Общая психопаталогия
Шрифт:
5. Задачи, которые могут быть решены в результате исследования символов. Символы играют определенную роль в жизни современного общества, но их число невелико. По сравнению с прежними историческими эпохами наше время исключительно бедно символами. Но не подлежит сомнению, что символы в больших количествах появляются в снах, фантазиях наяву, а также при психозах и психопатических состояниях (причем невозможно определить, происходит ли это в порядке своеобразной «игры» или всерьез). В психопатологии символы сделались излюбленным объектом внимания психотерапевтов. Символы существенно важны для психотерапии, что обусловлено тремя причинами: во-первых, они предоставляют нам возможность распознать то, что доминирует в данном человеке; во-вторых, скрытые во тьме психических глубин символы можно пробудить к жизни, развить и сделать достоянием сознания; в-третьих, с помощью
(ad) Познание материального аспекта символов. Вначале психотерапевты побуждали больных рассказывать сны. Затем сходные содержательные элементы стали выявляться в психотических переживаниях, фантазиях, бреде. Наконец, было обнаружено, что в снах любого человека раскрывается целый мир, который иначе так и остался бы незамеченным. Эти открытия доказали свою значимость постольку, поскольку Удалось показать наличие параллелизма между содержанием снов и мифологическими универсалиями; здесь нужно отметить, что еще раньше этнологам удалось обнаружить параллели между мифами народов, живущих в различных регионах Земли, и прийти к гипотезе «элементарных Мыслей» (Elementargedanken — Bastian). Этим последним термином обозначаются идеи, повсюду возникающие спонтанно, независимо от какого бы то ни было общения. Психотерапевты подтвердили постулат о существовании общечеловеческих содержательных элементов, выдвинутый этнологами и специалистами по сравнительной мифологии: они сумели обнаружить аналогичные элементы в снах, неврозах и психозах. Назрела необходимость охватить мифы всех народов в том виде, в каком они выявляются в верованиях, сказках, легендах и плодах поэтического воображения.
(бб) Познание символических связей. Анализ символов может осуществляться в трех различных аспектах. Первый аспект — философский, относящийся к внутренней, имманентной правде символов (Платон, Плотин, Шеллинг); второй аспект — исторический, относящийся к развитию символов в условиях конкретной действительности; наконец, третий аспект — психологический, относящийся к общим закономерностям происхождения символов из психической субстанции индивида и их воздействия на нее, а также к отклонениям от этих закономерностей. Этим трем подходам соответствуют три круга проблем, совершенно различных по своему значению. Правда, все они в качестве необходимой предпосылки включают понимание содержания символов; но рассмотрение вечной правды символов преследует цели, не зависящие от анализа символов как универсальных феноменов, выявляющихся в конкретно-исторических обстоятельствах, и каждый из этих двух аспектов, в свой черед, не зависит от проблемы символа как причины и следствия — при том, что любой фактический анализ символов включает в себя взаимопереплетение всех трех аспектов.
1. Систематизация символов. Нам ясно, что человек во все времена жил в символах. Символы составляют доминирующую реальность человека; поскольку такое существование в символах принадлежит к фундаментальным структурам человеческой жизни, наша цель должна состоять в охвате символов во всем их своеобразии, в их накоплении, обзоре и приведении в определенный порядок. При этом мы имеем возможность выбирать между двумя различными точками зрения. Мы можем либо подойти к символам как к чуждым, экзотическим формам, которые хотя и недоступны нашему пониманию, но по крайней мере вызывают наше любопытство, либо увидеть в них уникальный мир символической правды, частичное отчуждение от которой некогда нанесло нам существенный ущерб, но которую мы можем надеяться обрести вновь. В последнем случае мы получим в наше распоряжение обширный мир постоянно движущихся образов, в которых представлена правда первообразов. Следовательно, мы должны будем предпринять поиск базовых элементов — этих неизменных, вечных элементов осознания действительности человеком. В итоге систематика символов предстанет нам не в виде классификации удивительных, странных или почему-либо заслуживающих особого внимания фантазий, а в виде фундаментальной схемы или плана, отражающего общечеловеческую правду. Разработка возможного символического содержания означает открытие того пространства, в пределах которого человек может субстанциально стать самим собой; с другой стороны, будучи лишена символов, его обедненная душа обречена на то, чтобы застыть в пустоте, а его не отягощенный
символами чистый разум способен внести лишь ненужную, напрасную суету в опустевший для него мир.
