Обязан выжить
Шрифт:
— Я тоже, — рассмеялся Виктор и нежно обнял девушку…
Медленно и осторожно, задним ходом, воинский «студебеккер» вползал в распахнутые настежь ворота. Конечно, въезд во двор не был рассчитан на огромный грузовик, и потому два солдата, отходя вместе с машиной, внимательно следили, чтобы рубчатые скаты не влезли на хрупкую бровку.
Наконец грузовик остановился, двигатель смолк, и с подножки спрыгнул пожилой, жилистый старшина. Погладив пальцами роскошные,
— Вылазьте, хлопцы! Разгружатысь будемо.
В этот момент боковые двери дома раскрылись, и на ступеньки вышел Виктор, одевший по утреннему времени только сапоги и галифе. Гимнастерки на нем не было, зато голубая майка туго обтягивала так и играющий мускулами торс.
Может, потому, что офицер был одет не по форме, а может, и потому, что обстановка вовсе не казалась официальной, но только старшина, приехавший на «студебеккере», обратился к Виктору совсем по-домашнему:
— Вот, инженер, я хлопцев привез. Як договорились.
— Добро…
Виктор уважительно, за руку, поздоровался со старшиной и спросил:
— Ну, как хоромина, Митрич?
— Авантажный домишко… — старшина аж цокнул языком от удовольствия. — Довести до ладу, всю жизнь прожить можно.
— Ну, про всю жизнь говорить пока не будем, — усмехнулся Виктор, — а вот ремонтик, конечно, сделать надо.
— Не боись, инженер, все зробым як треба. У меня материалу полный «студер», да хлопцев я подобрал добрых… Сейчас разгрузимся и до работы!
— С чего начинать думаешь? — уже по-деловому спросил Виктор.
— А ось це розжуваты треба…
Митрич отступил на пяток шагов, окинул взглядом двор, потом, разглядывая фасад, сходил к воротам и, только вернувшись назад, принялся рассуждать вслух:
— Я так думаю, инженер… Сначала все трубы проверим. Там газ, вода, канализация… Ну, удобства, в общем. Потом печи.
— Подожди, подожди… — остановил старшину Виктор. — Сверху ж течет.
— Ну нехай течет. Сейчас лето. А шоб текло куды треба, сколотим щит с горбыля, накроем толем, и хай так стоит до белых мух. А там осенью побачим…
— Зачем так? — несколько растерялся Виктор.
— Зачем? — Митрич хитро прищурился. — Оно, конечно, дело хозяйское… Но только, не в обиду будь сказано, якщо мы все як слид зробымо, то на такой домишко и кто другой задывытысь може. А так, без крыши, кому он потрибен?
— Ну, я так далеко не заглядывал, — рассмеялся Виктор.
— А треба, инженер, ой треба… — Митрич покачал головой. — Ось демобилизуешься, родню сюда выпишешь, та й живи соби.
— Эх, Митрич, Митрич… — вздохнул Виктор. — Да у меня-то и родни всей — один дядька в эвакуации.
— Ну и шо? Хозяйку заведешь, дядька теж сюды,
— Насчет хозяйки еще обмозговать надо… — Виктор покачал головой. — А пока бери бойцов и пошли в дом, подзакусим.
Когда Виктор в сопровождении Митрича и солдат зашел на кухню, Эля, предупрежденная заранее, уже накрывала стол. Увидев мужчин, она слегка застеснялась, достала из ледника три бутылки настоящей водки и вежливо пригласила:
— Прошу вас, проходите… Садитесь… Это все вам…
Дождавшись, пока солдаты, стараясь не шуметь, расселись, Эля отошла к Виктору и тихо сказала:
— Можно я уже пойду, а то ж мне на службу…
— Да, да, конечно. Я дальше сам.
Эля исчезла за дверью, а Виктор повернулся к старшине.
— Ну вот, Митрич, командуй! Тут на столе, как видишь, кой-какой харч и все такое… На плите чайник горячий, сахару, правда, нет, но вон там сахарин в пакетике. Так что действуй!
— Инженер… — развел руками Митрич. — Ну ты и разодолжил! Сразу видно, хозяйский прием.
— Да где там, хозяйский, — рассмеялся Виктор. — Не блиндаж же строить будете, понимаю…
— То-то и оно, что не блиндаж… — согласился Митрич и уже от души добавил: — Ты, я бачу, инженер, до нас як до людей, то ж и мы не подгадим, будь уверен.
— Да ладно, ребята, что вы, — махнул рукой Виктор. — То ж не я, хозяйка, сами видели…
— Ой видели, инженер… — Митрич шутливо погрозил ему пальцем и, повернувшись к солдатам, сказал: — Очень даже ничего хозяйка, верно, хлопцы?
— Верно, верно!
Солдаты радостно зашумели, подвигаясь ближе к столу, но тут дверь внезапно распахнулась, и возникший было гомон мгновенно стих. На пороге стояла Эля. На ней было шелковое платье, в руке кожаная сумочка, причем волосы она не закрутила в модные локоны, а свободно сбросила их на плечи, пышной золотистой волной.
Увидев такую красу, солдаты просто пооткрывали рты, и даже Митрич смог только многозначительно хекнуть. Виктор и сам какое-то время удивленно смот рел на Элю. Потом спохватился и, кинув на ходу: «Подожди, я только гимнастерку…» — помчался в комнату.
— Хорошо, догоняй, — бросила ему вслед Эля, улыбнулась солдатам, и когда ее каблучки уже четко постукивали где-то по коридору, Митрич в восторге покрутил головой:
— Ни, хлопцы, шоб я так жив, але буты нашему инженеру тут хозяином!
Виктор догнал Элю почти на выходе из переулка. Девушка посмотрела на него, убедилась, что вместо старой выгоревшей хлопчатобумажной гимнастерки он натянул новую, шерстяную, со всеми наградами, и победительно усмехнулась.
Чтобы лейтенант мог отдавать честь, пошла от него слева, а позже, когда они вышли на людную улицу, сама взяла его под руку.