Обжигающий виски
Шрифт:
Кантри-рок – они так это называют.
Я вздыхаю.
– Я говорила со Сьюзен, ты знаешь, какая она. У меня концерты, она позаботиться о том, чтобы я присутствовала на каждом из них. Мне не избежать этого, Рэми, я должна это сделать.
– По крайней мере, отдохни немного. Потрать немного времени на заботу о себе.
– Я не могу взять слишком много времени, ты знаешь почему. Я не могу никуда пойти в одиночку, я чувствую себя так, словно не могу вырваться.
Его карие глаза сужаются, и он хмурится.
– Это несправедливо, конечно,
Я тихо смеюсь.
– Даже если это так, я не могу никуда пойти, чтобы остаться незамеченной. Всё хорошо, Рэми. Обещаю, я в порядке.
Он пробормотал что-то низким голосом, заканчивая распылять лак на мои волосы, чтобы они идеально лежали на месте. Один из рабочих сцены засовывает свою голову в мою гримерку.
– Двадцать минут и твой выход, Скарлетт.
Я киваю, вздыхаю и снова смотрю в зеркало. Ну, вот и всё. Я делаю глубокий вдох, позволяя Рэми делать его завершающие штрихи, а потом я встаю и выхожу из гримёрной. Я мгновенно окружена людьми: прикрепляют микрофон, укладывают передатчик за спину и убеждаются, что я готова. Сьюзен рядом со мной, бормочет вещи, которые мне нужно запомнить, спрашивает меня, знаю ли я свой список песен.
Но мои глаза сосредотачиваются на чём-то ещё.
За кулисами творится суматоха с одной из вступительных групп, играющих до меня. Они часто становятся следующими музыкальными звездами, желающими получить своё имя здесь, поэтому они едут со мной в тур и играют несколько сетов, перед моим выходом. Я знаю группу, хоть я и не провела с ними никакого времени, у меня не было возможности. Две девушки и двое мужчин. Кантри музыка. Хорошие певцы.
Там стоит девушка с опущенной головой, длинные черные волосы струятся по плечам, она обхватила себя руками. Кто-то кричит на неё, просто кричит в её направлении. Он говорит ей, что она больше не может играть, не может быть частью группы, потому что она не слышит надлежащим образом, и она пропустила вступление к его песне. Она не смотрит на него, но она дрожит. Если она не может слышать, тогда, как она знает, что он говорит? Возможно, ей этого не нужно. Может она знает, что сделала что-то не так и получает наказание за это.
Однако я восхищена.
Она не может слышать, но она в группе?
Я ловлю себя на том, что двигаюсь в её направлении, Сьюзен кричит мне на ухо, что я работаю в пять, люди пытаются схватить меня и затянуть обратно, ревущая публика на другой стороне сцены похожа на раскаты грома, прорывающиеся сквозь эти задние комнаты, но я могу сосредоточиться только на девушке. В ней есть что-то такое, что привлекает меня, но я не совсем уверена, что это.
Когда я достигаю их, мужчина, кричащий на неё, останавливается, его глаза расширяются, и он запинается:
– Скарлетт. Ух ты. Я... вау.
Я не концентрируюсь на нём, я просто смотрю на неё.
– Она меня слышит?
Он смотрит на меня, моргает, а затем взглянул на девушку, которая всё ещё держит свою голову опущенной.
– Она слышит, но не слишком хорошо. Совсем незначительно.
Я протягиваю руку и хлопаю по плечу девушки, и она резко вскидывает голову. Я смотрю на красоту, которая поражает меня. Она, без сомнения, одна из самых потрясающих девушек, которых я когда-либо видела в своей жизни. Небесно-голубые глаза на молочно-фарфоровой коже. Мягкие черты лица, розовые щечки, тонкие черты, большие красивые губы. Её глаза обрамлены тёмными ресницами, которые соответствуют её чёрным волосам, густым и ошеломляющим. Она маленькая, миниатюрная и крошечная, но наносит удар, который почти сбивает вас с ног.
Ее губы раздвигаются, а рот открывается, когда она смотрит на меня.
– Привет, – говорю я, и ее взгляд падает на мои губы.
– Она может читать по губам, если она пытается уловить то, что ты говоришь, – бормочет мужчина.
– Я Скарлетт, – говорю я ей.
Она кивает и говорит мягким тоном, настолько мягким, что трудно услышать:
– Я знаю.
Ее голос немного необычен, но он мягкий, как мёд. Это самый мягкий голос, который я когда-либо слышала.
– Скарлетт! – рявкает Сьюзен. – Твой выход прямо сейчас.
Я игнорирую её, то, чего никогда не делала.
– Ты в порядке? – спрашиваю я у девушки. – Как тебя зовут?
Она смотрит на мужчину, а потом обратно на меня.
– Амалия.
Она произносит его как «Ам-А-Ли». Это красивое имя. Оно ей подходит.
– Ты в этой группе?
Она кивает, а затем быстро качает своей головой.
– Мы больше не можем позволить ей этого, – вмешиваясь, объясняет мужчина. – Она не виновата в том, что плохо слышит, но она пропустила вступление и запорола всё наше выступление.
Я игнорирую его.
– На чём ты играешь?
Амалия снова смотрит на меня, её взгляд мечется между мной и мужчиной, читая по нашим губам, чтобы следить за разговором.
Она поднимает свою руку, чтобы привлечь моё внимание, но затем отпускает её и говорит:
– Фортепиано.
Она может играть на фортепиано, даже если плохо слышит? Я очарована. Полностью поражена. Это невероятно. Я должна увидеть это. Мне нужно увидеть, как она это делает.
– Скарлетт! – визжит Сьюзен.
Я вздрагиваю и говорю:
– Я хочу посмотреть, как ты играешь, после моего выступления. Пожалуйста, не уходи.
Амалия смотрит на меня, затем на мужчину, потом снова на меня.
– Это решать не ему, а мне. Ты подождёшь?
Она кивает.
Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я подняла руку, лишая его этой возможности.
– Это тебя не касается, она больше не принадлежит твоей группе. Теперь я должна быть на сцене.
Я смотрю на Амалию еще раз и говорю:
– Подожди меня.