Обрыв
Шрифт:
Беседа тоже протекала, как бы соответственно состоянию здоровья или настроению полковника, вяло, без каких-либо всплесков, экспрессии и ярко выраженных эмоций. Ни шатко, ни валко, и поэтому, не очень интересно. Но Максим всё же понял, что военком человек мягкий и добрый, немного уже уставший, и ко многому в этой жизни привыкший. Видно болезни, донимавшие его, отнимали не только какую-то часть его жизни, но и сам интерес к этой самой жизни. Он выслужил в армии всё что мог и, наверное, по этой причине тоже, последнее время, он не столько служил Родине и Отечеству, сколько просто дослуживал до пенсии. Он нередко поручал своему заместителю, (Максим увидел это позже) выполнять свои обязанности, оставляя его за себя, а сам, то болел, то ездил на рыбалку, которую очень любил.
Узнав о том, что вопрос с жильём у Максима никак не решён и находится на нулевой отметке, он разрешил Максиму первое время пожить в военкомате. В комнате для отдыха офицеров, пока не определится и не решится эта проблема с более или менее постоянным для нового офицера местом жительства.
– Сейчас, я Вас представлю личному составу - сказал военком, и по прямой, внутренней линии связи дал команду дежурному по военкомату собрать всех офицеров и вольнонаемных у себя в кабинете. Работающие в военкомате люди, начали заполнять просторный кабинет своего командира.
Это была разнокалиберная, разношёрстная публика разных возрастов, как говориться от мала, до велика. Здесь были и девушки, начиная с восемнадцати, девятнадцати лет и степенные матроны, и убелённые сединой офицеры фронтовики, и ещё довольно крепкие офицеры запаса, недавно вышедшие на пенсию.
Все без исключения с интересом разглядывали Максима. Каждый видимо по-своему оценивал, прикидывал и размышлял: - "Кто же ты такой, мил человек, что от тебя можно ждать и на что ты способен? Злой ты или добрый, жадный или щедрый, честный ты парень или уже с душком...?"
– В наш коллектив..., - начал представлять Максима военком - Прибыл новый работник, молодой офицер. К нам его направил Ставропольский крайвоенкомат. Он, как Вы сами можете видеть, молодой, симпатичный, а в дальнейшем я уверен в этом, убедитесь в том, что еще и грамотный, образованный человек. Мы принимаем его в нашу дружную, армейскую семью с большим радушием..., ну а поскольку мы живём на Кавказе, то, и с традиционным кавказским гостеприимством.
Здесь, ему всегда окажут помощь и поддержку. Надеюсь, я выражаю общее мнение коллектива...?
А в свою очередь, мы тоже очень надеемся, что Вы..., - военком смотрел уже на Максима и уже говорил в его адрес - Как молодой, начинающий свою службу в Вооруженных Силах офицер, быстро вольётесь в наш коллектив, нашу вторую семью. И полагаю, что вместе со всеми, Вы будете добросовестно делать одно очень важное и необходимое дело. И это дело - укрепления обороноспособности нашей Родины, - он сделал небольшую паузу и продолжил - А вот теперь, я представлю Вам вашего непосредственного командира и начальника..., - при этом военком указал на крупного, крепкого телосложения мужчину, очень похожего на несгибаемый кряж, лет тридцати, тридцати двух. Который при обращении к нему довольно резко встал, и с подчеркнутой вежливостью и учтивостью, грациозно принял стойку, хорошо натренированного пойнтера..., - Старший лейтенант Буранов Анатолий Васильевич. Прошу как говориться любить и жаловать.... Желательно друг друга и всегда и во всём находить общий язык, а затем и общее решение по любым возникающим на службе вопросам..., - и немного подумав, военком закончил.
– "Ну а с остальными работниками, Вы товарищ лейтенант познакомитесь поближе, как говорится в рабочем порядке. Желаем Вам успеха на службе. А сейчас все свободны...".
Последняя фраза военкома, уже относилась ко всем присутствующим в его служебном кабинете. Все встали и начали выходить из помещения. Максим вышел от военкома вместе с Анатолием Васильевичем Бурановым...
