Объятия смерти
Шрифт:
Зиргрин затих. Что бы мог пожелать человек, заполучив такое право? Миллионы вещей, но одновременно — ни одной из них. Желание всего одно и тратить его на ерунду? Любой человек бы потратил всю жизнь, чтобы придумать желание, но не Зиргрин. От мысли, пришедшей в голову, он едва не задохнулся. Это был шанс! Шанс все исправить! Ради него он все стерпит!
Урташ наблюдал, как на детском лице архана сменяется целая гамма эмоций. Он уже знал, чего желает этот бедолага. Наивно, хоть и романтично. Чего еще ожидать от того, кого вынуждают убить свою пару? Увы, когда настанет день, парень осознает, что должен загадать что-то совершенно иное. Но это будет не сейчас.
— Я согласен. Я все сделаю, но потом ты все исправишь! Это будет мое желание!
— Ты еще не выполнил работу. У тебя будет много времени, чтобы
Белый туман резко надвинулся, скрывая за собой сидящего в кресле мужчину. Зиргрину на мгновение показалось, что он падает в бездонную пропасть, но в следующую секунду он уже открыл глаза в реальном мире. Удивительно, но спина совершенно не болела, тело не знобило, а сознание не расплывалось от странных видений. Было ли то, что он увидел в лихорадочном бреду правдой? Почему-то внутри жила абсолютная уверенность в произошедшем разговоре. Каким-то образом Анька перешла дорогу могущественным сущностям. Чтобы ее достать, эти сущности втянули его, парня, который тайно любил обезбашенную байкершу и был готов ради нее на все. Он должен ее убить. Он сделает это! Проклятье, у него просто нет выбора! От одной только мысли о возвращении в отстойник для самоубийц по шкуре продирает мороз. Кто бы знал, как рискованно было говорить тому монстру все то, что он наговорил! Он врал. Нет ничего, на что бы он не пошел ради того, чтобы вновь не оказаться в алых водах реки забвения. Скорее всего, его раскусили. Да не могло такое мощное существо не понять, что он храбрился. Реальность же горька и печальна. Он был трусом. Алая река сломала его. Он готов убить самого дорого для себя человека, только бы не вернуться туда! Но его мучитель решил все же добавить ему стимула. Желание. Он убьет Аньку. Но потом пожелает вернуть ее! Вернуть их обоих в нормальную жизнь. И, что самое противное, такой исход ведь тоже в планах этого урода! Не зря же он «проговорился» о том, что сам вытащил Аньку и помог ей затеряться в этом мире. Он на самом деле не хочет ее смерти! А, проклятье, как все запутанно!
Он лежал на животе на удивительно мягкой постели. Первое, что он сделал — это привычно потянулся рукой к своим травмам, чтобы проверить, насколько дело стало хуже… Проведя пальцами по спине, Зиргрин ощутил уродливые бугры зарубцевавшихся ран. Боли не было, но внутреннее чувство буквально вопило, что с ним не все в порядке.
— Очнулся? — внезапно прозвучавший старческий голос заставил Зиргрина вздрогнуть.
Оказалось, что он находится в довольно светлой комнате, лежит на мягкой кровати, заправленной чистыми простынями. Специфический запах, которым он обзавелся за время своего рабства, куда-то пропал. Его явно вымыли пока он был в бреду. Парень посмотрел на благостный вид старичка в разноцветной шапочке. Кажется, старик очень добрый и заботливый, но вот от его безразличного взгляда слегка потряхивало. Старик не был добрым и заботливым.
— Мне сказали, что ты немой. Странно, я вижу, что говорить ты способен, но молчишь. С другой стороны, в бреду ты ни разу ничего не произнес, что в принципе невозможно для способного к общению разумного. Вот, выпей отвар. Это лекарство. Ты, парень, едва не помер.
Зиргрин взглянул на протянутую чашу, из которой доносился приятный успокаивающий запах. Он помнил этот отвар. Настоящего Зиргрина когда-то учили его готовить. Это было не лекарство. Милосердная смерть. Не это ли стало причиной того, что раны на спине зарубцевались, а боль полностью покинула его? Они не могут его вылечить, так что решили отсрочить смерть и сделать болезнь незаметной!
Старик Роха на мгновение дрогнул, столкнувшись с исполненными ненавистью змеиными глазами мальчишки. Не мог же он узнать зелье?
— Пей! Это приказ!
Ошейник дал мощный разряд боли. Кто-то перевел связь ошейника на кольцо лекаря. Не так давно такой удар вынудил бы архана корчиться от боли. Сейчас же он только вздрогнул и даже не пошевелился. Тело прямого потомка богини исцеления постепенно привыкало к воздействию рабского ошейника.
