Объятия дьявола
Шрифт:
— Придется подождать своей очереди, Андреа! Сначала я.
Джакомо злила пассивность девушки — он хотел, чтобы она сопротивлялась или хотя бы попыталась отбиваться. Но Касси лишь тихо обреченно застонала, вздрогнув от боли, когда он вторгся в нее.
— Шевелись же, черт тебя побери, — прорычал он, принимаясь бить ее по груди. Но у девушки уже не осталось сил — только безмерная пустота, прерываемая всплесками боли. Касси смутно припомнила слова предводителя: “Pazza fragitara nigli inferno” — “Пусть он вечно гниет в аду”. Ей предстоит умереть.
Андреа сидел, скрестив ноги, на грязном полу, разглядывая сообщников.
— Ну, приятели, что будем делать? Прикончим их сейчас или подождем, пока девка очухается?
— Нет, что за непростительная расточительность — зарезать девчонку, когда мы можем еще позабавиться! Но вот корсиканец…
Джакомо с готовностью вытащил кинжал из-за пояса.
— Верно, — кивнул Андреа. — Можешь прирезать его, Джулио.
Джулио поднялся, вынул тонкий стилет из кожаных ножен и любовно провел пальцем по лезвию. Но в этот миг тишину разорвал выстрел, и Джулио завопил, хватаясь за живот В комнату ворвался граф так стремительно, что дверь слетела с петель.
— Бежим! — вскрикнул Андреа и сбросил со стола лампу. Хижина погрузилась во мрак. Граф услышал, как разлетелись тонкие доски двери черного хода под ударом сапога. Он разрядил другой пистолет, и один из насильников застонал. Энтони выбежал в ту секунду, когда трое бандитов вскочили на коней.
Он метнулся в хижину, все еще сжимая пистолеты, охваченный невыразимым страхом. До этой минуты он лишь мельком увидел обнаженную неподвижную Касси, распростертую на полу. Энтони стал шарить по полусгнившему полу, пытаясь нащупать упавшую лампу. Он сам не помнил, как ему удалось высечь огонь. Подбежав к девушке, Энтони опустился на колени.
— О, Касси, милая, — прошептал он. Лицо девушки было повернуто в другую сторону, и хотя глаза оставались широко раскрытыми, она ничего не видела, погруженная в пропасть ужаса, и почти не сознавала его присутствия. Чья-то большая теплая ладонь легонько погладила ее по щеке и по плечу.
— Нет.., пожалуйста.., нет… — пролепетала она, пытаясь отстраниться.
— Касси, не бойся, все кончено. Ты свободна. Энтони осторожно пригладил ее спутанные волосы. Девушка медленно повернула голову и, увидев отражение собственной боли в его глазах, судорожно провела языком по искусанным губам.
— Жозеф.., пожалуйста.., помоги Жозефу. Краешком глаза граф заметил какое-то движение и обернулся. В дверях стоял Скарджилл с пистолетом в руке.
— Милорд!
Камердинер медленно опустил пистолет, растерянно переводя взгляд с потерявшей сознание Касси на лежащего в углу Жозефа и плавающего в луже собственной крови бандита.
— Там еще Паоло и Марко, — потрясение пробормотал он. — Мы не смогли угнаться за вашим жеребцом.
— Знаю, Скарджилл, — кивнул граф смертельно побелевшему шотландцу. — Не обращай внимания на эту шваль. Посмотри, что с Жозефом.
Несколько секунд спустя Скарджилл поднял на графа глаза, сверкавшие бессильным гневом.
— Он плох, милорд.
Граф глубоко вздохнул, стараясь немного унять ярость. Резкий ледяной голос прозвенел в тишине комнаты:
— Пошли Паоло немедленно привезти на виллу хирурга. Вы с отцом Сорделло… — Он долго не мог припомнить имени старшего садовника:
— ., отвезете Жозефа. Я займусь Кассандрой. Что до него… — Энтони небрежно показал на мертвеца, — ..его мы увезем позже.
Вернувшись к Касси, граф увидел, что глаза девушки закрыты.
— Касси! — вскрикнул он. Густые ресницы слегка затрепетали. Девушка непонимающе уставилась на него.
— Сейчас я отвезу тебя домой.
Он бережно подложил руку ей под спину, и Касси жалобно застонала. Граф замер, увидев огромный синяк, расплывшийся под грудью, и осторожно убрал руку. И хотя в хижине стоял пронизывающий холод, на лбу Энтони выступили капли пота.
— Сага, — прохрипел он, — прости, но я должен сделать тебе больно.
Он вспомнил о долгой, вьющейся сквозь мрак дороге на виллу, и руки у него затряслись.
— Больнее мне уже не будет, — прошептала она, но ошиблась. Неожиданно мышцы живота напряглись, как тетива, и резко сократились. Обезумев от боли, девушка тонко, пронзительно закричала и схватилась за живот. Глаза, бездонные колодцы муки, остановились на окаменевшем лице графа. — Малыш, — охнула она и мгновенно забыла обо всем.
Энтони осторожно ощупал ее живот, отводя вцепившиеся в натянувшуюся кожу пальцы Касси, и ощутил силу преждевременных схваток. Вопли Касси жгли мозг раскаленным железом, и Энтони ужаснулся собственному бессилию. Он ничем не мог помочь ни ей, ни ребенку.
Касси едва сознавала, что ее накрывают и куда-то несут. Словно издалека донесся голос Энтони, но слова оставались бессмысленными звуками. Касси пыталась поднять ноги, избавиться от выворачивающей внутренности боли, но не смогла. Она стала колотить по державшим ее рукам, царапаться в напрасной попытке освободиться. В ушах стоял пронзительный вой, и Касси с трудом поняла, что кричит она сама.
«Странно, — подумала девушка, пораженная внезапным исчезновением боли, — я никогда в жизни так не кричала…»
Она почувствовала соленый вкус крови и слез на губах. И провалилась в беспамятство.
Сильная дрожь сотрясла тело девушки. Голова беспомощно поникла, и Энтони чуть крепче сжал объятия, и пришпорил жеребца, благословляя небо за то, что тонкий серп луны слабо освещает дорогу. Губы Энтони шевельнулись, и он потрясение осознал, что твердит короткую, знакомую с детства молитву.
Глава 18
Ворота виллы широко распахнулись. Из ярко освещенных окон лилось мягкое сияние, озарявшее двор. Граф швырнул Марко поводья и осторожно спрыгнул на землю, прижимая к груди Касси.