Обскура, или Записки блуждавшего во тьме
Шрифт:
Делать нечего, я вернулся в город. Тайком пробрался в заброшенный дом, где под слоем пыли хранилась груда приборов. Я смог поднять только один, стеклянный шар в беспорядочном обхвате золотых трубочек, спиралей и узоров. Я схватил шар и побежал к запечатанному проходу. Я двигал рычажки так и этак, вертел трубочки, но проход не открывался. В ярости я запустил шаром в барьер, и то ли рычажки чудом пришли от удара в нужное положение, то ли сам барьер в этом месте был слаб, но шар вылетел на песок. Я побежал следом.
Этот остров не был окружён барьером, что
Как я уже говорил, остров представлял собой идеальную окружность. Благодаря небольшим размерам я легко вычислил центр, надеясь, что там припасён сюрприз.
Лучше бы я ничего не нашёл.
Каменная плита, похожая на мемориальную, скрыта песком и растительностью. Сметаю, срываю без промедления. Вот они, иероглифы, на изучение которых Хранитель, моё альтер-эго, потратил столько лет. И хотя оттенков смысла я познать не мог, но общий смысл надписи мне был вполне понятен, хоть и каждая строка вызывала во мне вопросы...
Мы оставили этот мир на попечение (попечение инсектоидов или чьё? по договоренности, или будучи изгнанными?)
Мы пошли за лучшим нулевым миром, что есть ниже нашего (значит, они считали свой мир - первым во всём, а счёт вели снизу вверх... но это не так уж и важно)
Мы пошли туда, но наши амбиции погубили нас
Мы хотели попасть в мир, который был бы лучше идеального
Но нашли только Тьму; в нулевом мире - ничего, потому назван нулевым
Все погибли, стали пустотой, видел и слышал в передатчик
Я последний, кто остался здесь и записал
Кости "последнего" были тут же, обвитые побегами растений и не сразу замеченные мной.
Как символично. Здесь погиб последний человек этого мира, здесь погибну и я, как последний представитель своего мира. Но, я прибежал сюда в поисках лучшего пристанища, а они убегали отсюда... Глупые гордецы! Хотели найти то, что будет лучше рая? Да не бывает такого! Гордыня вас и погубила!
Весь путь показался мне глобальной насмешкой надо мной, над моим стремлением выбраться к людям. Всю жизнь от людей бежал - один и остался. Я упал на колени, чувствуя себя ещё более уничтоженным, чем внутри пирамиды. Там хотя бы была цель - куда идти...
Нигредо
Свет считает, что он быстрее всех, но он ошибается: неважно, как быстро летит свет — темнота уже на месте и дожидается его.
Терри Пратчетт
Когда я пришёл в себя, оказалось, что меня не было в нашем бренном мире восемнадцать часов. Первым же делом я бросился записывать пережитое, и только потом взялся за анализ произошедшего. Более всего меня будоражил вопрос, была ли пирамида создана исключительно в качестве испытания для меня, либо она существовала и раньше, а Отшельник счёл её подходящим полигоном?
Я склонялся ко второму варианту, поскольку первый был слишком самонадеянным. И, чем больше я размышлял над всем этим, тем мрачнее становился. Как только представилась возможность, я вырвался на встречу с Отшельником.
Он, по своему обыкновению, ожидал на том же месте. Я стоял перед ним, и мы долго смотрели друг на друга, никто не начинал разговора. Учителю, видимо, надоела эта игра, потому он первым нарушил молчание.
– Забыл, для чего пришёл, Паук-на-камнях?
– Я прошёл твоё испытание.
– Ты прошёл четыре пятых пирамиды, но не всю целиком.
– Разве этого мало?
– Много, мало. Всё это меры. А все меры – относительны. Твоя и моя меры не могут быть одинаковы.
«Всё это софистика», - подумал я. Меня угнетало то, что учитель обращался столь небрежно с моей победой. Наконец я решился выложить ему скелет, который тяготил шкафчик моей души.
– Я нашёл каменную плиту на четвёртом ярусе, - сказал я. – Её текст гласил, что люди с четвёртого яруса пытались проникнуть на пятый. Сами они называли его «нулевым»... Они искали там райский мир, но не нашли его.
– Что они нашли? – спросил Отшельник бесстрастно.
– Смерть, - ответил я. Сейчас, записывая эти строки, я вижу свою схему, где «Смерть» является самой глубинной точкой, где частоты всех измерений низводятся к нулю. Ноль – навершие перевёрнутой пирамиды. – Смерть или самого Дьявола. Если это, конечно, не грани одного и того же.
Отшельник молчал.
– Может, ты и есть тот самый Дьявол на вершине пирамиды?
– Ступай с миром, Сат Мерлин, - наконец сказал он, всё так же спокойно.
– Мне больше нечему учить тебя.
На мгновение мне показалось, что Отшельник шокирован моей безумной клеветой, и потому больше не желает, чтобы я был его учеником. В тот момент я был готов упасть ему в ноги, просить прощения за свою дерзость и молить учителя забыть то, что я только что осмелился ляпнуть. Ведь там, в нулевой точке, если меня и ждала смерть, то, несомненно, с последующим перерождением…