Обрученные (Ремингтон - 3)
Шрифт:
– Что ни к чему не приведет? - спросил Гай, пряча торжествующую улыбку.
– Вы не можете убить меня, а я ни за что на свете не признаюсь, где Клаудия. Вам же никогда не разыскать ее самостоятельно.
– Ты так думаешь? - с искренним интересом спросил Гай. - Наиболее подходящие места для поисков - запад и юг. Тупице вроде меня никогда не придет в голову обследовать восточную дорогу на Олстед - я уж не говорю о тайной лесной тропе, которая начинается там, где разветвляется дорога на Тайн.
Эти, слова не вызвали реакцию, на которую рассчитывал Гай, Данте как
– Хочешь получить шанс пролить мою кровь, Кьявари?
– Да.
– Я предлагаю тебе сделку, - задумчиво произнес Гай. - Я приму твой вызов, но на других условиях.
– И каковы эти условия?
– Пеший бой, - сказал Гай. - Оружие - мечи, и оба мы будем без доспехов.
На лице Данте появилось слабое подобие улыбки.
– Вы хотите умереть быстро?
– Нет, у меня нет ни малейшего желания умереть от твоей руки. Равно как и убивать тебя. Твоя смерть мне ни к чему. Мы будем биться до первой крови, и призом победителю будет Клаудия. Если победишь ты, то сможешь беспрепятственно покинуть аббатство и отправиться куда заблагорассудится. Даю слово, что никто не будет тебя преследовать и что я немедленно прекращу поиски Клаудии. Она тоже будет вольна покинуть мои владения, и я не буду пытаться встретиться с ней. Если же одержу верх я, Клаудия станет моей женой. Ты благословишь нас и не будешь больше вмешиваться в нашу жизнь. - Он скрестил руки на груди. - Таковы, мои условия.
В ожидании ответа Гай пристально смотрел в глаза Данте. Он хотел, чтобы тот убедился в его искренности, поверил в честность его намерений. Возможно, тогда Данте не заметит лазейки, которую оставил для себя Гай. Дело в том, что победить он должен был независимо от исхода поединка. Если король, получив прошение от своего верного вассала, издаст указ о браке между Гаем и Клаудией, у Данте не будет выбора. По крайней мере, если он хочет остаться на службе у короля - и вообще в Англии. Результат будет тот же - просто, победив в поединке, Гаю будет проще решить все проблемы.
После долгого размышления Данте кивнул.
– Я согласен.
– Отдайте мне поводья, - потребовала Клаудия. - Я ведь уже дала вам слово, что не попытаюсь сбежать. Единственное мое желание - добраться до аббатства как можно скорее.
Фиц-Алан бросил сумрачный взгляд через плечо.
– Именно поэтому я и держу поводья, леди. Сегодня слишком жарко, и вы загоните лошадь, если я дам вам волю.
– Вовсе нет! - воскликнула Клаудия. - Разве мы не можем перейти хотя бы на рысь? Этот луг совершенно ровен, а дорога хорошо утоптана. Передвигаться шагом - пустая трата времени.
– Мы и так сильно опередили мой отряд, как вы и хотели, - ответил, не оборачиваясь, Фиц-Алан. - Удовлетворитесь этим.
– Но я...
– Взгляните на вашу лошадь. Вам не кажется, что мы уже основательно измучили животных?
Клаудия опустила глаза. Сердце ее упало. Шея кобылы была покрыта пеной, и она тяжело дышала. И все же девушка не хотела признавать правоту собеседника.
– После такой продолжительной
– Что? Вы же не будете останавливаться, пока мы не доберемся до аббатства?
Фиц-Алан улыбнулся.
– Конечно, нет, леди. Зачем нам останавливаться, когда мы уже и так почти приехали.
Глаза Клаудии сузились.
– Я спрашивала вас, сколько еще нам осталось скакать, менее часа назад. Вы ответили - полдня. Почему вы обманули меня?
– Потому что я догадывался - стоит вам узнать, что мы недалеко от аббатства, и вы ни за что не захотите ехать шагом. К тому же я вас не обманывал. Если бы вы окончательно загнали лошадь, пешком нам действительно пришлось бы добираться до аббатства полдня. Вы же не уточнили, о каком способе передвижения идет речь.
– Вы прекрасно поняли, что я имела в виду, - отрезала Клаудия. Отдайте мне поводья!
Фиц-Алан покачал головой.
– Нет, леди. Лошади больше не выдержат скачки, А пешком нам отсюда идти еще час.
Сжав губы, Клаудия отвернулась. Что за гадкий человек!
Впереди них, на краю луга, после которого дорога спускалась в равнину, находилась густая роща, которая по мере их приближения становилась все более похожа на внушительных размеров лес. Под сводами деревьев воздух был напоен сосновым ароматом, и путников встретило несмолкаемое щебетание птиц. Постепенно растительность стала редеть, а гул птичьих голосов - умолкать, заглушенный другими громкими звуками: отдаленным криками многих людей и отчетливо различимым звоном металла о металл.
Сердце Клаудии чуть не выскочило из груди.
– Это Гай и Данте! Я должна остановить их!
Она попыталась ускорить движение лошади, но Фиц-Алан крепче сжал поводья.
– Имейте же терпение, леди Клаудия! На этот раз вы не должны вмешиваться. Если это та самая схватка между Гаем и Данте, о которой мы слышали, то она совсем не будет похожа на бескровный поединок между братьями. Здесь речь идет о жизни и смерти, и ваше появление может сыграть самую пагубную роль. Я уже видел, какое воздействие вы оказываете на Гая. Его сейчас нельзя отвлекать - это может стоить ему жизни. Когда мы будем в поле зрения солдат, я дам им знак. Поединок, будет остановлен, и тогда вы сможете появиться перед Гаем безо всякой опасности для него.
Едва Фиц-Алан закончил, как они, миновав последнее дерево, выехали на поляну. Клаудия нетерпеливо кивнула.
– Очень хорошо, только поторопитесь!
Внизу под ними виднелись десятки шатров, на которых развевались флаги с гербом Монтегю. Вся армия Гая собралась в центре лагеря, образовав большой круг вокруг двух сражающихся людей, С холма, где находилась Клаудия, невозможно было разглядеть черты их лиц, но она узнала бы Гая с любого расстояния. Как и во время поединка с Кенриком, он был обнажен до пояса, и щита у него не было. Ничем не отличался от него и противник - которым мог быть только Данте. Но что заставило их снять доспехи? Клаудия едва верила своим глазам. Они сошли с ума!