Обычные командировки. Повести об уголовном розыске
Шрифт:
Они пересекли длинный и широкий сквер и подошли к просторной беседке. Киселев дотронулся до руки полковника:
– Вот смотрите, Александр Дмитриевич, здесь когда-то стояли сараи, а на месте беседки была голубятня, большая, в несколько отсеков и этажей. Принадлежала она троим дружкам, и голуби их славились на всю округу. Собиралась сюда местная шпана. Вечно пьянки, драки, поножовщина. Больше десяти лет нет этой голубятни, да и сами голубятники сгинули, а вот традиции кое-какие уцелели. Чего мы тут только не предпринимали: и разгоняли, и
– А что в этом дурного? Пусть себе поют.
– Если бы только пели! Пьют, в карты играют, дерутся.
– Это плохо. Поближе бы с ними познакомиться…
Киселев усмехнулся:
– Макаров с Роговым их всех наперечет знают…
Они вышли из сквера и подошли к маленьким разнокалиберным домикам-гаражам. За ними открылась широкая улица, застроенная современными домами. Три больших здания вплотную примкнули друг к другу, как бы образуя букву «П». Капитан подвел Дорохова к арке одного из домов и остановился:
– Вот здесь все и произошло.
Дорохов осмотрелся. Высокая арка тоннелем проходила сквозь здание и открывала вид на зеленый двор. Киселев указал в глубину:
– Видите вот тот средний подъезд? Там живет Степан Ручкин, оттуда и вышел Лавров, а здесь посередине, прямо под лампочкой, что под сводом, лежал Славин.
Дорохов долго стоял под аркой, что-то обдумывая, ходил по двору, смотрел на подвешенные люминесцентные лампы. «Приду сюда еще раз вечером, – решил он, – ближе к тому часу, когда все произошло».
– Что ж до сих пор Ручкина не допросили?
– Не нашли. Уехал он, Александр Дмитриевич, взял отпуск на десять дней и повез ребенка к родственникам в деревню, а куда – неизвестно.
– Нужно найти. Возможно, он что-то знает.
– Найдем. Да он скоро и сам появится.
Они походили еще по двору и направились в городской отдел милиции. Полковник спросил у Киселева:
– Где тут у вас заводская дружина?
– Штаб во Дворце культуры.
– Далеко?
– Да нет, будем проходить мимо.
– Давайте заглянем!
Капитан замялся. Видно, ему не очень-то хотелось идти к дружинникам, и он, взглянув на часы, отговорился:
– Может быть, в другой раз? Уже восемь часов, а мне еще постовых милиционеров проверять.
– Хорошо, я один зайду.
…В большой комнате было шумно. Сидящий за столом парень лет двадцати пяти сердитым голосом что-то втолковывал обступившим его дружинникам. Среди собравшихся мелькали девичьи лица. Остановившись в стороне, Александр Дмитриевич прислушался. Бойкий паренек лет девятнадцати пытался оправдаться:
– А что мы можем? Вчера я им говорю: «Нужно соблюдать порядок», а они в ответ: «Пошел ты знаешь куда? Сами научитесь соблюдать». Я говорю: «Пойдемте в штаб», а они: «Если не пойдем – бить будешь?»
– Подожди, Зотов, – отстранил говорившего здоровенный парень. Куртка так плотно облегала его торс, что казалось, стоит парню сделать резкое движение – и все швы тут же разойдутся.
«Ну и здоровяк, – подумал Дорохов. – Копия чемпиона по штанге Василия Алексеева».
– Нужно что-то придумать, Рогов, – возмущенным басом продолжал «чемпион». – С того дня, как все это случилось, шпана распоясалась. На что уж меня все слушались, а сегодня в обеденный перерыв подходят в столовке два пьянчуги и так нахально спрашивают: «Допрыгались, дружиннички? Вас еще не разогнали? А зря! Сами-то вы хуже бандитов стали».
– Ну и что же ты им, Семен, ответил?
– Не надейтесь, говорю, дружина как была, так и будет. А если нужно, то и беседку разберем.
– Зачем же разбирать беседку? Пусть стоит, – медленно проговорил Рогов.
– Да! Как же дальше-то, Женя? – протиснулась к столу худенькая черноглазая девушка с короткой стрижкой каштановых волос. – Как нам быть дальше? Вчера вечером иду через сквер, в беседке человек десять ребят, двое с гитарами. Пьют водку и орут песни. Увидели меня и кричат: «Зинуха, заходи! Выпей с нами за упокой души Сереги-парикмахера, а заодно и за упокой своего приятеля. Не миновать ему расстрела!»
Рогов хотел что-то сказать, но увидел Дорохова, насторожился, решил, что и так было слишком много сказано при постороннем.
– Вам что, товарищ?
– Вы начальник штаба Рогов? – в свою очередь поинтересовался Дорохов.
– Да.
– Тогда я к вам.
Полковник, порывшись в своем бумажнике, достал вчетверо сложенный листок и протянул его Рогову. Начальник штаба быстро пробежал глазами документ. По мере того как он читал, лицо его менялось, хмурые складки на лбу разгладились.
– Ребята! Из Москвы прислали полковника милиции Дорохова специально заниматься делом Олега.
Девушка, разговаривавшая с Роговым, подошла к гостю, которого сразу окружили дружинники, и с надеждой спросила:
– Олега освободят?
В комнате воцарилась тишина. Вопрос этот, видимо, волновал всех.
– Вы думаете, это так просто? Одни посадили, другие освободили? Меня прислали специально разобраться. В ответ на телеграмму, которую товарищ Рогов отправил в Москву, – медленно подбирая слова, проговорил полковник.
Сразу заговорили несколько человек, но их остановил Рогов:
– Подождите, ребята! Дайте я скажу. Лаврова мы знаем давно. Многие вместе учились с ним в школе. Вот уже три года в одной дружине. Олегу мы верим. Если он говорит, что у парикмахера был нож, значит, нож был на самом деле.
– Тогда у меня ко всем вам просьба: разыщите этот самый нож. А вы, товарищ Рогов, если, конечно, не очень заняты, помогите мне кое в чем разобраться, – попросил Дорохов и вместе с начальником штаба дружины направился было к выходу, но его остановил напряженный, ищущий взгляд той девушки, что спрашивала о Лаврове.