Придя к различению двух типов установки по отношению к символам: морфологии символов (их собирания и классификации с чисто внешней точки зрения) и философии символов (внутреннего построения целостной правды символов), мы заметим, что эти аспекты, ни в коей мере не дополняя друг друга, могут поддерживать друг друга — тогда как отсутствие отчетливого различения неизбежно привело бы к дискредитации обеих установок.
Классификация символов была предпринята Гейером. Мы следуем за ним (см. главку «б» §2 главы 3), когда он представляет свой «жизненный круг», двигаясь по различным психическим уровням от вегетативного, через животный, к духовному; при этом мы можем воочию наблюдать, как все эти уровни укоренены в мифе и символе. Мы можем усмотреть в его классификации некую стимулирующую картину — при том, что с определенной специальной точки зрения картина эта кажется как философски, так и психологически сомнительной. Как бы там ни было, мы должны критически отнестись к первоклассной работе Гейера и к тому бурному потоку идей, который ведет свое происхождение из мира Гете и других, но не имеет непосредственного отношения к предмету исследования в собственном смысле.
2. Законы, управляющие жизнью символов. Наблюдая за своими субъективными зрительными образами, мы не можем не испытывать удивления при виде возникающих из ничего фигур, пейзажей, людей, которых мы прежде никогда не видели. То же происходит и в сновидениях. Каким-то непостижимым для нас образом жизнь нашего бессознательного формирует нечто такое, что затем предстает сознанию в своем завершенном и полном виде. Этот конечный продукт есть некое содержание; он наделен смыслом. Не обнаруживая понятных связей и видя лишь беспорядочные скопления неосмысленных обрывков, мы говорим о случайных конфигурациях; но потребность в осмысленном понимании постоянно подталкивает нас к поиску закономерностей или взаимосвязей.
Такие взаимосвязи, конечно же, должны обнаруживаться: ведь мы имеем дело не просто с безразличными обрывками и случайными группировками, а с содержательными элементами, ведущими свое происхождение из бессознательного и, по меньшей мере частично, наделенными символическим значением. Пытаясь истолковать какое-либо реально пережитое содержание символически, мы осуществляем два фундаментальных открытия. Во-первых, толкование оказывается бесконечным; ответвления смысла множатся, не зная предела.
Юнг пишет: «Исследуя типы в их отношении к другим архетипическим фор-мам, мы обнаруживаем такое количество отдаленных символико-исторических связей, что неизбежно напрашивается вывод о неспособности нашего воображения охватить все многоцветье фундаментальных психических элементов».
Во-вторых, истолкование само становится, продолжением той жизни, которой живут символы; оно включает их рост и самопрояснение и, Таким образом, выступает в качестве творчески продуктивного процесса. Перевод с языка символов на другие языки в принципе не может вывести нас на твердую почву.
В ходе толкования становится ясно, имеют ли символические элементы сновидения или фантазии какое-либо отношение к жизни в бодрствующем состоянии, воздействует ли их смысл на осознанное бытие субъекта, и если да, то в какой мере. Едва ли приходится сомневаться в том, что символы играют ведущую роль в жизни бодрствующего сознания. Их проявления оказывают на него мощное воздействие, не просто «сопровождая» жизнь, но определяя ее развитие; это обстоятельство было объяснено Юнгом в терминах «витальных диспозиций и систем реагирования» («lebendige Reaktions- und Bereitschaftssysteme»), которые управляют нашей жизнью, будучи невидимыми, ускользающими от нашего внимания и именно поэтому особенно действенными факторами. «Врожденных образных представлений не существует; но существует врожденный потенциал образных представлений, ставящий пределы даже самому смелому воображению». То, что на философском языке называется «априори», становится психологически действенной силой, которая структурирует архетипы. Последние, «с одной стороны, формируют в высшей степени могущественную, заложенную в инстинктивной жизни систему изначально заданных представлений; с другой же стороны, мы можем считать их самым действенным средством помощи в деле инстинктивной адаптации».