Обычная история
Шрифт:
Делаю две глубоких тяги подряд.
Такой шок пережили – а ты смотри, ожил, да, Мишка? Поправляю член в штанах. В затылке противно тянет. От мысли, чем это для меня закончится – мутит. Я не хочу… Но когда, сука, я мог противостоять этим желаниям? Нет, в каких-то случаях получалось, но не так часто, как мне того бы хотелось. Чертов слабак.
Отбрасываю бычок и, сунув руки в карманы, поднимаюсь в квартиру. И замираю на пороге комнаты. Какого хрена?!
– Давай попытаемся это надеть, – уговаривает Таир полностью голую Кэт.
– Не могу, – хнычет она, тяжело дыша. – Я раздевание еле пережила.
– Давай, – подбадривает Валеев, потрепав Кэт по макушке, – у тебя все получится. Ну не голой же тебе лежать, Кать!
– Да не могу я! – рычит она.
– Не поздно
– Нет!
Нет? Ну, ок. Наверное, надо осмыслить, почему так. Вариантов здесь не то чтобы много. Подумав, склоняюсь к мысли, что Кэт может просто не хотеть, чтобы я ее лицезрел в таком непрезентабельном виде. Бабы в этом смысле странные существа. Была у меня одна, которая в пять утра вскакивала, чтобы сделать макияж к моменту моего пробуждения. Я так и не понял, на хрена это все. Ну, то есть понятно – хотела больше понравиться. Но, будем честны, этот способ никогда не работал. Притяжение – оно либо есть, либо нет. И внешность тут совершенно не имеет значения. Или это у меня только так? Су-у-ука. Ненавижу!
Достаю из кармана телефон и быстро печатаю: «Кэт, я ушел. Если будет что-то надо – не стесняйся обращаться, ок? Я переживаю».
И все еще хочу попробовать, вдруг у нас что-то получится. Почему-то с ней это кажется действительно возможным. Кэт – живое воплощение того, как я себе представляю свою идеальную спутницу. Она красива, умна, стройна, и мы варимся в одной сфере, а потому вряд ли заскучаем вместе. Что же касается ее прошлого – оно меня не пугает. Скорее даже, наоборот, делает эту женщину как будто доступнее. У нее скелеты в шкафу, у меня… Просто идеальная пара. Срастемся комплексами, как сиамские близнецы, и зашагаем по жизни вместе. А там, даст бог, постепенно от них и избавимся.
Да, Мих?!
Поднимаюсь домой. Стук хвоста о пол слышу еще с улицы. Мой золотистый ретривер Рич, как любой пес, заранее чувствует приближение хозяина.
– Ты ж мой бармалей. Папин красавец, – шепчу, почесывая пса за ушами. – Гулять?
Битье хвоста о пол становится интенсивнее. Улыбка кобеля растягивается от уха до уха. Рич с громким тявканьем делает круг вокруг собственной оси, срывается с места и возвращается, таща в ухмыляющейся пасти поводок.
– На весь дом поднял шум, – говорю ему, косясь на стену, отделяющую мою квартиру от квартиры соседей. От греха подальше побыстрее сбегаю вниз. Рич делает свои дела, я убираю результат в гигиенический пакет и уже расслабленно иду дальше к променаду вдоль озера. Здороваюсь со знакомыми собачниками. Рич несется к хвостатым друзьям, кружит туда-сюда, вовлекая пёселей в игру, но я командую идти дальше. В голове сумбур, и хочется тишины, которая здесь просто невозможна. А вот в леске за озером, особенно если отойти подальше – вполне. Убегая, Рич утопает во тьме, как в липком густом мазуте. Мир потихонечку засыпает на пушистой подушке затянутого тучами неба. На душе тревожно. И предчувствие того, что сегодня я тупо не выдержу, собирается внизу живота тянущей тупой болью.
Обреченность… Вот, что я ощущаю, пробираясь сквозь густую траву. Бесполезно! Сегодня можно было даже и не пытаться.
– Рич! Домой…
Путь обратно занимает всегда меньше времени. Взгляд как примагниченный скользит по соседскому балкончику. Кажется, она сидит в кресле. Как чувствует, сука, что я опять сорвусь.
– Привет.
– Привет, Таш. Виделись же на работе.
– А тут нет, – пожимает пухлыми плечами. – Как съездили? Кэт увиделась с дочкой?
– Да. Все получилось. Только потом, прикинь, у нее спину прихватило.
– М-м-м. Жаль.
– Чего?
– Что ваше свиданье сорвалось.
