Обряд копья
Шрифт:
Отец вырастил клочок шерсти на повёрнутой ко мне спине вороны, и в то же мгновение я метнул кинжал в цель, не раздумывая ни мгновения. Сразу же пришлось прыгать в сторону, спасаясь от сразу нескольких атак птиц. Кинжал попал ровно в цель, сорвав технику старшей вороны, она размылась в воздухе тысячами ударов клюва, будто гигантский ёж. Но сделала это слишком рано, выдра не успела напасть. А через миг, когда техника закончилась, шея вороны была сломана мощными челюстями. Остальные птицы с шумом ударили по воздуху, разлетаясь во все стороны прочь от места побоища.
—
— Должна? Мы сражались вместе, мой дар подсказал мне, что надо сделать — я сделал. Не нужно долга.
— Ха. Ладно, не будет долга, но сердца все твои. Ешь, если хочешь, если нет — отнесёшь домой.
Я лишь скривился. Тут не было нужных мне стихий. Я это чувствовал отчётливо. Но даже если птицы были вне договора, всё равно стоило собрать всё ценное, отдам ребятам. Хватило бы ткани и места в сумке.
Прежде, чем потрошить трупы, я обработал рану Виры. Та с удивлением глядела на то, как я капаю зелья. Первое для очистки от грязи. Второе для того, чтобы повреждённые ткани правильно соединились и не потеряли чувствительность. И третье, чтобы всё срослось побыстрее. Потратить пришлось почти четверть выданных запасов этих зелий — слишком большая рана.
— Зря так потратился, я ж зверь, срослось бы к утру.
— Меня б баба Нина убила, если бы узнала, что я проигнорировал чью-то рану, — тяжело вздохнул я, признавая правоту Виры.
— И то верно, — она поёжилась.
И ещё пять капель я потратил на то, чтобы убрать свежие шрамы, оставшиеся от раны на животе девушки. Шрамы бы тоже не задержались надолго, но так надёжнее.
А потом стал разделывать тушу за тушей, вырезая сердца, а ещё некоторые перья, которые казались мне интересными. Всё же не слабый зверь, минимум второй шаг обращения стихией. То есть следующий для зверя после познания. С одной стороны, это примерно та же стадия, что у Виры. Но выдра бы точно убила ворону, просто получила бы больше ран. Люди сильнее зверей, пока те не познают человека, и только при полном познании — примерно сравниваются с людьми в силах.
В сумке место закончилось, часть широких длинных перьев я привязал снаружи, но больше я ничего унести не смогу. Так что все мелкие сердца Вира забрала к себе в сумку, ворча под нос что-то про крохотные сумки всяких мальков.
Глава 35
Скрипя зубами, Вира решила, что лучше будет заночевать здесь, чуть в стороне от места схватки.
— Плохо. Хорошие знаки уже потеряли свою силу. Не успели на удаче зайти.
Не то чтобы я не верю ей, познавшей стихию, но и в знаки я не верю куда больше. Я же провидец! Духи куда надёжнее каких-то мнимых знаков. Отец предупредит о беде загодя. Но и отдыху я был рад. Очень хотелось отлежаться денёк перед тем, как идти в столь нелюбимое Вирой место.
Я запёк на огне самые аппетитные куски старшего ворона. Плотно поужинали, добавив какие-то красные ягоды, которые нашла
Я же будто моргнул, закрыв глаза ночью, а открыв их днём. Вира проснулась в хорошем настроении, мы под её болтовню позавтракали теми же ягодами, затушили угли и побежали дальше к цели. В пути ничего не происходило, мы просто бежали и бежали по склону горы, поднимаясь всё выше. На перевале мы остановились перевести дух. Солнце как раз поднялось в зенит и Вира, вытянув руку вперёд, сказала:
— Почти на месте, вон там Застывший Пепел.
Я повернул голову в нужную сторону и открыл глаза. Начиналось раннее утро. Я чувствовал, как бродит во мне стихия, которой стало заметно меньше. Это был провидческий сон. Но что он мне показывал?
Вира проснулась недовольная на весь белый свет, злая, послала меня собрать ягоды, ткнув в нужную сторону рукой. Было пасмурно и ветрено. Иначе говоря, провидение явно показало мне какой-то совершенно другой день. Зачем? В чём был смысл тратить на эту фигню почти четверть стихии? Куда мне до второй ступени познания, если стихия сделала непонятно что и непонятно зачем?
После короткого завтрака Вира засыпала костёр землёй. Во сне мы его просто потушили, не закапывая. Чувство диссонанса прям резало ум на куски. Побежали вперёд, и я узнавал все места, которые мы пробегали. Вот только на перевал мы взобрались не к полудню, а часам к девяти утра! Тучи стали ещё тяжелее, и я не смог разглядеть то место, куда мне во сне указывала Вира. Что меня напрягало больше всего — девушка не проронила за всю дорогу сюда ни одного слова.
На спуске я вздохнул с облегчением. Всю дорогу меня мучил диссонанс от различий между сном и явью. Сразу начало улучшаться настроение, да и стихия внутри меня постепенно восстанавливалась, стирая дурные ощущения от странного провидения.
Всего через несколько минут мы уже были на нужном месте. Это был огромный каменный лес на склоне большой горы. Весь склон был лысым — ни листика, ни травинки, один голый твёрдый камень и каменные же деревья пускающие корни куда-то прямо в скалу. Я подпрыгнул и отломил кусочек ветки, покрутив его в руках. Ну, натуральная древесина, на сломе отчётливо видно узор, тонкая молодая кора, но при этом это мёртвый камень. Ни капли сока, ни точечки зелени, даже плесень их не покрывала нигде. Абсолютно мёртвый каменный лес.
— Что это? — я протянул ветку Вире.
— Мой наставник говорит, что за много тысяч лет ещё до Договора здесь рос обычный лес. Но вон та гора оказалась вулканом и, извергаясь, засыпала лес толстым слоем тяжёлого пепла. Пепел убил всё живое, придавил, выжал каждую капельку воды и постепенно пропитал мёртвую древесину так, что она стала камнем. А во время Договора, когда континенты стали разделяться на малые части, что-то сдвинулось, и весь пепел ушёл, оставив лес вот таким. Собственно мы здесь ради пепла.