Обыграть судьбу
Шрифт:
— А как же иначе? Я хотела ещё вчера прийти. — Сама положила руку на ладонь здоровяка. — Спасибо тебе, — замолчала, пытаясь совладать со своими эмоциями, — за всё. — Вытащила расписной кушак из внутреннего кармана куртки, поцеловала и положила рядом с подушкой. — Знаешь, у тебя замечательная мама. И она очень соскучилась по тебе.
— А пироги? — Давир оживился. — Пироги — то её пробовала? А рыбок золотых видела? А старую кривую осину в саду, похожую на сгорбленную старуху? А садовник ещё живой? — Заулыбался: — Ох и попадало мне от него в детстве! И ведь не потому, что ему было жалко яблока для хозяйского сына, — хитро повёл бровью. — Я ведь всегда был крепышом. Как залезу на дерево, так обязательно рухну с него, а пока лечу до земли, переломаю
Все засмеялись. Алиар присел на край кровати, а Джим наоборот поднялась. Из окна доносилось беспокойное ржание. Она подошла и выглянула наружу.
— И пироги пробовала, и рыбок видела, — обхватила себя руками, словно озябла, — и твоя мама показывала мне осину, которую ты почему — то боишься с самого детства. — Посмотрела на мужчину, лежащего в ворохе подушек, и улыбнулась, но её взгляд был серьёзным. — Все ждут твоего возвращения.
Давир перевёл вопрошающий взгляд на Алиара, юноша едва заметно кивнул, словно между ними существовала безмолвная связь. Джим удивлённо приподняла брови.
— Мы обязательно навестим мою матушку, — Давир благодарно кивнул своему врачевателю. — Побываю в родных краях. Кто знает, когда ещё придётся свидеться. — Джим переводила недоумевающий взгляд с одного на другого. — А мне теперь никак нельзя отлучаться от него, — указал пальцем на молодого мага смерти. Юноша пожал плечами. — Куда он, туда и я.
— Ну — у–у, — Алиар выглядел смущённым, — поверь мне, всё могло быть гораздо хуже.
Со двора донёсся свист Эльхана, и все отчётливо услышали голос Кассиана: Джим звали по имени. Девушка бросила взгляд на окно.
— Мне пора, — произнесла она, направляясь к двери, подняла свой походный мешок и ловко закинула на плечо.
— Значит, уезжаешь. — Давир не мигая смотрел на неё, в его расширенных зрачках мерцал едва заметный огонек. — Это хорошо, что ты будешь далеко от Стены и под защитой своей семьи. — Алиар положил свою ладонь на руку больного и закрыл глаза. — Я не знаю, как так случилось, но отныне тьма всегда со мной, она живёт в моём теле. — Его полные губы скривились в улыбке, больше напоминающей презрительную насмешку над самим собой. — Они знают о тебе, Джим. Знают и ищут. Будучи в забытьи, я блуждал с ними по чёрным пустошам, пока они не нашли свой дом. Сейчас они ушли из своего старого дома, чтобы обрести новый. Они, как полчища саранчи, кочующей с одного места на другое; их сердца наполнены ядом, сознание блуждает в темноте и каждый из них готов умереть за Бога, имя которого стёрто и по эту, и по ту сторону грани. Я знаю, что говорю. И он тоже это знает, — бросил взгляд на мага, сидящего с закрытыми глазами рядом. — Они ищут свою пада морхант1, которая приведёт в этот мир их Бога. Они ищут тебя.
Джим испуганно посмотрела на друга. Алиар открыл глаза и ответил ей спокойным взглядом.
— Так и есть. — Поднялся с кровати и подошёл к ней. — Именно я настоял на твоём скорейшем отъезде. — Его голос опустился до шёпота: — Джим, что — то происходит. — Он положил руки на её плечи. — Эльфы раз за разом предпринимают попытки разрушить Стену. Что они в ней ищут? Зачем им это нужно? Никто не знает. Совет обеспокоен. Было принято решение срочно возводить стены во всех крепостях, примыкающих к основной. — Притянул к себе и обнял: — Будь осторожна и береги себя.
— Хорошо, — голос Джим прозвучал приглушённо. — Я тогда пойду.
— Иди. — Алиар отпустил её. — Мы обязательно ещё увидимся.
— Джим, — позвал Давир. Девушка открыла дверь и обернулась. — Береги себя. И я не прощаюсь.
