Обряд посвящения
Шрифт:
Третий вариант был самым многообещающим.
Тора, сосредоточившись, потер большим пальцем рукоять трости.
Водитель резко вдохнул и схватился правой рукой за грудь. Обливаясь потом, он попытался что–то сказать, но только застонал от мучительной боли. Его нога вдавила педаль газа в пол, и автобус, пролетев развилку, выскочил на обочину. Сообразив, что автобус потерял контроль, пассажиры завопили.
Прямо перед автобусом, на дальнем конце узкой стоянки, за огромными, от пола до потолка, окнами спортивного клуба виднелся впечатляющий ряд беговых дорожек, велотренажеров, эллипсоидов и
Автобус беспрепятственно проскочил стоянку, все еще набирая скорость, вписался между двумя узкими оградительными тумбами перед недавно освободившимися парковочными местами, вылетел на пешеходную дорогу и врезался в окна клуба. Два человека за ними погибли мгновенно, когда автобус прокатился по их тренажерам. Обломки и разбитые экраны ранили еще нескольких. Некоторые пассажиры заработали переломы и сотрясения. Один сломал шею. Висевший до этого над окном знак «Фитнесс–центр Лорел — Хилла» свалился на автобус. Водитель был мертв через три минуты.
Тора нахмурился, чувствуя легкое разочарование от того, насколько быстро всё закончилось. Не считая приятной эпатажности, результаты аварии получились весьма скромными. Ладно, не важно. Можно посчитать это спонтанной разминкой и двигаться к главному событию.
Он снова сосредоточился на неровном потоке транспорта, приливе и отливе рвущихся вперед и тормозящих автомобилей на шоссе 38 и Кроссен–бульвар. Те, у кого было время, хотели приехать пораньше, кто опаздывал — нагнать. В любом случае, поездка на работу стала ежедневным ритуалом беспроигрышной игры, подогреваемой в равной степени гневом, негодованием, рассеянностью и беспечностью. Совершенный шторм… с небольшой помощью.
Развернувшись на сорок пять градусов к перекрестку, он встал, сжимая обеими руками металлическую рукоять трости и сосредоточив внимание на потоке транспорта в разных направлениях. С каждой секундой его внимание распространялось всё дальше от перекрестка, по каждой дороге. Он отфильтровывал легковые и грузовые автомобили, которые покидали перекресток, исключая их из сложного уравнения совпадений, формирующегося в мыслях. И все же, этого было недостаточно для исполнения задуманного. Ему требовалось видеть дальше.
Котелок слегка приподнялся у него на голове, когда он растянул изборожденный морщинами лоб, обнажая округлое образование в центре и закрытое веко третьего глаза. Наконец, темное веко затрепетало, поднялось, и за ним обнаружилось молочно–белое глазное яблоко с несколькими зрачками… или, по крайней мере, тем, что могло сойти за зрачки. Черные продолговатые пятна свободно перемещались по перламутровой поверхности, исчезая и появляясь уже в другой точке, перед тем, как скользнуть куда–нибудь еще. Люди, которые смотрели на третий глаз Торы дольше нескольких секунд, часто сильно заболевали. Немногие жили достаточно долго, чтобы рассказать об этом.
С открытым и активным третьим глазом Тора мог довершить желаемое. Теперь он видел дальше, чем двумя глазами. Он видел связи между действиями и реакциями, словно огромный часовой механизм. Нужные части, одна за другой, складывались в необходимые сочетания под взглядом третьего глаза…
Мужчина, отвлекшийся на сердитый телефонный разговор.
Женщина в соседнем автомобиле, набирающая СМС-ку мужу.
Немолодой мужчина, бреющийся в машине позади.
Спешащая куда–то мать ругается на дерущихся на заднем сиденье детей.
А неподалеку мужчина добавляет сахарозаменитель в незакрытый стакан горячего кофе на приборной доске.
В кузове побитого пикапа не хватает задней стенки, а баллоны пропана закреплены неплотно.
Подросток в ближайшей машине постоянно переключает радиостанции, подыскивая подходящую песню.
По шоссе 38 к перекрестку несется грузовая фура, и водитель–дальнобойщик провел за рулем слишком много часов подряд.
Словно подавая знак оркестру к началу игры, Тора постучал наконечником трости по столбу светофора. Красный сигнал на шоссе 38 внезапно переключился на зеленый.
Увидев зеленый свет, усталый водитель фуры так и не нажал на тормоз, не заметив, что по Крессен–бульвар продолжает двигаться транспорт, причем со скоростью куда выше положенной.
Прикрыв перламутровый третий глаз с плавающими и исчезающими зрачками, Тора расслабил лоб, надвинул на него котелок и улыбнулся.
Сперва фура с громоподобным треском влетела в машину занятого телефонным разговором человека и развернула ее почти кругом, заблокировав две полосы. А потом водители, один за другим, не успели среагировать и принялись врезаться друг в друга по цепочке.
Сообразив, что тормозного пути не хватит, чтобы избежать растущей впереди свалки, подросток, который до того возился с настройками радио, резко вывернул руль направо. Передняя шина лопнула, и автомобиль перевернулся три раза, прежде чем вылетел на дальнюю обочину. В процессе топливопровод разорвался в облаке искр. Пламя метнулось по дороге во все стороны, а потом побитая спортивная машина оглушительно взорвалась.
В это же время стаканчик на приборной панели любителя сладкого кофе опрокинулся, и обжигающе горячий кофе выплеснулся ему на колени. Вскрикнув от боли, он невольно дернул руль и подрезал пикап с баллонами пропана. Водитель пикапа резко повернул и врезался в бок синего «Мини купера». Несколько баллонов вылетели из кузова и, словно металлические пляжные мячи, поскакали по дороге. Один попал между столкнувшимися автомобилями, и возле перекрестка прогремел еще один взрыв.
Некоторые водители выбрались из покореженных автомобилей, другие вопили от боли, оказавшись запертыми в машинах, ставших для них железными гробами. Многих из тех, кто выскочил из машин, убило осколками от взрывов и раздавило тоннами летящего и скользящего по дороге металла. Лишь немногие избежали побоища, но все с серьезными ранениями.
Действительно приятная симфония смерти и разрушения.
Вышедшие из–под контроля автомобили, ревущее пламя, звучащие один за другим взрывы, разлетающиеся обломки — ничто из этого не затронуло стоящего около светофора Тору. С широкой улыбкой он наслаждался звуками горя и агонии, запахом свежей крови и горящей плоти. Замерев, он стоял словно в трансе, с удовольствием купаясь в каждом моменте.