— Не хочешь, значит? — Роха рассердился. Если мальчишку просто парализовать и вливать зелье насильно, то он просто захлебнется. Рука коснулась небольшого колокольчика. Спустя мгновение после того, как раздался мелодичный перезвон в комнату вошел высокий крепкий раб. —
Раб подошел к Зиргрину и заломал так, что даже дышать стало сложно. Сила раба была подавляющей. Лекарь разжал зубы архана и вставил ему в рот что-то вроде деревянной воронки, вливая через нее отвар. Глотать приходилось инстинктивно и Зиргрин ничего не мог с этим поделать.
— Все, отпускай, — произнес Роха, брезгливо отряхивая руки от обрызгавшего его зелья. — Найдите для него штаны поприличней. Через два часа он должен быть готов к торгам!
Штаны Зиргрин надел. То, что осталось от его старой одежды можно было назвать лохмотьями, да и то с натяжкой. Светить голым задом парню не хотелось — и без того приходилось терпеть одни унижения. Как и сказал старик, спустя два часа за ним пришли. Бандитского вида небритый мужчина, похлопывая себя лошадиным стеком по ноге, принял от старика-лекаря кольцо и перевел связь рабского ошейника на свой перстень. Закончив с формальностями, он подешел к Зиргрину и с интересом стал рассматривать мальчишку-архана. Тот, в свою очередь, стоял и смотрел на работорговца с отвращением.
— Когда перед тобой хозяин, ты, раб, должен встать на колени и поклониться, коснувшись лбом пола.
Парень только ухмыльнулся уголком рта. Вот ведь дожился, последняя гопота опустить пытается!
Замерший в ожидании каких-либо действий от раба мужчина с удивлением обнаружил, что его слова пропустили мимо ушей.
Свистнул лошадиный стек, с огромной силой опустившись на покрытую пугающими рубцами спину, а потом на щиколотки, вынуждая ноги подогнуться.
— На колени, я сказал, ничтожество! — приказ подкрепился еще и болью ошейника, Зиргрин упал на колени, с ненавистью рассматривая лицо своего мучителя. Его он тоже запомнит. Не важно, сколько лет пройдет — он доберется до мрази.
— Мигур, не смей портить товар! Он и без того не в лучшем состоянии! Мальчишка неуправляем, его нужно ломать, на что просто нет времени! Твое дело его продать, а обучение манерам пусть новый хозяин проводит.
Услышав слова целителя, Мигур презрительно сплюнул, после чего накинул на шею мальчишки простую пеньковую веревку и потащил за собой. Веревка затягивалась на горле удавкой, вынуждая следовать за хозяином под угрозой быть задушенным.
Покинув помещение, Зиргрин с изумлением обнаружил, что находится в совершенно другом городе. Да каком! Шум, стук колес карет и телег по мостовой, вопли торговцев на соседней улице — все это сливалось в такую какофонию, что болели уши.
— Залазь! — приказал Мигур, рывком веревки подкрепив свой приказ. Зиргрина спешно затолкали в крытую повозку без окон. Минут двадцать он сидел на полу, слушая мерный перестук конских копыт и стараясь не смотреть на восседавшего на мягких подушках рядом работорговца.
Когда повозка остановилась, на юного архана набросили какую-то тряпку, словно покрывало на клетку попугая, после чего вслепую повели в небольшой особняк с наглухо закрытыми ставнями. Провели его черным ходом, оставив в комнате рядом с залом, где проходили торги. Слышно было очень хорошо! Используя стек, Мигур вновь поставил архана на колени, заполучив в ответ еще один прожигающий ненавистью взгляд. Но что он мог сделать? Что? Сейчас его будут продавать в очередной раз. Кем окажется его хозяин? Да плевать на хозяина, как ему выжить после того, как напился Милосердной смерти?! Проклятье! Это существо, с которым он говорил во сне, даже не намекнуло, как вылечиться. Что ему стоило? Но еслион ничего не сделал, значит способ есть. Какой? Нужно думать, должен быть способ! Как лечили отравление слизью цветочной жабы арханы? Черт!
— А теперь, дамы и господа, позвольте представить вам звезду наших торгов! Такого еще вы не видели ни у кого! Единственный в мире, на кого удалось надеть рабский ошейник! Встречайте! Из самой преисподней прямо к вашим ногам мы доставили самого настоящего зурга!
В соседней комнате раздались не верящие восклицания и изумленные разговоры. Удавка на шее дернула Зиргрина, вынуждая следовать за Мигуром. Его вывели на небольшой освещенный постамент, окруженный галдящей толпой. Мигур картинно снял с него плащ и убрал удавку, приказав стоять неподвижно. Ослушаться не было возможности — попробуй пошевелиться — и тебя парализует. Все равно будешь стоять неподвижно.