Общество по защите обесчещенных эльфов
Шрифт:
— Потому что единорог, из крови которого предок этой лисы приготовил свое зелье, был последним. Эти волшебные существа давно вымерли. Вот уже много веков их кровь не достать. А без нее…
Ирвинг покрутил в руках флакон, украденный из сейфа владелицы «Шипов».
— Они передавали его из поколения в поколение. Поили им своих детей, чтобы подарить им нормальную спокойную жизнь, возможность не прятаться, смотреть в будущее без страха. Не так уж много зелья удалось сварить, и оно почти закончилось.
Не прятаться. Смотреть в будущее без страха.
Я
— Хочешь его выпить? Стать человеком?
В ответ эльф рассмеялся. Неприязненно. Даже оскорбленно.
— О нет, не для этого я проник в бордель и вытерпел бездну унижения. Но кровь единорога мне нужна. И я ее получил.
Стоп.
Проник в бордель?
Проник?
То есть его не насильно привезли в «Шипы» — он сам стремился сюда попасть?
Выходит, это было частью плана: пробраться в заведение мадам, чтобы выкрасть зелье с нужным ингредиентом?
А я, значит, лохушка, которую развели?
Ошарашенная, я смотрела на Древнего во все глаза, а он, обманщик эдакий, стоял и прислушивался к тишине, царившей в борделе.
— Похоже, все ушли, — тихо заключил эльф, а затем развел руки в стороны и…
О, господи боже! Нет-нет-нет!
Яркие языки пламени поползли по бархатным шторам. Сначала вспыхнули края, аккуратными складками лежавшие на полу. И сразу же огонь побежал выше, пожирая ткань, перекидываясь на потолок, облизывая и обугливая стены. Комнату заполнял едкий дым. Не прошло и пары секунд, как я уже вовсю кашляла, закрывая рот и нос длинным рукавом платья.
Пожар! Оскорбленный Древний устроил в борделе, где его держали, пожар. Пламя с пугающим треском поглощало мебель, вытягивало из помещения воздух.
Бежать! Надо бежать!
Развернувшись, я метнулась к двери, но та уже полыхала зловещим факелом. Огонь охватил весь кабинет — стекал со стен, танцевал на полу, взяв меня в кольцо. Шипел, ревел, тянул ко мне пальцы-щупальца.
Ловушка! Я в ловушке!
Пламя отрезало путь к выходу, заслонило окна. Темный дым выедал глаза, сажей забивал легкие. Где-то снаружи, за пределами черного жаркого облака, внутри которого я застряла, надрывался тревожный колокол. Звенел, вопил, предупреждая об опасности, и вдруг затих, видимо, расплавившись.
Ад. Вокруг бушевал настоящий библейский ад. Кашляя и панически озираясь, я искала лазейку, маленькую брешь в сплошной огненной стене, которая меня окружала. И не находила. Ее не было.
О господи!
Древний меня обманул. Бросил здесь умирать. Пара минут — и я сгорю заживо. Или задохнусь от дыма. Мой конец близок, и он будет мучителен и страшен.
Захотелось разрыдаться, но вместо этого я согнулась пополам и снова зашлась в болезненном приступе кашля. В этот момент — момент наивысшего отчаяния, когда мне казалось, что я выкашливаю собственные внутренности, чьи-то сильные руки схватили меня и дернули в темноту. В непроглядный мрак, который распахнулся в стене огня черной спасительной щелью. Словно открылась дверь из горящей комнаты.
Я не знала, что ждет меня в этом мраке, но из него веяло прохладой, чистым воздухом без сажи и пепла, освобождением. Уже теряя сознание, я ощутила, как легкий ветерок коснулся лица, и увидела внизу кольцо извивающегося пламени, а в центре этого кольца, на полу, — бездыханное тело мадам Пим-глоу. Огонь подбирался к ней такой же рыжий, как ее волосы.
*
Очнулась я в лодке. Самая обычная деревянная лодка колыхалась на волнах, а я лежала на ее дне и из-за этого мерного, усыпляющего качания чувствовала себя младенцем в колыбели.
Первое, что я увидела, открыв глаза, — небо. Темное, но без луны и звезд, скорее вечернее, чем ночное, оно словно было сделано из ваты. Будто кусочки ваты макнули в синюю и фиолетовую краску, а потом слепили из этих кусочков огромный купол, чтобы я могла смотреть на него, растянувшись на дне своего узкого, почти игрушечного кораблика.
Лодка продолжала качаться. Я слышала плеск воды, чувствовала запах соли. Моя голова касалась стопы Древнего, сидящего на невысокой лавке. В какой-то момент его лицо нависло надо мной, заслонив сумеречное небо, и кончики длинных светлых волос щекотно скользнули по щекам.
Все-таки не бросил. Спас. Вытащил из дома, охваченного пожаром. Правда, сам его и устроил.
— Где мы? — спросила я шепотом.
— Плывем по океану безвременья, — ответил эльф столь же тихо.
— Куда?
— Ко мне домой на остров, которого не существует.
— И как долго нам плыть?
— Пять минут и немного вечности.
Свет падал так, что лицо Ирвинга находилось в тени и казалось темным пятном. Я видела лишь глаза. Они сияли сапфирами, яркими драгоценными камнями.
— Встанешь или еще поспишь?
Вместо ответа я протянула руку, и Древний осторожно помог мне сначала подняться на колени, а потом усесться на вторую свободную лавку напротив него. Расположившись, я заметила, что лодку несет течение: она плыла сама, без нашего участия. Снаружи, по бокам обоих бортов, были закреплены весла, но Древний ими не пользовался.
— Так значит, ты специально проник в бордель? — спросила я после нескольких минут напряженного молчания. Напряженного для меня, потому что Ирвинг выглядел расслабленным и довольным. Легкий ветерок трепал его волосы и расстегнутый ворот мантии. Черная ткань штанов обтянула колени. Кожа высоких сапог собралась складками в районе щиколоток.
— Такой был план. Грязнокровец не может войти в «Шипы» без ошейника.
— Ладно, в бордель ты вошел. Но как ты собирался из него выйти? Ошейник-то антимагический.
— Он не должен был заблокировать мою силу. По крайней мере, меня в этом убедили. Я был уверен, что смогу снять его без проблем, что войду, заберу зелье и сразу выйду, но все пошло не так. Я застрял в этом… в этом притоне.
— Кто убедил?
Древний отвернулся, и теперь я имела возможность лицезреть его идеальный профиль на фоне темнеющего неба. Ответа я не дождалась.