Обучение тишиной
Шрифт:
Несмотря на произошедшее мой друг и брат очень быстро забыли об этом удивительном происшествии и продолжили жить своей обычной жизнью, не проявляя никакого интереса к моим практикам. Я до сих пор удивляюсь, как, пережив что-то невероятное, человек может забыть об этом легко и быстро, не оставив для себя ничего из пережитого, совсем не изменив своего привычного восприятия мира.
Глава 16. Техника острого укола
Я медленным шагом прогуливался по городу, пересекая незнакомые мне дворы. Стоял теплый летний день, птицы весело скакали с ветку на ветку, дети бегали и громко играли, а на лавочках сидели несколько бабушек и о чем-то неспешно беседовали, пощелкивая
На днях Старик рассказал мне о новой практике под названием: «Укол острой иглой».
— Это упражнение самое нелюбимое у всех учеников. — сказал в тот день учитель. — Связано оно с воздействием на слабые точки человеческой личности. Практику эту легко понять, но сложно сделать. Твой ум будет многократно пытаться тебя отговорить, будет искать любые причины, чтобы ты отложил такое неприятное занятие на потом. — сказал Старик и засмеялся.
Я понял, что меня ожидает действительно нечто неприятное, потому что учитель редко говорил подобное о практиках. Ощутив как внутри зарождается тревога, я уловил вторым потоком внимания изменения в теле — оно стало напряженным и сжалось словно пружина, будто передо мной появился какой-то опасный враг. Моя личность уже боялась этой практики.
— Делать почти ничего не нужно. — продолжал Старик. — Основная задача: найти какое-нибудь людное место и совершить что-то непривычное, из ряда вон выходящее. Конечно, не требуется каких-то очень уж экстравагантных действий. Просто поставь себя в глупое положение.
Я слушал в полном молчании, не пытаясь и представить, что от меня потребуется.
— Давай я приведу тебе несколько примеров. — снисходительным тоном проговорил Старик. — Ты можешь выйти на улицу, встать в какое-нибудь людное место, это может быть автобусная остановка или площадь у главного корпуса твоего института, там всегда околачивается куча бездельников. Хотя лучше делать эту практику в местах, в которых ты появляешься не часто. — уточнил учитель и принялся хмыкать от сдерживаемого смеха. — Вот представь. Ты на остановке, вокруг стоят себе люди, ждут автобус и ничего не подозревают. А ты в этот момент начинаешь петь песенку: в лесу родилась елочка. Или для начала что-нибудь попроще. Например просто поднимаешь руку и продолжаешь ждать своего автобуса, не обращая внимания на недоумевающие взгляды окружающих.
Пока я представлял описанное Стариком, я успел ощутить несколько приступов необъяснимого страха и внутреннего сопротивления, которые крайне редко возникали у меня лишь от одного воображения. Я никак не ожидал от своей личности такой реакции и направил внимание на области тела, в которых стало ощущаться напряжение. Это помогло и через некоторое время я расслабился, страх ушел, оставив место для интереса и готовности работать над собой.
— Но главная часть практики это не сам, так называемый «укол», а наблюдение за последствиями. Когда ты отмочишь что-нибудь дурацкое, твоя личность взбунтуется и будет требовать немедленно прекратить эти порочащие тебя, действия. Тебе захочется убежать, прикрыв при этом лицо, забиться в темную нору и не выходить из нее, пока люди не забудут о твоей глупой выходке. — с усмешкой проговорил Старик. — В этот момент ты должен стараться отчетливо наблюдать за своими внутренними процессами. Отделившись от личности, внимательно отслеживай возникающие мысли, эмоции и напряжения в теле. Не нужно стараться избежать неприятных ощущений. Просто наблюдай за всем и продолжай дурачиться. Держись столько, сколько сможешь. А когда захочешь прекратить, строго задай себе вопрос: кто требует, чтобы это закончилось, кто хочет перестать выглядеть глупо? Таким образом ты сможешь лицезреть свою трусливую личность во всей красе.
— Да уж, задача не из легких. — на выдохе проговорил я.
Старик, услышав мой комментарий, громко рассмеялся и не мог успокоиться несколько минут. Сегодня он пребывал в превеселом настроении.
