Обжигающий лёд
Шрифт:
— Да уж, перед нами непростая дилемма — благодарить Макса или злиться на него, — добродушно отозвалась Виви, и внимательно посмотрев на Ярова, робко спросила: — А как ты думаешь, был бы у нас шанс без его вмешательства начать отношения? — и сама задумалась над этим вопросом.
— Не знаю, Вив, — честно ответил Яров, серьёзно продолжив: — Я думал об этом. Понимаешь, все два года нашей совместной жизни мне было очень комфортно с тобой. Да, я испытывал к тебе интерес, как к женщине, но не уверен, что сделал бы какие-нибудь шаги. Ты первая, с кем я смог ужиться продолжительный период, и я очень это ценил. И боялся, что секс между нами всё испортит. Мне было проще оставить всё, как было, чем потерять тебя. Но когда встала угроза и так потерять тебя, я решился. Так что, не вмешайся Макс, я
— А я бы не стала этого делать, считая, что тебе это не нужно, — с долей грусти ответила она. — Ведь мы начали с тобой совместную работу, как два холодных, разочарованных в жизни человека. И я всегда считала, что тебе не нужно более тёплое и доброе отношение. И никогда бы точно не сделала первый шаг к сближению, и не показала, что снова, рядом с тобой, научилась опять радоваться жизни. Что ожила и снова могу смотреть в будущее с надеждой на что-то хорошее.
«Страшно от понимания того», — пронеслось в мыслях у Ярова. «Мы могли жить с Виви рядом многие годы и не осознавать, что всё может быть и лучше. А Макс подтолкнул нас к этому, и теперь и я могу смотреть с надеждой в будущее. Учиться у Виви тем душевным качествам, что раньше считал невозможными для себя», — он ощутил, что уже совсем не хочется хоть раз дать кулаком в лицо друга. «Ведь что было бы, не подтолкни он меня к Вив? Как бы я жил?.. Как прежде. Таскал бы в кровать девок из клуба, трахал их ночами. Днями бы работал, всё увеличивая своё состояние. А для кого? Для себя? Но я и так всё имею, что пожелаю. Мне же становилось всё скучнее. Жизнь всё больше казалась бесцельной. И года через три-четыре я бы окончательно потерял интерес к ней. Но теперь, когда Виви рядом, всё снова обретает смысл. И уверен, с ней меня ждёт ещё много нового, хорошего и приятного», — сказал он себе и улыбнулся.
— Значит, не мстим Максу? — беззаботно спросил Яров. — Благодарим за всё?
— Ну, каверзу ему какую-нибудь стоит придумать, — ответила Виви, тоже улыбнувшись. — Что-нибудь наподобие того, что он проделал с нами. Пусть и ему жизнь мёдом не кажется. Вот возьмём и ему найдём какую-нибудь женщину.
— Если думаешь, что так отомстим, не надейся, — Яров рассмеялся. — Он как раз на это намекнул мне. Типа, со стороны же виднее, кто лучше подходит.
— Да? — изумлённо переспросила Виви и тоже попробовала рассмеяться, но тут же охнула, потому что такого её разбитые губы уже не могли перенести. — Ммм, — она приложила левую ладонь к лицу, и тут вспомнив, как выглядит, испытала стыд.
«Ярову, наверное, неприятно на такую меня смотреть… Да и я не хочу, чтобы он меня видел с синяками, швами на лбу и опухшим лицом», — подумала Виви и, сжавшись, отвернулась. А вместе с этим пришёл и страх пережитого.
«Яр сказал, что Макс приставил ко мне охрану… Что тот мужчина, ворвавшийся в номер и остановивший Стаса, был как раз из тех, кто должен был меня защищать. И накладка вышла с тем, что он вышел позавтракать. И, в общем-то, я его не виню. Ведь даже мне в голову не приходило, что бывший муж может пойти на такое. Хотя я и не знала, что его встреча с Яром переросла в драку. Но пусть и владей я этой информацией, всё равно не подумала бы, что Стас так всё перекрутит и решит отомстить мне… Ох, как же тяжело осознавать, что человек, который долгое время был рядом, так мог поступить», — Виви тяжело вздохнула. «Но сейчас первоочередное в другом, а не мои эмоции. Что со Стасом? Стоит его опасаться или нет?» — она почувствовала, как внутри всё замирает от страха. Больше она не желала с ним встречаться никогда.
— Больно? — заботливо спросил Яров, увидев её жест и сжав зубы, процедил: — Бля, твой бывший поплатится за всё. Клянусь.
— А где он сейчас? — тихо спросила она.
