Обычная жизнь
Шрифт:
— О, нет… — простонал на задней парте Судзухара, с грохотом падая лицом на парту.
Айда обернулся к другу и участливо поинтересовался:
— Тодзи, друг, с тобой всё в порядке?
— Конечно в порядке, — простонал парень, не поднимая головы. — Я просто решил немного побиться головой об парту!
Тем временем некто рыжий и в школьной форме размашисто написала несколько корявыми иероглифами своё имя на доске и повернулась к классу.
— Меня зовут Аска Сорью Лэнгли Цеппелин! Но можно просто Аска. Приятно познакомиться! — немка с самым невинным видом мило улыбнулась.
А вот меня почему-то начали терзать какие-то смутные и нехорошие предчувствия…
— Аска. Аска. Аска. Аска. Аска!
— Тодзи, старина, если она тебе так нравится, то вовсе незачем постоянно повторять её имя, — насмешливо произнёс я, мягко уворачиваясь от очередного размашистого удара Судзухары. — Бей резче и быстрее.
— Да вы все помешались на этой рыжей! — рявкнул парень, вновь пытаясь достать меня.
Увы, после жёстких четырёхмесячных курсов всесторонней подготовки, среднестатистический пацан моего возраста в одиночку противником мне не был… Так что наша очередная тренировка на уроке физкультуры проходила по стандартному сценарию. Тодзи пытался меня хоть как-то зацепить, я большую часть времени тупо блокировал удары или уклонялся от них, а под конец каким-нибудь приёмом валил Судзухару на землю.
— Старина, но ведь это нам только на руку, — жизнерадостно заявил Айда, пристально вглядываясь через объектив видеокамеры в стайку девчонок поблизости. Одноклассницы вполне ожидаемо вились вокруг самой популярной личности в школе в последние дни.
Имя этой личности было — Аска Лэнгли.
Чем была обусловлена такая популярность? Во-первых, рыжая была пилотом. Во-вторых, она действительно была очень и очень хороша собой. А в-третьих, немка и сама была не прочь побыть в центре внимания, к чему всячески и стремилась.
Так что уже на второй день вокруг неё вполне ожидаемо порхала щебечущая стайка разнокалиберных подружек, а парни со всей школы начали строить планы — когда же можно будет подкатить к Аске с предложением сходить на свидание…
Самыми большими борцами с системой беспощадной аскофилии оказались мы с Тодзи. Меня эта пигалица просто не приводила в такой восторг, как многих, а живя с ней под одной крышей уже которую неделю, я ещё и прекрасно знал, что на самом деле прячется за хорошеньким личиком и милым поведением.
А пряталась там такааая стервоза и концентрированная вредность в рыжеволосом флаконе…
У Судзухары же обнаружилась индивидуальная лэнглинепереносимость. Этих двоих принципиально не брал мир — любая их встреча заканчивалась отборной руганью. Я с Аской ещё мог общаться, а вот Тодзи — нет. Вообще. Ни при каких обстоятельствах. Нельзя ведь поток взаимных оскорблений называть общением, верно?
Особенно немке не нравилось, что Судзухара обзывает её рыжей или Рэнгри.
— Нынче фотографии Лэнгли очень высоко котируются на чёрном школьном рынке… — философски заметил Кенске. — А вот если бы Синдзи всё-таки…
— Нет.
— …вошёл в наше тяжёлое положение…
— Нет!
— …и немного помог…
— Я не буду пытаться сфотографировать Лэнгли дома! Мне ещё хочется пожить спокойно!
— Какое уж тут спокойствие с нападениями-то Ангелов? — ухмыльнулся Тодзи.
— Их хотя бы убивать можно. Тем более, что Ангелы не живут со мной под одной крышей…
— Синдзи, ты преувеличиваешь… — произнёс Айда.
— Уверен, что Син ещё преуменьшает, — возразил Тодзи. — Этот рыжий демон — худшее, что случилось за последнее время. Чем же мы так прогневили небеса?
— Тодзи, для тебя это слишком мелодраматично, — рассмеялся я.
— Эй, я не такой тупой как выгляжу!
— Ммм… Теперь будет несколько проблематично это доказать… — замялся Кенске.
Днём ранее.
— Судзухара, вы подготовили доклад об императоре Нероне?
— Эээ…
Я точно знаю, что Тодзи ничего не подготовил. Забыл или забил — это уже не так важно. Главное сейчас было понять — что же сможет спасти отца русской демократии, так сказать? Увы, но тут даже я пасовал, не говоря уже о моём не столь эрудированном приятеле, поэтому и не рискнул принять удар на себя.
Потому как Нерон вроде бы не прославился никакими военными подвигами, знал я о нём чуть больше, чем ничего. Был римским императором, маленько психованным, любил бросать первых христиан на съедение львам на арене Коллизея, да петь заунывные поэмы собственного сочинения… Собственно, вот и всё об этом человеке. Увы, но Тодзи, скорее всего, не знал и этого…
— Конечно, учитель! Разрешите ответить устно?
— Хм… Конечно…
Ого! Наглость — второе счастье?
Судзухара с уверенным видом поднялся с места, солидно откашлялся и бодро начал:
— Император Нерон…
Бодрости ему хватило ровно на два слова.
— Эээ… Нерон был… эээ… человеком… Да, человеком! Иии… Он совершил очень много вещей… эээ… которые никто не понимал… ммм… кроме него… И поэтому его выбрали императором. Потому что он единственный понимал, что сделал.
Класс начал потихоньку хихикать. Сидящая на первой парте второго ряда (ровно по центру, ага) Аска издала трудноидентифицируемый звук — кажется, она давилась смехом.
А вот Судзухара, похоже, вдохновился и начал вещать ещё более забористую чушь:
— Нерон был… эээ… итальянцем! Его фамилия была… ммм… Галилей… Хм. Он был очень крутым учёным — кажется, до него Земля не вертелась… И вот… эээ… И при этом он был… ммм… всё-таки злым и жестоким… Да! Очень злым и жестоким! Он любил устраивать бои радиаторов…
— Кого, простите?
Даже не хочу думать, каких усилий стоило учительнице сохранить невозмутимое выражение лица во время этой проникновенной речи. Я беззвучно хохотал, как припадочный, грызя рукав кителя, Аска вообще, похоже, плакала. Остальной народ от нас тоже не отставал. Даже Рей… Даже! Рей!!! Кажется, улыбалась!