Общество «Будем послушными»
Шрифт:
«А это Правление Общества».
Мы все пошли вниз (по такому случаю мы принарядились), и дядя Альберта принял Правление Общества с таким видом, будто он — местный феодал, а мы все — его ближние вассалы.
Он поговорил с ними о датах и королевских указах, записях в летописях, развалинах и основаниях, о сэр Томасе Уайтте и Юлии Цезаре, о норманской архитектуре и старинных церквях и зубчатых оградах (я бы предпочел читать энциклопедию, это и то легче). Наконец, дядя Альберта заметил, что у нас уже и челюсть отвисла (верный признак мозгового
«Бегите вниз и смешайтесь незаметно с этой толпой!»
Мы вышли на лужайку — там было полно мужчин, женщин и даже один ребенок. Ребенок этот оказался девочкой, к тому же очень жирной, но мы все равно попытались поболтать с ней (одета она была в красное платье из плотной ткани, такой только кресла обивать). Она даже разговаривать с нами не захотела. Мы уж подумали, что она из интерната для глухих детей и ее научили только говорить «да» и «нет», но потом услышали, как она говорит своей мамочке: «Зря ты меня сюда притащила, все равно мне не дали чай в той красивенькой чашечке, и все пирожки тут невкусные». Вот врунья, сама съела пять больших кусков пирога, а потом еще пирожки и целую тарелку слив. А красивых фарфоровых чашек у нас было всего двенадцать.
Некоторые взрослые разговаривали с нами, но все как-то скучно, потом их президент прочел целую лекцию о Моат-Хаузе, в которой мы ни слова не поняли, и все остальные тоже произносили речи (и их мы тоже разобрать не могли, кроме только той части, в которой они благодарили нас за наше гостеприимство).
Дора, Алиса, Дэйзи и миссис Петтигрю разливали чай, а мы только успевали подавать тарелки и чашки.
Дядя Альберта отозвал меня в сторонку и просил быть свидетелем тому, как он вырвет у себя в отчаянии последние волосы: всего собралось 123 любителя древностей — сто двадцать три!
Наконец, наступило время раскопок, и сердца наши возликовали, когда мы, прихватив свои шляпы, присоединились к огромной процессии Древностей. Все они тащили с собой плащи и зонтики, хотя на небе не было ни облачка — уж такие они были люди. Все дамы были в самых строгих шляпках и не снимали перчаток, хотя любой знает, что за городом приличия вполне позволяют снять перчатки и даже шляпу.
Мы хотели подойти поближе, чтобы не пропустить ничего из раскопок, но дядя Альберта поманил нас в сторонку и сказал:
«Предоставим арену гостям — хозяева займут места на галерке, откуда, насколько я понимаю, нам откроется прелюбопытное зрелище».
Мы согласились влезть вместе с ним на римскую стену, хотя при этом кое-что и теряли, ведь рассмотреть всех подробностей мы не могли. Но было видно, как работники копают, и достают из земли какие-то вещи (наши горшки!) и передают их любителям древностей. Мы знали, что это наши римские горшки, но эти любители отнеслись к ним как-то легкомысленно, хотя мы и слышали довольные смешки. И только когда они дошли до нашего с Алисой тайного клада, все они столпились, и мы услышали, как они галдят, и поняли, что они все-таки купились.
Потом
«Замечательная находка — очень интересно. Один из них ваш. Нет, нет, не возражайте! Ну, если вы так настаиваете…»
Постепенно эта толпа стала таять, будто снег, и мелкими ручейками растекаться с лужайки, гостевание закончилось, и нам осталась только груда немытой посуды и вытоптанная трава.
Вечером мы замечательно поужинали на той же лужайке — все-таки помимо прочего оставалось еще немного пирогов — а когда царственный владыка неба склонился к западу (проще говоря, совсем уж под вечер), Алиса сказала:
«Давай теперь расскажем».
Мы доверили рассказывать Дантисту, поскольку это была его идея, но все время помогали ему, потому что он еще не научился рассказывать все по порядку.
Когда мы все закончили, дядя Альберта сказал: «Ну что ж, это позабавило вас и это позабавило наших друзей, любителей Древностей».
«Позабавило?» — встревожено переспросила Дэйзи. — «Разве они — разве они догадались, что это ненастоящее? В „Венке из маргариток“ они ничего не заподозрили».
«Конечно, догадались», — ответил дядя Альберта, — «Президент и секретарь просили поблагодарит вас за то, что вы так тщательно подготовились к их приезду».
«Мы не хотели, что бы они ушли с пустыми руками», — сказала Дора.
«Они ушли не с пустыми руками», — успокоил ее дядя Альберта, — «Не наваливайся так на сливы, Г. О., мой мальчик. Рядом с тем кладом, который вы столь любезно для них приготовили, они откопали два подлинных римских горшка и удалились, благословляя свою удачу».
«Значит, они все-таки попались!» — восторжествовала Алиса. — «Это были наши горшки!» — и она рассказала все о том, как мы нашли старые никому не нужные горшки и зарыли их при лунном свете, и все слушали нас в почтительном молчании. — «Правда, они попались?» — повторила она.
Но Освальд еще в самом начале заметил, что дядя Альберта смотрит на них как-то странно, и предчувствие очередной катастрофы оледенило его голубую кровь. Дядя Альберта молчал, и кровь Освальда продолжала стыть, пока не превратилась в айсберг. Да, Британия — не Индия…
«Попались?» — настаивала Алиса (в отличие от Освальда, она еще не поняла, что происходит, но нельзя же требовать от нее такого же чутья, как у нашего благородного героя или у Пинчера).
«Если вы так настаиваете, мне придется с вами согласиться», — медленно произнес дядя Альберта. — «Действительно, попались. Эти горшки, которые вы сняли с буфета, на самом деле римские и очень древние. Эти амфоры, которые вам вздумалось зарыть при свете луны, поистине бесценны, причем принадлежат они хозяину этого дома. Вы их зарыли. Президент Мейдстоунского общества откопал их и увез. Что теперь будем делать?»