— В одном из отделений полиции. В каком, пока не знаю. Макс отказывается говорить. Боится, что я поеду и прибью его. Но я обязательно найду его и тогда… — дальше говорить он не стал, и Виви насторожилась, бросив на
— Яр, умоляю, ничего не делай! — быстро затараторила она, поняв, что он что-то задумал. — Ну его к чёрту! Пусть с ним полиция разбирается! А ты не смей! Не хочу, чтобы он использовал против тебя твои же действия. Мало ли что у него там в голове теперь! Не хочу, чтобы ты страдал из-за этого!
«Ничего не делать?! Как бы не так! Я этому пидорку такую «райскую» жизнь устрою, что в ногах будет у Вив ползать и землю жрать», — подумал он. «Меня совсем не устраивает, что максимально, что ему грозит — это условный срок. Травмы Вив тянут на средней степени тяжести телесные повреждения, а за такое много не дадут. Ну, ещё можно моральный ущерб за него содрать и счета за лечение выставить. Но мне этого мало за страдания Вив. Тот ублюдок должен заплатить за всё — за то, что подло обошёлся с ней после развода, выкинув её на улицу. Что довёл её до сердечного приступа. Что потом не давал ей спокойно жить. И уж точно за то, что получив от меня по морде, пошёл разбираться к ней, а не ко мне. И первое, что я сделаю, когда найду его, это оттянусь по полной и снова начищу ему рыло до сине-фиолетовых цветов. А попробует к ментам сунуться с заявой, выгребет ещё. Задолбётся по больничкам отдыхать, если на это, конечно, деньги будут потом. Работы он точно лишится. Сделаю всё, чтобы этот дятел даже дворником не смог устроиться в ближайших пятистах километрах от нас с Виви. И буду использовать любой способ, чтобы сделать его жизнь максимально невыносимой. Подстав различных много, и пока тот выродок не окажется на дне, не успокоюсь», — в очередной раз поклялся он себе.
— Яр, не пугай меня! Умоляю, не смей делать глупости! Жизнь его обязательно накажет за всё! — Виви всё не могла успокоиться, глядя на металлический блеск в глазах Яра. — Пообещай мне, что не станешь лезть в это дело! Пусть полиция разбирается!
— Хорошо, пусть разбирается полиция, — ответил Яров, а про себя добавил, делая упор на первом слове: «Пока пусть разбирается. Я потом подключусь. И так, что Виви не узнает. Пусть и дальше живёт с чистой совестью».
— Даже не думай, что обманешь меня, — Виви прищурилась, чувствуя, что Яров собирается что-то предпринять. — Узнаю, тогда… — она запнулась, ища, чем бы пригрозить.
— Что, тогда? Накажешь меня? — Яров тут же вцепился в её слова, и ласково улыбнувшись, вкрадчиво спросил: — Придумаешь мне страшную месть какую-нибудь? А хочешь, скажу, чем можешь мной манипулировать?
— Чем? — она насупилась, прекрасно понимая, что он уводит разговор от основной темы. «Но с другой стороны — сейчас с ним беседовать бесполезно. Он ничего не расскажет. Лучше буду за ним наблюдать! А ещё — поговорю с Максом. Он сразу понял, что Стаса лучше пока держать от Ярова подальше. И может посоветовать мне, как действовать дальше, чтобы он не вляпался в нехорошую историю», — подумала она, и пока решила не наседать на Ярова.
— Откажешься со мной трахаться — и у меня сразу будут наступать чёрные дни, — наклонившись к её уху, прошептал он. — Поверь, я знаю, что говорю. Потому что у меня как раз сейчас такие чёрные дни.
— Боже, кто о чём, а кот всегда думает о сметане! — Виви прыснула от смеха, и снова приложила ладонь к саднящей губе. — Отсядь в кресло и не смеши меня! И вообще, ты извращенец. С таким видом, как у меня сейчас, только ненормальный будет думать о сексе со мной.
— Вив, мне плевать, как ты сейчас выглядишь. Это ведь всё равно ты, — Яров стал серьёзным и, наклонившись, легонько поцеловал её в правый уголок губ, где ссадин не было. А потом заглянул в глаза и мягко добавил: — Я очень сильно скучал по тебе.
«Сильно? И с девицами из клуба не встречался?» — захотелось спросить ей, но она проглотила этот вопрос, не желая портить сейчас момент. А вместо этого с нежностью прошептала:
— Я тоже. Постоянно думала о тебе. Что ты делаешь. Где находишься. Поел ли нормально… Не могла тебя выбросить из головы. Аж злилась на себя из-за этого.
— Всё, я рядом навсегда, — пообещал он, а затем бросил взгляд на входную дверь, о чём-то подумал, и сняв ботинки, заговорчески сказал: — Пододвинься-ка, моя радость. Хочу быть ближе к тебе.