Обжигая льдом, замораживая огнем
Шрифт:
— О! — я резко притормозила, заметив рядом с самоходкой безопасников элитный транспорт Палмиса. Привалившись к его двери, откровенно скучал Яр.
Эрик внезапной остановки не ожидал и на полном ходу впечатался в меня.
— Ауч! — я потерла пострадавшую ягодицу. — Что ты там прячешь у себя в кармане? Паралитическую пушку?
Мужчины переглянулись и заржали как кони. Водитель упал на руль самоходки и принялся всхлипывать.
— Отличный комплимент, — отфыркиваясь, еле проговорил Линт. — Даже возникло желание помериться.
Пришлось отлипнуть от Палмиса, сделать шаг в сторону и скосить
В салоне самоходки царило веселье. Стоило только мужчинам бросить на меня взгляд, как начиналось сдержанное фырканье. Вот главное, когда парни глумились надо мной всю дорогу — не трогало, а теперь я готова воспламениться вместе с соседями. Чтобы неповадно было.
Я вытащила лейп. Недавно по одному делу у меня проходил потерпевшим ученый- исследователь. Из его коллекции пропала золотая брошь. Я несколько дней билась над разгадкой, как могла испариться вещь из запертой комнаты без единых следов взлома. А всего-то нужно было повнимательней приглядеться к дереву напротив дома. А точнее — к гнезду сороки. Уборщица оставила сверху приоткрытым окно для проветривания. А день пропажи был солнечный, брошь лежала на подушечке и красиво играла бликами.
— Приемная Крахуса, — противным тоном проговорила не менее противная секретарша. Помню, вести расследование было трудно в первую очередь из-за нее. Стояла и пыхтела за плечом. И почему-то складывалось впечатление, что это именно она украла брошь и съела ее. — Чем я могу помочь?
— Добрый день, — я попыталась говорить приветливо, хотя и хотелось скрипеть зубами, — это Эйра Нерх. Я могу услышать господина Крахуса по очень важному делу?
Повисла минутная тишина. Наверняка сейчас секретарша прожигает взглядом лейп и пытается не послать меня. Да-да, о себе я оставила тоже приятное впечатление у этой мымры. А потому что не надо было так презрительно цедить "госпожа, которая возомнила себя служащим безопасности".
— Погодите, я узнаю, свободен ли Маркус, — пересилила она себя.
Я тихонько хмыкнула. И глухой бы заметил, как нежно дамочка проворковала имя ученого. В этом и заключался наш основной конфликт. Еще при первой встречи мужчина, годящийся мне в отцы, отвесил комплимент: "Такая красавица на опасной работе". Секретарша тогда скривилась, будто уксуса бокал выпила, и принялась мне всячески мешать неуемным любопытством. А когда брошь нашлась, он меня еще и в ресторан позвал отметить. Правда, я благоразумно отказалась, а то ножницы в шее — так себе украшение.
— Эйра, — в трубке отозвался волнующий низкий баритон. Тембр, от которого всегда бегут мурашки, хочешь ты того или нет. — Мне очень приятно, что ты позвонила.
Вкратце обрисовала ему ситуацию со сцепкой, попросила совета и нарвалась на длинную и нудную лекцию. Но таким воркующим голосом, что, если бы кто слышал наш разговор со стороны, подумал, будто тут речь минимум о глубокой любви, а не о законах магии.
Я представила, как секретарша подслушивает беседу и стирает зубы в труху. И уже собиралась поделиться шепотом наблюдением с Палмисом, как наткнулась на его колючий взгляд. Так, ощущение, что меня от удушения отделяют только свидетели.
Попросив прислать весь доступный материал в "ПалмисКомпани", я спешно положила трубку.
— Что случилось? — я озадаченно прикусила губу. — У тебя что-то болит, Эрик?
С переднего сидения раздался спокойный ответ Яра:
— Ну, можно назвать ревность болью.
Палмис сердито зашипел на нас обоих.
ГЛАВА 8.
В очередной раз оценила выдержку бывших бойцов спецотряда. Сегодня я выходила, но не вышла, затем Палмис вошел, но не выходил, а ребята даже ухом не повели на наши постные моськи. Эрик грязный, я в засосах, люди хаотично перемещаются — все нормально, обычный рабочий день.
В закрытом помещении подъемника стало несколько неуютно, особенно после демарша Яра. Прогуляться он захотел, по лестнице, подальше от источающего волны гнева Палмиса.
— Эм, — я робко тронула Эрика за плечо. Находиться в закрытом небольшом помещении с человеком, который того и гляди вспыхнет, опасно. — Ты чего злишься-то?
— Я. Не. Ревную, — четко по слогам гаркнул он.
— Естественно, — я на всякий случай забилась в дальний угол. — Конечно, конечно.
Никаких сомнений. Только успокойся.
Теперь я понимаю, как трудно было родителям и Лане, когда у меня проснулась стихия. Бомба с тикающим механизмом, которая рвануть может от малейшего чиха.
Двери подъемника распахнулись, и Палмис широкими шагами устремился к себе в берлогу. Я по стеночке, по стеночке доползла до Эллы и упала на стул.
— Это чего ты с ним такого сотворила? — восхищенно поинтересовалась секретарша. — Он аж искрится. Никогда таким Палмиса не видела. А хотя можешь не отвечать, — она открыла ящик стола и протянула мне мазь. — На вот. Засосы хорошо уберет.
В принципе понятно, почему Элла спелась с Линтом. Два сапога одной пары просто. Но мазь все же взяла.
Яр появился в приемной, даже не запыхавшись. А я-то заметила, как сверкнула кокетливым взглядом секретарша, а вот он предпочел сохранить равнодушное лицо.
Кажется, тут имеет место быть игра в кошки-мышки. Интересно, а кто из них охотник?
— Как ты догадался, где нас искать? — я бросила непроизвольный взгляд на дверь с позолоченной табличкой.
— А что тут гадать? — Яр откинулся на стуле и скрестил руки на груди. Мышцы под тканью невзначай напряглись. — Палмис исчез на моих глазах. Учитывая, что тебя до этого переносило к нему, несложно догадаться, куда он улетел. Я сбегал до Эльвиры, узнал, где проходит операция, и взял самоходку.
Я восхищенно присвистнула. Выпытать секретную информацию у нашего цербера это… подвиг.
В мой бок спились острые коготки.
— Кто такая? — зашептала мне на ухо Элла.
Губы Линта дернулись в улыбке, потому что шепот ее от крика не очень-то и отличался.
— Секретарь главы службы безопасности, — я попыталась выбраться из цепкой хватки Эллы. Со стороны больше походило на конвульсию, судя по профессиональному разглядыванию меня Линтом. — Но ты не переживай, — решила я успокоить нахмурившуюся девушку, — для нее есть один мужчина — Клаус. А у него жена — работа. Вот ей тоже приходиться ее отчаянно любить.