— Мне нечто подобное говорит каждый, кто сталкивается с техникой «острого укола». Она кстати поэтому так и называется. — продолжил учитель, вытерев выступившие от смеха, слезы. — Ведь что произойдет с человеком, если его внезапно уколоть? — проговорил учитель с вопросительной интонацией.
— Ему будет неприятно и больно. — сказал я, ощутив что Старик ждет от меня ответа.
— Это еще не все. Если человека уколоть, то на мгновение он выпадет из своего повседневного, полусонного состояния. Его настигнет удивление и шок. И таким образом он хоть и не надолго, но сможет очнуться от своего привычного бодрствования. — последнее слово Старик проговорил с легко заметной издевкой. — Для нас эта техника бесценна, потому что помогает приструнить личность и использовать ее энергию в полезных целях. Чем сильнее будет укол, тем быстрее прогресс. Тем свободнее ты будешь от многочисленных социальных условностей и от необходимости поддерживать какой-то образ перед окружающими. Но нужно учитывать и свои силы. Были ученики, которые не рассчитав своих возможностей, делали что-то такое, с чем не могли затем справиться и краснели всю оставшуюся жизнь. А это, как понимаешь, сделает только хуже. Здесь нужен правильный баланс, золотая середина. Чтобы не слишком просто, но и не прохаживаться голым по проезжей части. — закончил Старик и в который раз залился смехом.
Я выбрал для тренировки весьма оживленный двор в районе, в котором некогда не бывал, и честно говоря, не собирался появляться и в будущем. Подойдя к одному из ближайших подъездов, я встал между двумя лавочками, которые облюбовали пять приличного вида, бабушек. Когда я встал между ними, они замолчали и стали обмениваться вопрошающими взглядами. Примерно через минуту молчание нарушилось слегка раздраженным голосом одной из старушек:
— Ну и чо встал? Нам из-за тебя не видно друг друга.
Постояв еще с минуту, я принялся пританцовывать. Я особо не старался и делал простые движения корпусом в такт воображаемой музыки, будто пьяный школьник на дискотеке. Я все время молчал и не смотрел старушкам в глаза. Внешне я должно быть выглядел странно, изображая с помощью широкой ухмылки и закатившихся глаз, наслаждение от своих действий. Внутри у меня все кипело. В момент, когда я только принялся танцевать меня пронзил резкий укол стыда, по-другому и не назовешь, который с жаром пронесся по позвоночнику и залил краской мои щеки. Мысли, одна громче другой, вопили о том, зачем я это делаю. Они предлагали прекратить унижаться и просто наврать Старику. Другие мысли советовали держаться, так как эта практика сделает меня сильнее. Также в голове звучало: «Не вежливо издеваться над старушками.» А затем внутренний голос стал твердить о том, что эти глупые и злые бабки могут вызвать милицию. Эмоции тоже не отставали и атаковали меня непрерывно. Страх, острые приступы стеснительности, чувство вины, бравада и внутренняя веселость сменяли друг друга, изменяя и мысли. Я держался.
— Он наверное кого-то ждет. — выдвинула версию одна из бабушек.
— Ну а чо сказать нельзя. — с обидой проговорила другая. — молодежь наглеет с каждым днем.
— Может он в наушниках. — предположила третья.
— Да нет у него ничо. — отпарировала первая.
Другие старушки хранили молчание и лишь изредка издавали протяжные вздохи, полные осуждения. Я не сдержался и начал трястись, подрагивая от смеха. Это еще больше задело престарелых дам и они принялись сетовать на этакого наглеца. Я продолжал стоять.
Спустя минуты три одна из старушек набравшись смелости, поднялась, покряхтывая, со скамейки и начала с остервенением толкать меня в бок. Такой реакции я никак не ожидал. Смех распирал меня с невозможной силой и я расхохотался, продолжая стоять. Я намеренно немного понизил центр тяжести, чтобы бабушка не смогла меня сдвинуть. Моя личность то волновалась, то радовалась, что я дошел до такого и в принципе уже не чувствую особого страха или стыда. Было мгновение когда я будто преодолел какую-то стену в своем уме. После этого я почти полностью расслабился и почувствовал, что практика сильно повлияла на меня. Я ясно ощущал новую силу, бурлящую внутри.