= = =
ГЛАВА - 23.
"БУРАНОВ и другие...".
– Ну, что лейтенант, давай, познакомимся поближе...!
– как-то уж очень подозрительно весело, сказал Буранов, и протянул Максиму свою, очень напоминающую коленчатый вал руку.
Максим, ничего не подозревая, протянул свою, и она буквально утонула в огромной ладони Буранова. А тот вдруг неожиданно для Максима сделал следующее: - крепко держа руку Максима в своей руке, он резко дёрнул её на себя, и одновременно потянул вниз. От неожиданности, Максим чуть не потерял равновесие. Даже фуражка съехала на его затылок. Максим быстро посмотрел вокруг. Рядом никого не было, и никто не видел его в этом, достаточно смешном положении.
– "Ну и ну...!
– подумал Максим: - "У моего командира, очень своеобразная и даже можно сказать, жутко оригинальная манера знакомиться со своими подчиненными. А может и не только с подчиненными...? Ну а впрочем, если ты такой здоровый, ну прямо как городской "трамвай...", почему бы и ни позволить себе эту маленькую развлекательную шалость? А может быть как раз, дорогой товарищ Буранов, вот из-за таких невинных шуточек и шалостей, ты и ходишь до сих пор в старших лейтенантах...? И это в Вашем то возрасте! Ай-яй-яй...! Несерьёзно товарищ Буранов, несерьёзно...!" - уже более примирительно, но всё равно с какой-то долей отместки, после своего незапланированного конфуза с фуражкой, домысливал Максим.
– Ну, вот и познакомились немного поближе...
– с какой-то почти детской радостью и удовлетворённостью, и в то же время с намёком на что-то большее, констатировал Буранов и затем продолжил.
– А теперь дорогой ты наш князь "Болконский", пойдём в отделение знакомиться с личным составом.
Максим не стал выяснять, а уж тем более уточнять, почему его назвали Болконским и как это ему воспринимать...? Как комплимент, или обидное для него сравнение!? Промолчал.... На всякий случай.... С Бурановым, наверное, надо лучше больше помалкивать, а то ненароком не только фуражка съедет на затылок, но и сама голова вместе с фуражкой с плеч слетит. Фуражку то не жалко, а вот голову...!? Запасной то ведь нету...! А занять не у кого.... Многие сами без голов ходят.... Так вот и живём...!
Они прошли один коридорчик, второй, затем третий и попали в довольно просторную комнату. Хотя, как такового простора там не было. А если и был, то разве только, что на потолке.... На нём красовалась только одна люстра. А всё помещение было заставлено шкафами, шкафчиками, стеллажами, картотеками, полками. Личные дела призывников находились практически повсюду. И если так можно было сказать, то просто валялись везде, где ни попадя. На картотеках, рабочих столах, стеллажах и даже на полу.
– Сейчас идёт усиленная подготовка к весеннему призыву молодёжи - сказал Максиму, как бы оправдываясь за царивший беспорядок в отделении Анатолий Васильевич.
– Работы невпроворот и ты очень вовремя подоспел...
– а потом добавил, уже обращаясь к работникам отделения.
– "Минуточку внимания господа офицеры и прочее гражданское сословие. К нам прибыло и, надо прямо сказать, весьма кстати, молодое пополнение в лице этого симпатичного лейтенанта, который мне лично, очень напоминает поручика Голицына из царской армии. Хотя его я в жизни никогда не видел даже на картинке и совсем не знаю, как он выглядит. А вам он Печорина не напоминает...? Или ты, Кузьмич...!?
– он подчеркнуто строго обратился к прапорщику отделения, - Не читал Лермонтова, а значит и "Княжну Мери...? Не читал, говоришь...!? Ну вот, а еще живешь там, где жил Михаил Юрьевич, наш великий русский поэт, и где он творил свои грандиозные, бессмертные произведения. Нехорошо дорогой! Народ, тобишь я хочу сказать, мы с Вами, должны знать своих героев...! Ужасно не одобряю, товарищ прапорщик, Ваше, как говорится легкомысленное отношение к этому архиважному вопросу...".