Обуреваемый страстями
Шрифт:
Прю и Пенни сидели друг против друга, оставив между собой свободное место для меня. Пенни мило улыбнулась мне.
— Как вы сегодня себя чувствуете? — спросила она.
— Отлично. А где вы спали в эту ночь? — любезно отозвался я.
— Мы с Прю устроились в ее спальне. Вам кофе со сливками?
— Нет, спасибо.
Я съел фрукты, три яйца, два тоста. Пенни и Прю внимательно смотрели на меня.
— Для человека, который никогда не завтракает, вы справились отлично, — заметила Прю.
— Сами виноваты. Я не просил вас беспокоиться.
— О, не стоит благодарности, — хором ответили сестры и с улыбкой обменялись взглядами.
— Чем вызвано такое умилительное сестринское согласие? Вчера вечером я наблюдал другую картину.
— Это ничего не значит, — спокойно ответила Прю. — Мы всегда деремся. Но все это ерунда.
— Совершеннейшая ерунда, — эхом ответила Пенни.
— Что ж, еще раз спасибо, — сказал я и направился к двери.
— Минуточку, лейтенант, — торопливо сказала Пенни и выбежала в спальню.
Когда она вернулась обратно, в руке у нее была зажата плечевая кобура с неизменным орудием 38-го калибра.
— Не следует это забывать, — сказала она игриво. — Вчера вечером я сунула эту штуку в один из ящиков бюро.
— Спасибо, — сказал я, принимая у нее кобуру.
Прю держала в руках мое пальто, пока я прилаживал кобуру, потом подала его мне.
— Сегодня вам не следует быть безоружным, — сказала Пенни. — Только не сегодня!
— Ну конечно, — согласилась Прю. — И пожалуйста, Эл Уиллер, будьте осторожны. Не ввязывайтесь ни во что, если только не будете полностью уверены в успехе! А уж если он будет напрашиваться, то выдайте ему сполна что положено!
Я втиснулся в пальто, потом подошел к двери и бросил на сестер прощальный взгляд. Они стояли плечом к плечу и лучезарно улыбались мне. Сегодня утром они единодушно выбрали меня своим баловнем Они похоронили свои раздоры в море восхищения моей персоной! Может быть, в том повинна была моя родинка — не берусь судить. И тут меня осенило.
— Дорогие девочки! — сказал я. — Вы были так милы со мной сегодня утром. Раздобыли мою одежду, заказали мне завтрак, столько со мной провозились, а я был с вами так нелюбезен. Простите уж!
— Ничего, Эл! — Прю тепло улыбнулась мне. — Это не имеет значения.
— Ну просто как в добрые старые времена, когда прекрасные дамы снаряжали своего рыцаря в поход: чистили его доспехи, обхаживали коня.
— Я вас не понимаю, лейтенант, — нахмурилась Пенни. — Что вы хотите сказать?
— Вы обе прекрасно понимаете, что я хочу сказать, — холодно проговорил я. — Вы прекрасно понимаете, что я отправляюсь повидать Вестника Джона. Несмотря на ваши невинные физиономии, обе вы в душе молитесь, чтобы я разнес ему череп вдребезги. И вы сделали все, чтобы помочь мне в этом. Сделали все, чтобы снарядить рыцаря на битву… или агнца на заклание!
— Но вы ведь будете осторожны, Эл! — воскликнула Прю серьезно. — Я ведь
— Прямо меж глаз! — пылко добавила Пенни.
— А может быть, вы туда отправитесь сами? — спросил я. — А я уж останусь дома и буду вязать, как положено знатным дамам, когда их рыцарь отправился на битву!
— Вам лучше поторопиться, Эл. — Прю настойчиво потянула меня за рукав пальто.
— Вы ведь не упустите его, Эл?
— Естественно!
— Когда все будет кончено, вы должны непременно вернуться и все рассказать нам, — сказала Пенни, награждая меня игривым толчком под ребра, от которого я вылетел в коридор.
— В самом деле, — подхватила Прю. — Все подробности: как это случилось, как вы подстрелили его… как он умирал…
— Не сказал ли чего-нибудь перед смертью, — продолжила Пенни. — Нам все это будет очень интересно, правда, Прю?
— Конечно, — согласилась Прю.
Пенни еще раз пнула меня под ребра, и я отлетел на несколько метров по коридору.
— Правильно, там как раз лифты! — дружески сказала она мне вслед. — Доброй охоты, лейтенант!
— И не забудьте, Эл! — произнесла за моей спиной низким голосом Прю, и у меня от этих волнующих звуков мурашки по телу пробежали. — Смотрите, непременно приходите в пентхаус, я хочу все узнать подробно. И захватите с собой зубную щетку, а у меня-то уж все будет наготове!
Я нажал на кнопку вызова. Через секунду передо мной отворились дверцы лифта. Я обернулся: обе сестрички ласково помахали мне на прощанье.
Спускаясь вниз, я мрачно подумал, что этот парень Бруно в своем чудовищном гриме — просто жалкий новичок по сравнению с двойняшками Калтерн!
Хиллсайд был фешенебельным жилым кварталом Пайн-Сити. Как раз в таком месте мне хотелось бы жить, конечно, если бы мне удалось ограбить банк. Дом номер 73 по Станвелл-Драйв, окруженный аккуратно подстриженным кустарником, внушал полное доверие и производил впечатление резиденции владельца с доходами, выраженными в шестизначных цифрах.
Я оставил свой «остин» рядом с зеленым «кадиллаком», стоявшим в гараже на четыре машины, выбрался наружу, подошел к двери и нажал на кнопку звонка. Где-то в глубине дома раздался мелодичный звук, и не успел я раскурить сигарету, как дверь распахнулась и на меня уставились глаза Вестника Джона, в которых ничего нельзя было прочитать, кроме легкого удивления.
— Что вам угодно, лейтенант? — спросил он.
Он вполне сочетался с этим домом. Темно-синий спортивный пиджак, разумеется шелковый, несколько старомодного покроя, серые фланелевые брюки, белая шелковая рубашка — все это выглядело в высшей степени изысканно. Последним штрихом был небрежно повязанный, белый в крапинку галстук. Сразу было видно, что перед вами не просто богатый человек, но завсегдатай чрезвычайно дорогих клубов, куда допускаются лишь немногие избранные.
Я молча таращился на него.