышав слова Мэри Кейт, она вдруг окаменела.

— Да, я помню.

— Но вы полюбили его, верно?

— Да.

— Тогда, Роза, сделайте еще одну попытку! — мягко упрашивала Мэри Кейт.

Они не понимают, думала Роза. Они просто не понимают. Она хотела сделать еще одну попытку…

Просто она не могла забыть. И почему-то была уверена, что такой любви не может больше быть.

Она должна найти способ доказать невиновность Пирса. Обелить его имя.

Возможно, это единственная для нее возможность снова вернуться к настоящей жизни, не говоря уже о любви.

— Посмотрим, Мэри Кейт, посмотрим. — Она изобразила громкий зевок. — Я устала. Вуди может спать со мной, Мэри Кейт. Пожалуйста, не возражай, завтра ты прекрасно управишься, я знаю.

Она прикрыла глаза, изображая сонливость, которой на самом деле не было. Но хотя она любила Мэри Кейт, ей хотелось побыть одной.

Она прижимала к себе ребенка. Закрыла глаза, желая, чтобы все оставили ее в покое. Как бы она ни старалась, ей никогда не забыть Пирса.

И она не хотела снова любить. Нет, ведь воспоминания все еще, днем и ночью, преследовали ее. Боль, предательство, гнев… и любовь.

Она долго лежала без сна и вспоминала.

Утро для нее наступило быстро. Она обнимала Вуди, играла с ним и кормила грудью, потом отдала на попечение Мэри Кейт.

— Все будет прекрасно, — заверила ее Мэри Кейт. — Я больше беспокоюсь о вас. Мне следовало бы ехать с вами, — неодобрительно причитала она.

— Я — вдова и, говорят, хищная, как барракуда, — сказала Роза с легкой улыбкой. — Отец ужасно волнуется, что мои деловые способности могут разрушить для меня возможность еще раз выйти замуж — независимо от того богатства, которое он сумеет дать за мной в приданое!