Обрученные (Ремингтон - 3)
Шрифт:
– Вы очень подозрительны, леди Клаудия. - Прежде чем кивнуть в знак согласия, он не меньше минуты пристально смотрел на нее. - Отлично. Я даю вам слово: никаких условий.
Гай положил руку на спинку ее стула и прошептал ей на ухо:
– Клянусь, у меня не было никаких дурных намерений.
– В самом деле? - Клаудия холодно улыбнулась. Она была уверена, что он обманул ее. Клаудия сделала усилие, чтобы не отодвинуться от него. Главное не показывать, что все, происходящее вокруг, глубоко ранит ее.
В огромном зале витали ароматы изысканных блюд. Нестройный гул голосов пирующих смешивался с песнями менестрелей
Если прежде кое у кого из сидевших за столом и были сомнения в том, что она является любовницей Гая, то теперь они явно рассеялись. Он хвастался ею, словно ценным трофеем. Она сидела рядом с Гаем на месте, иа котором могла бы сидеть его жена, и с его стороны это было жестокой шуткой. Все присутствовавшие в зале, казалось, оценили юмор Гая. Клаудию раздражало не то, что они глазели на нее, а то, как они это делали. Во взглядах некоторых мужчин читалось откровенное вожделение, женщины делали вид, что ее вовсе нет за столом, или смотрели на нее с плохо скрытой брезгливостью.
Обитатели Лонсдейла тоже всегда относились к ней с презрением. И она постепенно приучила себя не обращать на это внимание, не подавая вида, даже когда ее сердце кипело от негодования.
Она была такой же чужестранкой в Лонсдейле, как и в Монтегю. Все то, что было для этих людей естественно, как дыхание - друзья, семья, ощущение собственной безопасности, - было таким же непривычным для нее, как и их язык. Возможно, она когда-нибудь смогла бы привыкнуть к их жизни, но никогда ей не стать своей среди них. И все же Клаудия не потупилась, чтобы спрятаться от нескромных взглядов. Напротив, гордо подняв голову, она оглядела залу.
Ее взгляд привлек родовой цвет Монтегю - синий. Чтобы чем-то занять себя, она принялась подсчитывать, как часто он встречается в зале. Повсюду она видела синие платья, головные уборы, вымпелы, сапфирные украшения, раскрашенные в синий цвет арки. Она попробовала заняться вычислениями. Если количество синих платьев разделить на...
– Вы меня слушаете, Клаудия?
Она повернулась к Гаю:
– Получится 23.
– Клаудия зарделась и прикусила язык. Неудивительно, что Гай так смущен. Число синих туник в зале не могло быть ответом на его вопрос. О чем же он ее спросил?
– Простите, барон, вы о чем-то спросили меня?
– Да, - вздохнул Гай, - но вы уже ответили на мой вопрос. Вообще-то обычно я предпочитаю говорить с собеседником, а не в пространство.
Она снова посмотрела на высокого человека с голубым пером на шляпе.
– Еще раз простите, милорд, я не хотела вас обидеть.
– Вот сейчас вы меня по-настоящему расстроили. - Под столом он крепко сжал ее руку. - Что вы делаете, Клаудия?
Прикосновение его руки удивило ее.
– Что вы имеете в виду?
– Что вы делаете? - повторил он. - Вы отвечаете на мои вопросы какими-то непонятными цифрами. Думаю, король мог бы смотреть на последнего свинопаса в своем королевстве более благожелательно, чем вы на моих людей.
– Пусть уж лучше считают меня чересчур гордой, чем узнают,
Гай еще больше нахмурился:
– Если вы хотите, мы могли бы продолжить наш ужин в солярии. Или в моей комнате.
– И вы оставите ваши попытки выдать меня за свою любовницу? - она улыбнулась и покачала головой. - После того как вы столько сделали для меня, мне не хотелось бы показаться неблагодарной.
– Я пригласил вас совсем не для того, чтобы выставить напоказ. Сегодня вечером вы можете сидеть рядом со мной, как будто наша помолвка не одна лишь формальность.
Клаудия сделала пару маленьких глотков из своего кубка, чувствуя сильный соблазн залпом осушить его. Ее удерживала только мысль, что, напившись допьяна, она будет выглядеть еще глупее. И все же даже несколько глотков бургундского сыграли коварную шутку с Клаудией, развязав ей язык:
– Все те, кто сидит сейчас за этим столом, не хуже нас с вами знают, что у меня нет никаких шансов стать вашей женой. Так же, как и то, что я по собственной воле делю с вами постель, если, конечно, верны мои подозрения, что Ленора - страшная сплетница. Этим утром я в разговоре с ней опровергла слух, что вы силой принудили меня делить с вами ложе, дабы отомстить мне за мое предательство в Лонсдейле. - Она невесело улыбнулась. - Я бы не хотела, чтобы ваши люди плохо думали о вас или чтобы из-за меня пострадала ваша репутация.
Гай резко встал. Клаудия вдруг увидела, что в его глазах вспыхнуло голубое пламя. В зале все замерло.
– Что вы делаете, барон? - прошептала Клаудия в замешательстве.
Не ответив, Гай высоко поднял свой бокал и оглядел зал.
– Наполните свои кубки, я хочу сказать тост! - он повернулся к Клаудии. - За леди Клаудию, которая рисковала своей жизнью в Лонсдейле, чтобы спасти мою.
Все сидящие за длинным столом эхом повторили ее имя. Клаудия была потрясена не меньше, чем если бы Гай дал ей пощечину.
– Зачем вы это сделали?
Он допил вино, взял ее руку и склонился над ней в почтительном поцелуе, не отрывая взгляда от ее лица.
– Я бы не хотел, чтобы мои люди плохо думали о вас или чтобы из-за меня пострадала ваша репутация.
Гай сел. На его лице все еще оставалось торжественное выражение.
– Я только что приказал им обходиться с вами с должным уважением, иначе им придется иметь дело со мной.
– По-моему, вы сказали нечто совершенно иное.
– Услышанное часто бывает важнее сказанного, - он наклонился к ней, как будто искал что-то в ее глазах, - вам не придется прятаться в покоях замка, как это было в Лонсдейле. Здесь вы найдете друзей. Вам нужно сделать лишь маленький шаг им навстречу.
Желая выиграть время, Клаудия потянулась к соуснице и щедро сдобрила аппетитный ломтик баранины густой вязкой подливой.
– Я с трудом схожусь с людьми. У меня не было друзей, с тех пор как я покинула Италию. Англичане едва понимают меня. Возможно, в этом виноват мой неважный английский.
– Что касается меня, то я прекрасно понимаю вас. - Гай жестом подозвал своего оруженосца Стивена, который тут же вырос словно из-под земли с тарелкой дымящегося ростбифа. Гай принялся за еду. - Если вы почаще будете упражняться в английском языке, никто скоро не будет замечать, что вы родом не из Англии. Жители Монтегю совсем не такие нелюдимые, как лонсдейлцы. Мы давно привыкли к иностранцам.