Обвенчанные дважды
Шрифт:
— Где здесь северный дворик? — быстро спросила Мэллори.
Женщина, не поняв ни слова, покачала головой и ушла, а Мэллори отправилась на поиски провожатого. Она должна была хоть чем-то помочь Майклу.
Расспросив нескольких слуг, Мэллори в конце концов смогла найти своего провожатого. Человек как раз навьючивал на коня торбы с припасами.
— Госпожа, мое имя Фейсал. Я должен быть вашим провожатым. Готовы ли вы к отъезду?
— Фейсал, неужели мы поедем в Каир вдвоем?
— Да, госпожа. Но со мной вы будете в безопасности.
— Насколько хорошо ты знаешь город Калдою?
— Очень хорошо. У меня там много друзей. Мой двоюродный брат Габль охраняет по ночам городскую башню.
— Рассказывал ли ты принцу Халдуну или моему мужу о своем двоюродном брате? — спросила Мэллори.
Человек отрицательно мотнул головой.
— Я лишь скромный слуга, мне не позволено говорить с великими без их позволения, — молвил он.
— Ты можешь отвезти меня в Калдою? Лицо провожатого побелело.
— О нет, госпожа! Сделав это, я распрощался бы с собственной жизнью. Мне было сказано отвезти вас в Каир, и именно это я должен сделать.
— Ты должен помочь мне, Фейсал. Мой муж в смертельной опасности. Он хочет прорваться в тюрьму, чтобы освободить своего отца.
Провожатый вновь покачал головой.
— Он не может проникнуть к своему отцу, госпожа. Стражники пристрелят любого, кто приблизится к тюрьме.
— Способен ли твой двоюродный брат предать тебя?
— Нет, госпожа. Мы с ним одной крови.
— Тогда ты отвезешь меня туда и убедишь своего двоюродного брата помочь нам.
— Нет, госпожа, я не могу отвезти вас туда. Это плохое место. Для английской женщины там опасно.
— Я оденусь как служанка и скрою свое лицо. Мы должны поторопиться, Фейсал.
На лице его отразилось сомнение.
— А не захочет ли Зеленоглазый лишить Фейсала головы за то, что я подверг его женщину опасности?
— Скажу ему, что это был мой приказ, и он вряд ли обвинит тебя в том, что ты был мне послушен.
— Я повинуюсь, госпожа. Но думаю, Зеленоглазый отнимет у меня мою бедную жизнь, когда узнает, что я сделал.
— Встретимся здесь через час, — сказала Мэллори, направившись к особняку.
Войдя в спальню, Мэллори застала там служанку, обеспокоенную тем, что еда осталась нетронутой. Девушке потребовалось лишь несколько секунд, чтобы объяснить служанке, что она хочет поменяться с ней одеждой. Женщина понимающе закивала, явно довольная подвернувшейся возможностью обменять свое полотняное одеяние на шелковое платье.
Мэллори поспешила во двор, где ее должен был ждать Фейсал. На ней был черный балахон и чадра, украшенная серебряными монетами, которые звенели при каждом шаге.
Мэллори не давала покоя мысль о том, что подумает Ясмин, обнаружив, что она уехала, не попрощавшись. В качестве объяснения она решила оставить записку Майкла, — тогда все решат, что она, последовав его наставлениям, вернулась в Каир.
Вскоре Мэллори, пришпоривая коня, уже скакала по городским улицам рядом с Фейсалом. Никто их ни о чем не спросил, и, благополучно выехав за ворота, они углубились в пустыню, начинавшуюся прямо за городскими стенами.
Мэллори была рада, что густая вуаль защищает лицо от беспощадного солнца. У нее ныла каждая мышца, а все мысли были о том, кончится ли когда-нибудь это море песка.
Они миновали селение бедуинов, которые не проявили к странникам никакого интереса. Из-под своей чадры Мэллори разглядывала мужчин, чьи опаленные солнцем лица бороздили глубокие морщины.
— Как нелегка их жизнь, Фейсал!
— Этого требует земля, — ответил тот, сплюнув на песок. — Когда их овцы съедают всю траву, они уходят на другие земли. Эти люди — как кочующие пески: никакого покоя, только движение.
В ту ночь, когда они остановились на отдых, Мэллори обессилела настолько, что не смогла даже притронуться к пище, которую предложил ей Фейсал. Поблизости, в тени финиковых пальм и низкорослого кустарника, спряталось небольшое озерцо, заросшее колючим тростником. Она погрузила в воду руки, долго пила, а затем ополоснула лицо.
Фейсал разбил для нее небольшую палатку, в которой постелил мягкую овчину. Едва коснувшись своего ложа, Мэллори уснула. Она не знала, что Фейсал, охраняя ее, не сомкнул глаз всю ночь.
Увидев гигантские купола земляного цвета, упиравшиеся в небо, Майкл понял, что они приближаются к Калдое. Он обвязал голову тряпкой, на которой запеклась кровь, теперь его поводырем был Абу.
У ворот их остановили, и Абу заговорил со стражей:
— У моего брата тяжелая рана, ему нужна помощь лекаря.
Стражник взглянул на раненого.
— Вам лучше поторопиться. Рана, кажется, и в самом деле серьезная.
— Конечно, поторопимся, мой друг.
— Откуда вы? — спросил страж.
— Я из племени хакаш. И в сердце моем тревога.
— Отчего же?
— Когда я вез сюда брата, то видел много воинов, несущихся во весь опор к моей деревне. Это были люди из племен саварка и джебалия.
Глаза охранника округлились.
— Ты уверен в этом?
— Могу поклясться жизнью матери в том, что говорю чистую правду, — продолжал лгать Абу.
— Тогда я должен доложить об этом начальнику стражи. Он ожидает нападения, но уверен, что оно произойдет именно здесь.
— Это мне неизвестно. Знаю лишь то, что видел сам: собралась огромная армия и идет она на племя хакаш. Я беспокоюсь за свою семью.
— Веди своего брата к лекарю, но сделай так, чтобы тебя можно было разыскать. Я уверен, что начальник захочет тебя расспросить.
— Меня будет легко найти.
— Проезжайте, — велел стражник.
Проехав сквозь ворота, оба с облегчением вздохнули. Майкл обратил внимание на столб, на котором болтались колдовские амулеты и высохшие кости.