Обыкновенная лирика. Том 1
Шрифт:
а где простых людей суждение,
где по врачам хождение – спорт.
Бывает так, сдают все нервы,
пока душевно отойдешь,
бывает боль в цветенье вербы,
и всех несчастий не сочтешь.
Иль ночь без сна в дыму угарном
под чей-то нудный разговор.
А если парень сердцу гарный,
на годы думам приговор.
Так сколько раз душа влюблялась?
Не счесть. Не высказать. Одна.
Одна,
мужчины поняты до дна.
Мужчин немного в жизни было,
одни стихи, скорей мечты.
Их руки с кожи смыло мыло.
А что в стихах? А ты прочти.
Отдать бы должное мужчине,
что с внучкой весело играл.
Он находил для игр причины,
когда ее за ручку брал.
Ведь ни отца, ни деда рядом,
девчушка грустная растет.
Пусть растрепались в играх пряди,
но как веселость им идет!
И смех его звучит счастливо…
Играет, бегает, шалит,
и танцевать идет ретиво,
и их дуэт азартом слит.
Немного грустно и приятно
смотреть на милую возню.
Все, что творят они – занятно.
Их шалость в память я возьму.
Мужик дельфином с ней резвился,
акулу мог изображать.
А может то амур так вился?
Ему бы руку мне пожать!
14 декабря 1999
Шарик над столом
Что такое теннис на столе?
Это просто чудное явление,
держит стол, как будто он в смоле,
можно ощутить его пленение.
Дело в том, что точная игра,
легкие ракетки, белый шарик,
будто бы крючочек у багра,
пыл в игре приходит очень жаркий.
А напротив – только твой партнер,
он своей игрой расскажет притчу
о себе, игре, коль бой остер,
об одежде. Шарик. Стол. И речи.
Поиграй в настольный теннис ты,
поиграй умело – неумело,
отношения будут так просты,
что в любовь ты будешь рваться смело.
Это лучше, что ни говори,
просто разговоров и прогулок.
Так дерзай ракеткой и твори.
Шарик, звук, бросок, а зал так гулок!
1999
Забытое чудо
Что главное? Уйти из зацепленья,
и знать неповторимость бытия.
Однажды сердцем чувствуя плененье,
понять, что мы играли: ты и я.
Прекрасное не повторится чудо,
нечаянно мы вспыхнули вдвоем,
и безразличие обступило круто,
и мы отдельно думает, живем.
А чудо было несколько мгновений,
а охлаждение следом шло всегда,
и сердце замирало: черви, вини.
И все. Не повторится никогда.
Искать его, не зная полных данных?
Найти в Москве возможно ли его?
А там уже и Мани или Тани,
и снова расставаться нелегко.
Ракетка, теннис, сетка, взгляд и счастье -
простое откровение судьбы,
Любить в игре незримо и нечасто.
Как хорошо, чтоб повторилось бы!
Проходит год. Забыто это чудо.
Попытка отыскать не удалась,
как вечером не встретить тайну утра.
Я не ищу! Я не ищу! Сдалась.
1 декабря 1999
Граф
Вы мысленно меня влечете вновь,
и кровь моя бурлит, бушует кровь.
Пока же только стопка чертежей,
меж нами ходит в кольцах виражей.
Потом сказали: «Это вот исправь».
Да, Вы в работе нашей просто граф.
И так же благородны и грустны,
и Ваши фразы искренне просты.
Один сегодня князь и граф, и царь,
как будто время возвратилось в старь.
Я беспредельно предана ему.
А почему? Я право не пойму.
И знойность теплых дней в его глазах,
и напряженность в наших голосах.
Мгновенье, что коснулось наших рук,
становится прекраснейшим не вдруг.
Сегодня с Вами мы и далеки,
а облака над нами так легки,
но все поймет мудрейший небосклон,
обнимет нас и сделает поклон.
1999
***
Приятны ионы влюбленности,
божественно чувство твое,
отчаянье есть в непреклонности,
и, вряд ли, возьмешь ты "свое".
Идут от тебя гены памяти,
но так неуверенно, что
подобны они только знамени,
когда неизвестно: «Ты кто?»
1999
***
Эти скалы обдувают ветры
Совещанья разной силы, тембра, красоты.
Чаще здесь проходят пару метров,
секретарь наводит всем мосты.
Вот она: цветы и телефоны.
Двери ходят здесь туда – сюда.
, блицы, перезвоны,
но они – истории слюда.
1999
***
Плохо и плохо, и небо сереет,
серая лента дорог,
где-то внутри все ж сомнение зреет:
«Может уйти за порог?»
Несправедливость чудовищна очень,
надо ее пережить,
мысленно часто мы счастье пророчим.
Платье что ль новое сшить?
1999
***