Обычная история Гиганта, всех нас и меня
Шрифт:
— Поссорилась с парнем?
Она еще ниже опустила голову, поставила кусок пирога перед Ильей. После того, как она сделала глоточек чая, я услышал легкое «угу».
— А я тебе сказал, что он тебе не ровня. Но ты не ушла даже к подругам, а осталась у меня… Что же случилось?
— Они поддержали его сторону и сказали, что я во всем виновата.
— Хватит. Надеюсь, это будет ваше последнее расставание, — она встрепенулась после
Это было последнее слово. Илья не вмешивался, делал вид, что увлечен пирогом и больше его ничего не интересует.
— Как дела с учебой? — у меня пошли дежурные вопросы.
— Все хорошо, — от нее последовали такие же дежурные ответы. — Завтра воскресенье, — напомнила она. В ее грустном взгляде читалось то, что я что-то забыл.
— Напомни.
— Ты обещал. — Она с надеждой взглянула на меня, сжимая тонкие губы.
— Напомни, — холодно повторил я.
— Будет фестиваль…
— Я не пойду, много работы и дел.
— Но ты обещал! — она ударила руками по столу, вскакивая. Гигант был похож на улитку, которая вытягивается на яркий свет. Так он разогнулся и вытянулся после ее крика.
— Я точно помню, что сказал «может быть». Ты сама должна понимать, что я слишком занят работой.
— И что мне делать? Я достала костюмы, грим, — она загнула пальцы,— чтобы в последний день услышать «нет»?
— У взрослых бывают дела, и ты об этом знаешь. Допивай чай и иди в свою комнату.
Плечи Маши вздрогнули. Она съежилась, ее лицо порозовело, а губы затряслись:
— Тебе так сложно пойти со мной?
У меня застучало в висках. Этот день выдался очень тяжелым.
— Сложно. Я не хочу позориться. Все эти фестивали с переодеваниями для мелкоты, а я старый и…
— Ненавижу тебя! — Она толкнула меня рукой, но случайно задела чашку, и та упала на пол. Я зашипел, вскакивая.
— Живо в свою комнату!
— Зря я родилась. Родители говорили, что я создана для сплочения семьи, а в итоге…
Она засопела и убежала к себе, громко хлопнув дверью.
Гигант посмотрел на меня, затем на разбитую чашку. Я не выдержал первым:
— Надо прибраться.
Самое дерьмовое в такой ситуации — это разбитая посуда и надежды. Мне очень стыдно за себя и за то, что довожу ее в последнее время до слез.
— А зачем ей оставаться с вами? — вдруг спросил Гигант.
— А? — Я поднял голову. Осколков на полу было слишком много. Он увидел мое удивление,
— Вы хотите, чтобы Маша осталась с вами, но сами ничего для этого не делаете, — Илья подвел и без того видимый итог.
Мы выбросили осколки, протерли пол и по новой заварили чай.
— Наверное, я устал для нее все делать, поэтому в какой-то момент бросил Машу на произвол судьбы. Не удивляйся, я в прямом смысле этого слова.
Мне было восемнадцать, когда родители позвонили из-за границы и сообщили, что у меня родилась сестра. Я не знал, как к этому отнестись. Конечно, с одной стороны, порадовался, а с другой — загрустил, что мои старики решились на такой ответственный шаг. Мне казалось, что отец умрет первым из-за больного сердца, а мать отправится за ним, не выдержав большой нагрузки. Но в итоге они погибли оба. И мне очень грустно, что Маша увидела смерть не в птенцах воробья, а в наших родителях.
— Сколько ей было лет? — Гигант заставил меня призадуматься над этим.
— Кажется, десять. Пока я ждал свой первый кризис среднего возраста, она пошла в четвертый класс и встретила информацию об их гибели.
Но мне повезло, что она была очень маленькой, поэтому до конца не поняла, что значит потерять отца и мать. Они постоянно работали. Разумеется, с ней они проводили времени куда больше, чем со мной, но она все равно не успела к ним сильно привыкнуть. Она жила в мире новых знакомств, открытий, перелетов между странами. Ее приятелями стали учителя по французскому, испанскому, тренеры по легкой атлетике и плаванию. Ее лучшим другом становился я, когда она приезжала ко мне летом. Пару раз я летал к ней. У нее было все, кроме внимания. И, кажется, за все эти семнадцать лет она так и не получила его.
После смерти родителей я старался как можно быстрее войти в нормальный ритм. Было решено забрать ее к себе. Никакие бабушки и дедушки не смогли бы заменить любовь брата. Мы с ней смотрели то, что нравилось мне. Она читала те книги, которые я ей приносил. У нас было много общего.
Ее самым любимым фильмом был «Франкенвини». Тогда я привез его на диске, включил и рассказал о том, что после смерти надо смириться и отпустить.
И так было лет до тринадцати-четырнадцати. В момент переходного возраста я вспомнил, что Маша все же девочка и женское воспитание ей необходимо.
Вокруг меня всегда были женщины. Они нравились мне, но не нравились Маше. До тех самых пор, пока к тетушке на дачу не приехала ее молодая внучка. Она поступила в МГУ на журналиста и мечтала о карьере телеведущей.
— И вы сошлись с ней?
После вопроса Гиганта я достал телефон, ввел в поиск ее имя и нашел страницу героини моей истории.
— Сейчас она стала рыжей.
Илья улыбнулся, увидев девушку. Она ему понравилась.