Обвенчанные дважды
Шрифт:
Рейли выдавил смешок.
— Да помогут тебе небеса, коли это так, потому что в подобном случае тебе не быть самому себе хозяином. Судя по описанию, речь идет о женщине, похожей скорее на твою матушку.
— Однако я не уверен, насколько глубоки мои чувства к ней, — пробормотал Майкл, сознавая, что не может назвать отцу истинную причину своей женитьбы.
Рейли потрепал сына по спине.
— По всей видимости, твои чувства очень глубоки, иначе бы ты не женился. Сейчас я наблюдал, как ты говоришь о ней, и заметил в твоих глазах выражение, которого раньше никогда не видел. Поздравляю
— Не теряй надежды, отец. Принц Халдун разрушит стены города и освободит нас. Он не остановится, пока Сиди не умрет или не будет изгнан из страны.
— Мне бы твою уверенность…
Майкл ничего не сказал в ответ. Ему не хотелось идти на поводу у сомнений, которые потихоньку закрадывались в его душу.
Отец и сын были в ловушке. Им не оставалось ничего иного, как ждать, пока кто-нибудь освободит их.
24
Мэллори откинула тяжелую чадру, когда они с Фейсалом вышли в садик, зеленевший за домом его тетушки. Сама тетушка, не говорившая по-английски, приветствовала гостью улыбками и поклонами. Худенькая женщина с теплыми карими глазами поддерживала в доме идеальную чистоту — то и дело протирала мебель или скребла пол, ползая на коленях. Она чем-то напоминала Мэллори кузину Фиби.
— Мои дядя и тетя рады принять вас в своем доме, госпожа.
— Понимают ли они, кто я и почему здесь?
— Они знают лишь то, что вы великая госпожа, попавшая в беду. Еще им известно, что вы англичанка.
— Но если кто-то разнюхает, что они предоставили мне свой кров, на их голову может обрушиться наказание. Я не хотела бы навлечь на них беду.
Фейсал сверкнул глазами.
— Не бойтесь, госпожа. Они предпочтут увидеть кости Сиди, высушенные в пустыне солнцем, нежели оказать любезность турку. У моей семьи множество причин ненавидеть этого злодея.
— Но твой двоюродный брат Габль служит в его страже. Уж он-то, должно быть, хранит верность Сиди?
— Всем надо кушать, госпожа. Даже если иногда приходится брать пищу из рук дьявола.
— Ты должен немедленно поговорить со своим двоюродным братом. Упроси его выведать все что можно о герцоге Рейли. Я уверена, если мы не поможем ему в ближайшее время, будет поздно.
— Я поспешу и сделаю все, как вы велите, госпожа, но я опасаюсь за вас.
— Не думай об этом. Ты уверен, что твой двоюродный брат поможет мне?
Глаза Фейсала сузились от гнева.
— Он сделает все, чтобы отомстить турку, убившему его жену и сына. Когда те, на свое несчастье, встретились ему на дороге, Сиди затоптал их конем. Габль обязательно поможет нам!
— Я буду молиться за то, чтобы это свершилось.
— Вы должны пообещать мне, что останетесь здесь, пока я не приду за вами, госпожа, — настаивал Фейсал.
— Даю слово, что дождусь тебя. Но не заставляй меня ждать слишком долго.
— Я не вернусь, пока не разузнаю чего-либо о знатном англичанине.
Они подошли к дому. Возле двери Фейсал замялся. Было видно, что он хочет что-то сказать, но не решается. Наконец, потупив взгляд, Фейсал заговорил:
— Не лучше ли вам позволить мне и моему двоюродному брату попытаться вдвоем освободить пленника? Если вам причинят зло, вина падет на меня.
— Не пытайся отговорить меня, Фейсал! Приходи за мной, как только будешь готов. Он обеспокоено посмотрел на нее.
— Хорошо, госпожа.
Дотронувшись до его руки, Мэллори посмотрела Фейсалу прямо в глаза.
— Я никогда не смогу отблагодарить тебя за все, что ты делаешь, — произнесла она. — Даже если удача отвернется от нас, я всегда буду благодарна тебе за то, что ты помог мне хотя бы попытаться добиться цели.
— Рад услужить великой госпоже, — широко улыбнулся он в ответ, обнажив неровные зубы. — Пусть даже мне придется распроститься с головой, когда принц и хозяин узнают, что я натворил.
С тех пор как Майкла схватили и бросили в одну камеру с отцом, прошло два дня. Они ждали весточки с воли, которая дала бы им надежду на освобождение, но тщетно. Охранники были неизменно молчаливы и угрюмы. И вот однажды вечером в камеру вошли двое личных охранников Сиди.
— Пойдешь с нами! — рявкнул один из них, схватив Майкла и подтолкнув его к двери.
Рейли попытался вмешаться, но его ударили рукояткой сабли так, что он пошатнулся. Майкл решил вступиться за отца. Тогда подскочили еще двое стражников и силой вытолкали его из камеры.
Преодолев несколько лестничных маршей и темных коридоров, Майкл оказался перед тяжелой железной дверью. В скважине заскрежетал ключ, и дверь распахнулась. Майкла втолкнули внутрь так сильно, что он едва не упал.
То, что открылось перед его глазами, заставило бы содрогнуться даже самого стойкого человека. Воздух был пропитан тошнотворным запахом. С каменных стен свисали цепи, стояло несколько столов, залитых кровью. На проржавевших подставках располагались орудия пыток. Не вызывало сомнений, что здесь творились величайшие злодеяния.
Майкла заковали в цепи и привязали к стене. Внезапно будто из пустоты перед ним возник человек в черном балахоне с серебряным шитьем.
— Что ж, Ахдар Акраба, — произнес он, — наконец ты в моих руках. До чего же глупо с моей стороны было тратить силы на твою поимку, когда всего-то и требовалось оставить дверь открытой. Скоро твой труп будет красоваться над главными воротами города, пусть все видят, что я оказался сильнее тебя.
Майкл хладнокровно уставился в черные глаза говорившего. Это был не кто иной, как сам шейх Сиди Ахмед.
— Запоздалая встреча, турецкая собака, — огрызнулся Майкл.
Сиди приблизился к нему. На его тонких губах змеилась злобная улыбка.
— Ты столь же дерзок, как и твой отец, но скоро ты станешь молить о смерти как об избавлении.
— Я никогда и ни о чем не буду молить тебя. Сиди подозвал кого-то, щелкнув пальцами.
— Поверните этого дерзкого лицом к стене и снимите с него одежду.
Два охранника немедленно повиновались приказу. Уткнувшись лицом в осклизлый камень, Майкл почувствовал, как на спине затрещала срываемая одежда. Попытавшись высвободиться, он изо всех сил рванул цепи, но те крепко держали его руки.