Обязан жить. Волчья ямаПовести
Шрифт:
Забулдыга отнял часы, поднес их к уху и, с наслаждением прикрыв глаза, включил музыку боя.
— Вы мне нужны, господа воры, — сказал он почти весело, — для другого дела. Более важного. Я обеспечу вам приличную жизнь. Нужен ты! — Забулдыга ткнул пальцем в сторону Андрея и, подумав, показал на Джентльмена. — И ты!
— А я? — жалобно спросил Неудачник.
— А ты не нужен! — отрезал Забулдыга. Он поднялся из-за стола и привлек к себе женщину. Похлопал ее по спине, ласково прижал, продолжая пристально смотреть на воров.
— Все понятно? Завтра жду вас к себе. В пять часов дня. Там объясню.
— Куда приходить-то? — угрюмо пробормотал Джентльмен.
— Жду на Чебоксарской. Дом восемь. Со двора. Постучите три раза в чердачную дверь. И о разговоре никому ни слова, Желаю спокойной ночи. Проводи меня, старушка.
Они вышли, и женщина долго не возвращалась. Воры не смотрели друг на друга. Молча сидели у стола, слушали, как стучали неторопливые ходики. От света лампы лица у всех были малярийно-желтые, с чахоточными впадинами темных глазниц.
— Что ему от нас надо? — первым спросил Андрей.
— Черт его знает, — устало ответил Джентльмен. — Задумал какое-то дело… У него всегда так… По-человечески никогда не скажет.
— А меня, гад, отстранил! — с ненавистью проговорил Неудачник. — Я ему не подхожу… Яка цаца! Бандюга уголовная!
— Цыц! — не выдержав, гаркнул Джентльмен и грохнул кулаком по столу. Лицо его налилось кровью, стало неузнаваемым, злым и яростным. — Ты на кого так говоришь, собака?!
— Давайте спать, — хмуро сказал Андрей и, на ходу стаскивая через голову рубашку, пошел в угол, к брошенному на пол матрацу.
В это время в комнате бесшумно появилась Людмила. Она кивнула головой Андрею:
— Иди, он тебя зовет. Проводи его.
Андрей, ни слова не говоря, взял пиджак и шагнул к двери.
Забулдыга ожидал его в подворотне.
— Ну вот и хорошо, — удовлетворенно сказал он. — Я задержу ненадолго.
Они вышли из ворот и зашагали по темной стороне улицы, держась ближе к стенам домов.
— Идиотская жизнь. Травят, как волков. Поневоле с благодарностью вспомнишь царя-батюшку. Я полиции на каждый престольный праздник пенсион составлял. Одна торговля ворованым барахлом чего стоила? Коммерция первого пошиба! Как-то вы там сейчас в белоглавой?
— Плохо, — ответил Андрей. — На каждом углу приказы в аршин: «За разбой — расстрел, за бандитизм — смертная казнь, грабеж — карается лишением жизни…»
— Эти тоже хороши, — Забулдыга ткнул рукой куда-то в темноту. — Эти все виселицей стращают. А Москва… Господи, лучшие мои годы. В Бутырке сидел?
— Приходилось, — Андрей прислушался, ему показалось, кто-то за ними идет, ступая очень осторожно, словно прячась.
— Был и я, — продолжал Забулдыга. — Сидел в камере, в которой царские сатрапы держали Емельяна Ивановича.
— Кто таков?
— Емельян Иванович Пугачев. Говорят, сиживал там же и нынешний председатель чрезвычайки. Это ж надо только подумать, как можно было ему голову свернуть!
Забулдыга остановился прикуривая, и Андрей услыхал, как замерли те далекие шаги идущего за ними человека.
— Поговорим откровенно, — продолжал Забулдыга, — но учти, если хоть кому слово одно — вколочу живого в гроб. Лизать сапоги будешь — не пощажу.
— Могила, — поклялся Андрей.