Джим кивнула, вышла в коридор и ещё какое — то время стояла и смотрела на закрытую дверь. Очень многое для неё было непонятно. Она подозревала, что для Давира проклятие некроманта из пустоши бесследно не пройдёт, но чтобы так, как сейчас, остаться навсегда привязанным к своему врачевателю — не думала.
Уверенно зашагала по коридору. Пошла быстрее. Побежала.
«А ещё я теперь знаю имя моего заклятого врага. Это мой дед, Адавар Де'Альмарон.
1.*Padamorchant*—«пада морхант» — Ходящая в тени.
Глава 3. Трудности пути
Вот уже третий день их отряд был в пути. Великая Семёрка запретила им открывать порталы. Алиар заверил совет, что тёмные эльфы обязательно предпримут попытку перенаправить точку выхода. Видно, он знал что — то такое, чего не знали все остальные. Единственное, о чём он предупредил, что в межмирье теперь стало не столь безопасно. Поэтому решено было идти по — тихому окольными путями, на некотором удалении от Стены и минуя земли вампиров. Официально для всех отряд Ветра отправлялся встречать большой имперский продовольственный обоз, чтобы сопроводить его на пятую заставу, а патрулирование пикетов за Стеной на это время возлагалось на новый отряд, который возглавил правая рука Кетхара — Крейн.
В первый же день, как они выехали из ворот своей заставы, полил стеной дождь и преследовал их всю дорогу. Он вымотал животных и людей до предела. Ночевали на открытых местах, опасаясь заходить вглубь леса в поисках сухого клочка земли и убежища. Разбивали лагерь на скорую руку, костёр не разводили, ужинали вяленым мясом и лепёшками. Люди, животные жались в тесный круг, стараясь хоть немного согреться, каждый мечтал лишь об одном: чтобы поскорее закончился дождь.
Кассиан с беспокойством отмечал тени, залёгшие под глазами у воинов от нехватки здорового сна и горячего питания. Тревожился за Джим, которая выглядела подозрительно тихой и какой — то обречённой. За все эти дни она не проронила ни слова, стойко снося все неудобства непогоды и трудности пути.
Торлаг и Ульв — братья близнецы — смахивали на замёрзших нахохлившихся воробьёв, в поисках тепла прижимавшихся друг к другу даже тогда, когда ехали на лошадях. Самое удивительное, что животные, послушные воле своих хозяев, отлаженно шли в ногу, как если бы проделывали такое неоднократно ранее. Иногда юноши предпринимали попытки разговорить единственную девушку в отряде, но раз за разом терпели неудачу. Джим улыбалась и продолжала молчать, а Кассиан тревожился ещё больше.
Единственно, что оставалось неизменным, — каждый вечер Джим без ложной скромности забиралась под плащ к Кассиану. Юноша молча притягивал озябшую девушку к себе и до утра согревал теплом своего тела, чутко прислушиваясь к её ровному дыханию. Все его помыслы были заняты тем, чтобы поговорить с ней об их дальнейшей судьбе. И если она согласится пройти вместе с ним по жизни рука об руку, то по прибытию в отогорские земли испросить разрешение на брак у её семьи. Но имел ли он на это право? Бастард — без имени и племени — просить руку наследницы такого знатного и сильного рода? В такие моменты он обычно тяжело вздыхал и ещё теснее прижимал девушку к себе, словно боясь, что её отберут у него прямо сейчас. В его отряде тоже не осталось ни одного равнодушного; каждый, при случае и без, периодически подходил к нему и высказывался по этому поводу, мол, чего тянешь, командир, переговори с девушкой, пока ещё не поздно. Но Кассиан всё никак не мог решиться. Вот так, в тяжёлых думах и полный сомнений, он засыпал лишь под утро.
Утро четвёртого дня встретило отряд лучами приветливого солнца на совершенно безоблачном синем небосклоне. Ночлег в тот день решили устроить пораньше: всем необходимо было просушить свои вещи и хорошо отдохнуть. Через два дня планировалось выйти к узкому плато, которое было началом Отогорского хребта.
Принято было решение: разжечь костры. Приготовление пищи доверили Джим. Эльхан и Эвальд с удовольствием взяли на себя обязанность позаботиться об уставших животных. А близнецы со знанием дела развешивали вокруг костра промокшие плащи и другие вещи. Когда солнце начало клониться к горизонту, по поляне понеслись первые чарующие ароматы, заставляя воинов невольно сглатывать слюну и в нетерпении поглядывать в сторону кашевара.