Обязан выжить
Шрифт:
К удивлению Вики, на бумажке с печатным изображением серпа и молота было написано от руки: « МОЛОТСЕРП».
— Ну и что? — Иртеньев пожал плечами.
— А то! — Ясницкий многозначительно поднял палец. — Чтобы узнать, чем кончится, читаем наоборот: « ПРЕСТОЛОМ»!
— Да бросьте вы, — Иртеньев попытался все обратить в шутку.
— Нет, позвольте! Я вот сейчас занят изучением Французской революции. Все, все как у нас! И террор, и партийные распри, свидетелями
Краем уха Вика уже слышал о троцкистах, но сейчас ему оставалось только выразить недоумение.
— А при чем тут мы?
— А при том! — от выпитой водки глаза Ясницкого приобрели странный блеск. — Мы, офицеры, должны организоваться и помочь!
Не зная, что и сказать, Вика принялся крутить пустую рюмку, и Ясницкий, тут же истолковав это по-своему, обратился к жене:
— Душа моя, я добегу до «монопольки»?
Женщина приподняла опорожненную бутылку, бросила взгляд на Иртеньева и, опустив глаза, со вздохом кивнула… Вика протянул было деньги, но Ясницкий, протестующе замахав руками, сорвался со стула и исчез за дверью.
В комнате повисла напряженная тишина, и, чтобы проставить для себя все точки над «i», Вика вежливо поинтересовался:
— Он что, сильно пьет?
— Хуже… — женщина не сумела подавить горестный вздох. — Он, бедняга, в ЧК, в расстрельном подвале, месяц сидел, и вот…
Понимая, что после такого сообщения задерживаться в этой квартире не стоит, Вика выждал приличную паузу и спросил:
— Скажите, а хорошая гостиница у вас в городе есть?
— Есть… «Элефант»… — думая о чем-то своем, машинально ответила женщина и начала не спеша переставлять тарелки…
На всякий случай ни в какой бывший «Элефант», а теперь городскую «Гостиницу № 1», Вика идти и не собирался. К тому же, как выяснилось позже, там поселили делегатов какого-то то ли слета, то ли еще чего-то в том же роде, и, естественно, для прос тых граждан «с улицы» места, ясное дело, не могло быть.
Так что после недолгих поисков Иртеньев подыскал себе местечко в заштатном отеле, прозывавшемся по старинке «Купеческими номерами», и сейчас, развалившись на широкой кровати, хвалил себя за то, что решительно отклонил настойчивые просьбы Ясницкого поселиться на это время у него.
Еще сохранившаяся здесь купеческая обстановка действовала на Иртеньева расслабляюще, отчего и мысли у него сами по себе перескакивали с одного на другое. Вика даже подумал, а не остаться ли здесь совсем и, подыскав себе с помощью Ясницкого какую-нибудь работу, легализоваться окончательно.
Однако способ, каким Иртеньев заполучил свои документы и, в конечном счете, вроде как освободился, начисто исключал такой вариант. К тому же Вика был убежден, что уж если ЧК и выпустила в свое время бывшего ротмистра на свободу, то теперь, само собой, не спускает с него глаз.
Придя к такому выводу, Вика потянулся, сел на кровати и только сейчас
Водопровод в номере отсутствовал, но старомодный наливной умывальник с поворотным краном и зеркалом на водяном баке имелся, так что кое-как привести себя в порядок Вика смог. Однако этого ему показалось мало, и, придя к закономерному выводу, Вика не спеша оделся, по давней привычке окинул взглядом оставляемый номер и вышел в коридор.
Роскошный отдых породил игривое настроение, и, передавая ключ портье, сидевшему за столом под скучной надписью «Дежурный», Вика прямо-таки с восточной цветистостью спросил:
— Не соизволите ли сказать мне, о любезнейший гражданин дежурный, а далеко ли отсюда городская баня?
От такого построения фразы пожилой человек сначала слегка опешил, но потом широко улыбнулся.
— Желаете с дороги помыться?
— Именно! — подтвердил Иреньев. — Опять же через пару дней дальше ехать…
— А у вас как, и билетик имеется? — голос портье неожиданно стал вкрадчивым. — Если что, могу поспособствовать. Так сказать, в прежние времена проезжающие у нас заказывали…
— Да там же очереди… — начал было Вика, но, сообразив, что у портье свой интерес, быстренько согласился: — Если так можно, то…
— Какое направление? — деловито спросил портье.
— Вообще-то мне надо в Екатеринбург, — Вика назвал первый вспомнившийся город, — но можно и рядом, лишь бы поезд…
— Значит, пораньше-с? — уточнил портье. — Только вот цена…
— Ну, разумеется, — понимающе кивнул Вика и спохватился: — Да, любезный, а как же баня?
— Так она же рядом, — портье услужливо привстал со своего стула и даже показал нужное направление пальцем. — От входа, извольте, налево и, никуда не сворачивая, всего два квартала.
Обрадовавшись оттого, что все так ловко устро илось, Вика благодарно «сделал ручкой» оказав шемуся столь любезным портье, а потом чуть ли не вприпрыжку выскочил на улицу и зашагал легко, как в молодости, щеголевато прищелкивая каб луками.
Круглую вывеску бани, напоминавшую небольшой, висящий поперек тротуара таз, Иртеньев углядел за полквартала. Это было необычно, да и сам вход удивил Иртеньева. У него даже сложилось впечатление, что он зашел не в баню, а в простой магазин. Не хватало только витрины, но и ее с успехом заменило широкое стекло промежуточной двери, на котором Вика недоуменно прочел:
Сообразив, что он читает уже изнутри простое объявление: «Вход по билетам», Вика громко рассмеялся и, наклонившись к окошечку кассы, сразу протянул деньги. Чуть позже банщик, уже получивший щедрую мзду, провожая Иртеньева «в самый лучший номер», заговорщически понизил голос и предложил: