Обсидиановый храм
Шрифт:
— Ты права, так и было.
— Ты говорил, что мы не оставляем после себя следов. Керонда оставался единственной ниточкой. Он запаниковал. Рано или поздно он бы сболтнул лишнего. Я подумала, тебе бы этого не хотелось. Неужели я ошиблась?
Во время своей тирады она неотрывно смотрела на него, и выражение ее лица внезапно стало пронзительным. Диоген невольно почувствовал беспокойство. У Флавии была одна странная особенность: она могла так посмотреть на человека, что он начинал ощущать ее взгляд, как физический удар одним из ее многочисленных клинков. Диоген видел, как она часто использовала этот взгляд на других, и обратил внимание на эффект, который он производил. И ему совсем не понравилось, что она использовала этот прием на нем.
— Нет, конечно, нет, — быстро ответил он, — ты сделала именно то, что нужно.
Диоген подумал, что это еще одна причина в пользу того, чтобы избавиться от этой девушки раз и навсегда. На его взгляд, в ней слишком явно читалось удовольствие, получаемое от убийств.
— Я выражаю тебе свою благодарность, — сказал он с самой теплой интонацией, на которую только был способен, — а также свою глубочайшую и самую искреннюю признательность.
Выражение лица Флавии немного смягчилось. И только сейчас она сделала глоток своего «Лилле», после чего отставила бокал и подогнула под себя ноги, что, по ее мнению, являлось типично женским жестом.
— И что дальше? Знаешь, мне очень понравился Эксмут. Это не было сродни другим заданиям, которые ты мне давал — там у нас было много свободного времени. Свободного времени для того, чтобы лучше узнать друг друга. Ты не похож на остальных людей, которых я встречала раньше. И я думаю, ты понимаешь меня, понимаешь, почему я вынуждена поступать так, а не иначе. Думаю, ты меня не боишься.
— Ни в коем случае, моя дорогая Флавия. И это правда — мы очень хорошо понимаем друг друга.
Она покраснела.
— Ты не представляешь, насколько это важно для меня! Потому что я думаю, это значит... что ты, похож на меня, Питер. То, как ты думаешь… то, что тебе нравится — как то, что случилось в Брюсселе в прошлом году с тем мальчиком на побегушках! Помнишь, как он пытался шантажировать тебя? Тебя… он явно не на того нарвался!
Она вдруг раскатисто рассмеялась и сделала еще один глоток своего напитка.
Диоген тоже вспомнил того слугу из Брюсселя, но не с таким явным удовольствием, как Флавия. Он замаскировал свой дискомфорт снисходительной улыбкой.
— Итак, что для нас будет следующим — босс? — последнее слово Флавия произнесла с иронией в голосе.
— Отличный вопрос. И именно поэтому я попросил тебя приехать сюда. Как я уже сказал, дело, которое ты провернула, оказалось исполнено мастерски. Я не мог даже просить о лучшей работе — или более качественно исполненной. Поэтому, как результат, в настоящее время больше ничего нет.
Услышав это, Флавия замерла в тот самый момент, когда потянулась за своим бокалом.
— Больше ничего?
— Ничего, с чем мне бы могла понадобиться твоя помощь. По-моему, в самом начале нашего партнерства, Флавия, я рассказал тебе, что работаю над несколькими проектами одновременно.
— Я это помню и хочу помочь тебе с ними.
— Но ты должна понимать, что есть вещи, которые мне надо делать собственноручно. Я словно дирижер: у меня нет возможности часто спускаться с подиума и общаться с оркестром.
— Оркестром, — повторила Флавия. — То есть, ты хочешь сказать, что я для тебя всего лишь инструмент? Один из многих? Который ты берешь в руки и играешь только тогда, когда он тебе нужен, а затем отбрасываешь в сторону?
Диоген осознал, что сравнение вышло неудачным. Он также понял, что недооценил глубину ее паранойи и одержимости. Когда они впервые встретились, со стороны она выглядела такой надменной, такой самодостаточной и независимой! Она обладала всеми теми качествами, которые он искал для «помощницы»: сообразительная, абсолютно лояльная, бесстрашная, безжалостная и хитрая. При первой встрече самое сильное впечатление на него произвело то, что она ненавидела всех людей без исключения. Ему и в голову не могло прийти, что она влюбится в него. Слава богу, он многое о себе утаил от нее — свое настоящее имя и другие свои персональные данные — например, его имение на Халсионе. Ситуация складывалась недопустимая. Прежний он избавился бы от нее привычным способом. Но это был уже не его путь... особенно для этой личности, которую, как владельца Халсиона, он намеревался использовать до конца своей — к слову сказать, очень долгой — жизни.
— Нет, — сказал он, — Флавия, я не это имел в виду. Совсем не это. Я нашел неудачное сравнение. Мы с тобой — команда. Ты права в том, что я понимаю тебя, как никто другой, мы с тобой родственные души. Более того — я думаю, что ты единственный человек в мире, который никогда не осудил бы меня. Поверь, в мире множество людей, которые именно так бы и поступили. Мне важно знать, что ты этого не сделаешь.
Флавия ему не ответила. Вместо этого она стала играть с кольцом, которое он ей подарил, вращая его на пальце.
— Так как ты сказал? — спросила она, немного хриплым голосом. — Мы еще увидимся?
— Конечно, увидимся! Более того — мы будем работать вместе снова. И снова. Но не сейчас. Слишком много всего происходит... в той части моей жизни, которая протекает отдельно от тебя.
На мгновение он испугался, что она сделает некое признание, раскроет ему свое сердце. Но она продолжала молчать.
— Моя дорогая Флавия, это не продлится долго. Я скоро тебя разыщу. Ты не забыла, что у нас и до этого случались перерывы? Но чуть позже, как ты и сказала, у нас будет все время мира, чтобы провести его вместе и лучше узнать друг друга. И это, по меньшей мере, так же важно для меня, как и для тебя.
Флавия, которая все это время сидела, опустив взгляд, наконец, посмотрела на него:
— Ты действительно так считаешь?
— Более того, я в этом полностью уверен.
«Связь наших душ над бездной той,
Что разлучить любимых тщится,
Подобно нити золотой,
Не рвется, сколь ни истончится». [167]
Флавия ничего не сказала. Цитата Донна отскочила от нее, как мяч для сквоша, от покрытого граффити бетона. Диоген поздно осознал, что совершил еще одну самонадеянную тактическую ошибку, и решил во что бы то ни стало не допустить следующую.
167
«Связь наших душ над бездной той, / Что разлучить любимых тщится, / Подобно нити золотой, / Не рвется, сколь ни истончится» — цитата из стихотворения Джона Донна «Прощание, возбраняющее скорбь», в переводе Г. М. Кружкова.