Обряд на крови
Шрифт:
Долгую жуткую секунду я смотрел на Трикси, и под этим взглядом она перестала визжать и затихла, негромко всхлипывая. Да, Трикси принадлежала к женскому полу, но в ту минуту она не была для меня женщиной. Она пересекла грань. Насколько я мог судить, убив Эмму, она и ее союзники утратили право считаться людьми.
И будь я проклят, если собирался спустить им это с рук. Только вряд ли я смог бы покарать их, сидя в тюремной камере.
Я повернулся и бросился по коридору в противоположную от свидетелей сторону. Первая же дверь на улицу оказалась заперта. Я чертыхнулся и побежал обратно, к главному
В дверях стояла, задыхаясь, Джоан. На ней были старые джинсы и фланелевая куртка поверх футболки. В одной руке она держала ключи, в другой – молоток с гвоздодером. Она явно только что приехала, и мы с ней едва не столкнулись.
– Что это вы делаете? – спросила она.
Я оглянулся через плечо. Из коридора доносились приближающееся крики и топот тяжелых ног. Похоже, в погоню за мной пустился Бобби. Попытайся он перехватить меня здесь, в коридоре, и мне вряд ли удалось бы высвободиться, не причинив ему вреда – возможно, тяжелых увечий. Я шагнул к двери, в которой продолжала стоять Джоан, но она, побледнев, угрожающе подняла молоток.
– Джоан, – выдохнул я. – Мне нужно уйти.
– Нет, – заявила она. – Не знаю, что у вас тут творится, но я не могу позволить вам уйти. Я слышала выстрелы. Эмма или Триша пострадали.
Мне некогда было спорить. Я выдернул из кармана носовой платок, обернул им рукоять Триксиного пистолета, чтобы сохранить отпечатки, и поднял его так, чтобы ствол не целился в Джоан.
– Нет времени объяснять, но если вы меня не пропустите, все это будет продолжаться. Кто-нибудь из группы может пострадать уже в полночь.
Выражение ее лица сделалось просто-напросто злым.
– Не смейте угрожать этим людям.
– Какие уж тут угрозы! – Я с трудом сдерживался, чтобы не завизжать. Мне противно было делать это, но я наставил на нее пистолет. – Пустите.
Ее затрясло, но она лишь крепче сжала рукоятку молотка и мотнула головой.
– Я не шучу, – сказал я и сделал шаг вперед, насколько мог, изобразив угрожающий вид.
Мгновение Джоан косилась на пистолет. Потом страх начисто исчез с ее лица, сменившись решимостью. Она опустила молоток и шагнула вперед, почти упершись грудью в пистолет.
– Я не могу позволить вам причинить зло кому-либо еще. Если вы хотите уйти, – добавила она вполголоса, – вам придется убить и меня.
Секунду я смотрел на нее. Потом взял пистолет левой рукой за ствол и протянул его ей – рукояткой, замотанной моим носовым платком, вперед.
Она удивленно уставилась на меня.
– Что вы делаете?
– Возьмите, – сказал я. – На рукоятке отпечатки пальцев Трикси, так что не трогайте ее. Она стреляла. Она действует с кем-то сообща, и они несут ответственность за все последние смерти и травмы. Но когда прибудут копы, она наврет им с три короба, и это обернется против меня. Если полиция арестует меня, я не смогу помочь вам, когда они нанесут следующий удар. Мне надо уйти.
Она поежилась, но пистолет взяла. Она держала его так, словно он вот-вот ее укусит.
– Но я не понимаю…
– Джоан. Если бы это я стрелял в них, я бы застрелил и вас. Неужели я дал бы тогда вам пистолет? Вы просто передайте пистолет копам. Ладно?
Она колебалась.
– Помогите мне, – настаивал я. Наверное, в голосе моем звучал уже страх. – Мне нужно вернуться домой, забрать кое-какие вещи и смыться, пока копы не установили наблюдение за моим домом. Попробуйте задержать их. Хотя бы на пять минут, прошу вас. Боже мой, ведь это случится еще, если я не помешаю им!
Она оглянулась через плечо на дверь.
– Ну же, Джоан, – тихо взмолился я. – Господи, пожалуйста, помогите мне.
Наступила тишина, если не считать приближающихся шагов.
– Я, должно быть, сошла с ума, – сказала она. – Я, должно быть, сошла с ума.
И шагнула в сторону.
Я сделал единственное, что мог с учетом обстоятельств. Да, в посторонних глазах это делало меня виновным как черт знает что, но если я хотел еще жить, у меня не было другого выбора.
Я побежал.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Я выбежал на стоянку, прыгнул в Голубого Жучка и завел мотор. За спиной в здании вдруг включилась пожарная сигнализация, и уши у меня едва не заложило от громкого звона. Значит, в дополнение к полиции и скорее всего «скорой помощи» сюда нагрянут еще и пожарные. Куча мала обещала выйти черт-те какая, по крайней мере для полицейских. За время, пока они проверят, все ли эвакуированы из студии, осмотрят рану Трикси и соберут свидетельские показания, я, возможно, успею дойти пешком до Гаваны. Ай да Джоан: купила мне как минимум десять минут, а может, и больше.
– Умница, Джоан, – прошептал я, врубил заднюю передачу, вывел свою старую машинку со стоянки и погнал ее домой. Когда сирены стихли, я успел отъехать по шоссе довольно-таки далеко. Я вел машину аккуратно, не превышая скорости, поскольку попасться сейчас за нарушение было бы смерти подобно, и старался думать о чем-нибудь не слишком тревожном. Впрочем, мысли мои все равно то и дело возвращались к мальоккьо.
В момент, когда проклятие сработало, Трикси находилась в одной комнате со мной, и хотя она явно была замешана тут по самые уши, исходило проклятие не от нее, это точно. При этом она неплохо знала, как оно действует, и достаточно разбиралась в магии, чтобы пустить псу под хвост ту защиту, что я успел выстроить на скорую руку в студии. Сложить это с ее похвальбой насчет силы не составляло особого труда, а в результате выходило, что на каком-то этапе в ритуал была вовлечена и она – скорее всего именно она, так сказать, нажимала на спусковой крючок, приводя проклятие в действие.
Что ж, логично. Трикси представляла собой чудовищно напыщенную, самовлюбленную отрицательную героиню – с ее-то мелодраматическими репликами, припадками и неколебимой уверенностью в том, что она пуп земли. Состоявшиеся и несостоявшиеся смерти от мальоккьо добавили новых красок старому понятию «причудливое стечение обстоятельств». Пчелиные рои, падающие с моста машины и электрический разряд в луже собственной крови – согласитесь, довольно причудливые способы прикончить ближнего. А уж эта замороженная индейка – так и вовсе словно со страниц комикса свалилась.