– Да нет. Нормально все, – вру зачем-то. – А вот то, что она из обоймы выпала – херня. Только сработались.
– Ага. Она хороша, – соглашается Таша, поднимая на меня безмятежный взгляд. То ли правда ей насрать, то ли сцена по ней плачет. Бесит. – Ну, давай, пойду я уже. Пока, Рич!
Таша выбирается из садового кресла. Ротанг жалобно скрипит под ее весом. Оборачиваюсь на звук. В темноте Таша выглядит стройнее. Но все равно… Полные ноги, огромная, как луна, задница.
Таша на прощание оглядывается. И, кажется, запросто считывает возникшие в моей голове вопросы. Но никак их не комментирует. Только улыбается. Невесело и цинично.
В висках долбит пульс. Сцепив зубы, мою Ричу лапы в специально для этого установленной раковине. Наливаю себе выпить. Опрокидываю первую порцию, и только когда чуть-чуть отпускает напряжение, иду в душ. Рука никого еще не подводила. Я даже прохожусь пару раз по члену, прежде чем окончательно сдаюсь.
Обмотав бедра полотенцем, мокрый, вываливаюсь из ванной. Кондиционер работает во всю мощь, отчего меня немного знобит. Обреченно распахиваю дверь на террасу.
– Ты здесь? – хриплю, упершись ладонью в косяк.
– Здесь.
Сука! Хоть бы раз не отозвалась. Хоть бы раз, а… Я ненавижу ее в такие моменты. Но себя – еще больше. Потому что унижаю ее, потому что хочу, чтобы она сама положила конец этому, блядь, маразму, раз я не в силах. А она все, сука, терпит. И никогда мне не отказывает.
– Зайди.
Чаще всего так и происходит, да. Потому что с Ташей живет Тай, и я не хочу однажды на него нарваться в ее квартире. Не хочу, чтобы о нас с его матерью знали. Это просто секс. И ничего больше. Секс с партнершей, на которую – мало кто поверит, что я бы позарился… Ну просто потому что она такая. Без обид.
Сначала за шторкой возникает ее фигура. Потом Таша тенью проскальзывает ко мне в комнату. Задвигает жалюзи. И оборачивается, вздернув бровь.
– Шевелись давай, я пару недель не трахался.
– Выпиши себе премию за самую херовою личную жизнь, – хмыкает эта жаба.
– Чья бы корова мычала, – отбиваю я. – Если бы не я, ты бы только с работой трахалась. Давай же! Ну! Ты знаешь, что делать.
Так вышло, что моей первой женщиной оказалась мамина подруга. Толстая тетка, тогда заведующая крупнейшей в нашем городе автобазой. Сейчас, когда все умные да проработанные, я знаю, как называлось то, что она со мной делала. И понимаю, что это неправильно. А тогда… Хрен знает, что я чувствовал. Наверное, растерянность. Действия этой женщины отзывались во мне беспокойством и похотью. Конечно, я понимал, что происходит какая-то нездоровая херня. Казалось, я каждый раз переступаю запретную черту, после которой моя жизнь никогда не будет прежней. И еще один раз с ней будет ошибкой. Но стоило ей появиться на пороге нашей квартиры, стрельнуть в меня сочащимся похотью взглядом, как моя решимость послать ее куда подальше ломалась. Постепенно внутренняя борьба переросла во внешнюю. Я делал все, чтобы она от меня отстала, я ее изводил, унижал, ломал. А она терпела, утаскивая нас обоих совсем уж в грязь. Те отношения остались в прошлом. Но они наложили на меня свой уродливый отпечаток. Это моя самая постыдная тайна… Я тащусь по жирным теткам старше себя.
Да, я больной ублюдок. Но когда Таша стягивает с себя растянутую футболку размера три икса эль, и я вижу ее белоснежное мягкое тело, у меня просто на хрен срывает башню.
– На колени давай.
Горделиво вскинув подбородок, Таша медленно опускается на пол. Всем все понятно. Мне иногда надо подкармливать своих демонов. Ей – просто выпускать пар, потому как, серьезно, ну кто на нее кроме меня позарится? Возможно, за свое свинское отношение за дверями спальни на работе я к Таше отношусь предельно внимательно. И заботливо. Всегда что-то подскажу, подстрахую, пошучу, пожалею, если потребуется, и утешу. Но в такие моменты, как сейчас, я веду себя как скотина. Понятия не имею, оправдывает ли меня хоть как-то тот факт, что она ни разу не намекнула мне, что ее это не устраивает.