— Я следил за одним… Знал, что деньжата у него есть. — Забулдыга начал неохотно, часто замолкая. — Все как-то было не с руки… А тут красные стали драпать. Неразбериха… Поутру ломиком дверь взломал на черной лестнице… Прошел в комнату… Ну, в общем, как говорится, незваный гость хуже татарина… Тот, хозяин, спал. Он и не пикнул. Да, зачем я тебе все это рассказываю? Грошей-то у него почти и не было. Взял я железную шкатулку. Перед ним стояла на столе… Нда-а. Дома вскрыл, а там… — Забулдыга даже головой покачал.
— Да не тяни, — заторопил его Андрей. — Что там?!
— Фотокарточки, — почти шепотом проговорил Забулдыга. — Понимаешь? Целый альбом. С адресами снимки-то… И все это коммунисты да важные люди советской власти.
— Господи, — пробормотал Андрей, не в силах унять волнение. — Да выбрось ты их на помойку, ради бога. Утопи в речке. Ты знаешь, что с тобой сделают? И красные, и белые. Ты для них самый ненавистный дьявол. Жилы из тела вытянут.
— Не стращай, — с насмешкой перебил Забулдыга. — Объявления читал? За каждый адрес по восьми тысяч. А тут еще и снимки. Штук триста. Понимаешь? Это же тебе — два миллиона четыреста рублей!
— Как же ты ими торговать будешь? — спросил Андрей. Он чувствовал на спине холод.
— Вот такие, как ты и Джентльмен, помогут. Парни вы хваткие. Будете моими торговыми агентами, — Забулдыга говорил теперь быстро, жарким шепотом, все у него, кажется, было давно продумано. — Какое предприятие! Золотое дно… Без риска и ответственности. Все по закону. Целая фирма! Вы держите связь с деникинцами. Я поставляю нужный материал. Барыши на три части. По восемьсот тысяч на рыло! И мотаем отсюда! Скупаем золотишко, драгоценности и айда! В Сибирь! В Париж и Лондон! За такие снимки можно просить натурой — хром, мануфактура. На базухе реализуем на золото…
— Схватят и на кол посадят, — оборвал его Андрей, пораженный планом Забулдыги. Ему даже пришла в голову мысль: а не броситься ли сейчас на него и задушить… Но альбом? Где он его хранит? И не тот человек Забулдыга, чтобы с ним можно было справиться голыми руками… А вдруг он сумасшедший? Нормальный такое не придумает… — Схватят! — с ненавистью сказал Андрей. — Запытают до смерти. Ты ихнего человека убил. Не пощадят. Одумайся, Забулдыга! Ты понимаешь, на что идешь?!
— А вы не будьте дураками! — психанул Забулдыга. — Чтобы торговать человеческими головами, надо самому ее иметь Найдем нужного человека в контрразведке… Или через почту. Фото по почте, а деньги в условленном тайнике. Две тысячи способов! Завтра обмозгуем все по порядку. А сейчас иди спать. И, как договорились, молчок. Глаза пальцами вырву. Будь здоров, Блондин!
Не протягивая руки, Забулдыга повернулся и зашагал вдоль улицы, прячась в тени деревьев.
Андрей еще шел какое-то время за ним, прислушиваясь к ночной тишине. Где-то журчала вода из плохо закрытой колонки, грызлись у мусорных ям невидимые кошки. Шаги неизвестного больше не доносились.
«За кем он, следящий, пойдет? Это, конечно, тот, от Фиолетова. Узнал ли он Забулдыгу, ведь у каждого филера, есть фотография? Если нет, то он снова пойдет за мной. А если Забулдыгу опознали? Филер бросит Андрея. Для него нет ничего важнее Забулдыги. Неужели я сам навел на его след? Сегодня же Забулдыгу возьмет контрразведка. А я, который с ним встречался, и не донес? Это всему конец. Так за кем пойдет филер? До сих пор он следил за мной…»