Обзор истории русского права
Шрифт:
б) Происхождение обычного права. Вышеприведенные термины указывают и на происхождение обычного права и на его свойства.
Признавая автономию (действия частного лица) за первоисточник права вообще, полагают возможным установить следующий процесс образования обычного права: более энергическое лицо поступает, как ему угодно; другие следуют ему из пассивной подражательности; через установившуюся практику образуется привычка поступать так, а не иначе, а затем повальный обычай, из которого, наконец, слагается общее убеждение о необходимости всем действовать именно так, а не иначе. Но таким образом в основе права был бы положен произвол, т. е. отрицание права. Приведенная схема опровергается тем, что обычаи разных народов, разделенных пространством и временем (не имевших никакой возможности подражать один другому), сходны, а часто и тождественны.
Первоисточник права есть природа человека (физическая и моральная), подчиненная таким же законам, как и природа органическая и неорганическая. Право на первой ступени является чувством (инстинктом);
33
См. Дополнение К.
в) Обычное право выражается прежде всего в юридических действиях (фактах): однообразное повторение одних и тех же действий есть вернейший указатель для распознавания обычного права, но требующий значительной осторожности, особенно по отношению к праву государственному: летописи и другие однородные источники сообщают с одинаковой объективностью как факты, вытекающие из права, так и нарушающие его; отсюда научные споры о правах старших городов относительно младших и т. д.; но та же самая объективность русских летописей (спокойствие и беспристрастие) облегчает возможность правильных выводов из фактов начал правомерных. – Важнейшей формой выражения обычного права служат акты юридических сделок и судебные акты, служащие преимущественно для распознавания права гражданского и уголовного. В них действующие лица стараются совершить действие согласно с правом, но не всегда достигают этой цели. От первого периода нашей истории дошло весьма немного сделок (жалованная грамота князя Мстислава 1130 г.; купчая Антония Римлянина 1147 г., вкладная грамота Варлаама 1192 г., рядная Тешаты 1226–1299 гг., духовная князя Владимира Волынского 1287 г. и духовная Климента XIII в. Сюда, впрочем, могут быть отнесены некоторые древнейшие акты новгородские и псковские XIV в. по своему содержанию). – Обычное право выражается также в символах (условных фактах, созданных именно для выражения правомерности явления): «посаженье князя на столе» означает законность приобретения власти. – Наконец, оно может быть выражено в словесных формулах— именно юридических пословицах, из которых некоторые послужили после формой закона, и многие уцелели до наших дней со времен древнейших; например, «Молодой на битву, а старый – на думу», «Молодой князь, молода и дума», «На одном вече, да не одни речи» (требование единогласия), «Холоп – не смерд, а мужик – не зверь», «Муж крепок по жене, а жена крепка по мужу» (см. Рус. Пр. Кар. 120), «Братчина судит, как судья» (см. Пск. Судн. гр., ст. 113), «Легко воровать, как семеро норовят» – намек на седмеричное число послухов (см. Рус. Пр. Кар. 15), «Железа и змея боится» – намек на ордалии, «В поле – две воли, кому Бог поможет» – о судебном поединке, «Вор ворует – мир горюет», «Кинешма, да Решма кутят да мутят, а Сойдогда убытки платит» – о круговой поруке при уплате вир и продаж. «Чей хлеб кушаешь, того и слушаешь» – ограничение правоспособности договором личного найма. «На чью долю потянет поле, то скажет Юрьев день». Многие и другие пословицы, не отмеченные такой ясной печатью древности, могут быть отнесены к первым временам истории; например: «В отперты двери лезут звери» (см.: Рус. Пр. Кар., ст. 38 и 39). Юридические нормы выражаются в них не всегда в положительной, но часто в отрицательной форме (например, «Мир не судья, были бы сватовья»). Лучший сборник русских пословиц (в том числе юридических) сделан В. И. Далем.
г) Свойства обычного права. Согласно с происхождением обычного права, оно, во-первых, обладает двойной обязательностью – внутренней и внешней, т. е. право измеряется не одной личной совестью и сознанием права. Во-вторых, для сообщения ему внешней обязательной силы, ему придается религиозное значение, т. е. происхождение обязательных норм возводится к самому божеству: русские клялись исполнять договор, постановленный Олегом, «яко Божие здание по закону и по покону языка нашего». В– третьих, обычное право считалось прирожденным известному племени или национальности (.Русская Правда); отсюда каждый в стране чужой стремился сохранить за собой свои отечественные права. В-четвертых, как право, сохраняемое традицией, передачей, оно в высшей степени консервативно: ибо изменение его грозило разрушением самого права; отсюда – поступать по старине равносильно «поступать по праву». «Что старее, то правее», – говорит пословица. Но, в-пятых, как право, не выраженное в твердой (письменной) форме, оно способно разнообразиться вместе с жизнью: уже древние племена славянские «кождо свой нрав имеяху». В русских землях, при перевесе у них территориального начала над племенным, возможность разнообразия усиливается: «Что город, то норов; что деревня, то обычай» (пословица). Этим, между прочим, объясняется переход от обычного права к закону, совершившийся под влиянием и при пособии рецепции чужого права.
2. Влияние и рецепция чужого права
Спокойная племенная (патриархальная) жизнь славян могла долго обходиться тем неизменным запасом юридических норм, которые выработаны обычаями с незапамятных времен. Но с X в. восточные славяне вовлечены были авантюристическими дружинами варягов в столкновение с отдаленными странами – Византией и западноевропейским миром. Это возмутило прежний спокойный уровень обычного права двояким образом: усилило разнообразие в понимании юридических норм и принудило согласить свои отечественные нормы с чужеземными. Отсюда возникли первые
а) Договоры с греками и с немцами
Весь X в. есть век периодических движений целых масс восточных славян на Византию. С греками было заключено тогда 4 договора: в 907 г. Олегом, в 911 г. им же, в 945 г. Игорем, в 972 г. Святославом.
Первый договор. В 907 г. Олег пошел на греков, собравши множество варяг, славян (ильменских), чуди, кривичей, мери, полян, северян, древлян, радимичей, хорватов, дулебов и тиверцев. Стеснивши самый Константинополь, он заставил греков заплатить единовременный выкуп по числу воинов его и затем, несколько отступив от города, заключил мир с царями Львом и Александром через посредство пяти своих послов. Главные пункты договора заключались: 1) в обязательстве греков платить дань русским на каждый из старших городов, в которых сидели князья – подручники Олега (Киев, Чернигов, Переяслав, Полоцк, Ростов, Любеч и др.); 2) в обязательстве греков давать корм тем русским, которые приходят в Византию, а гостям-русским месячное содержание. Греки со своей стороны прибавили условие, чтобы русские, приходящие в Византию, жили в одном предместье Св. Мамы и чтобы входили в город только одними воротами в сопровождении императорского чиновника. Этот договор сохранился в нашей летописи не в целом виде, а в летописном пересказе, с буквальными, однако, выдержками из документа; отсюда составилось предположение, что это – не отдельный договор, а ряд статей второго договора 911 г., выхваченных и занесенных летописцем ошибочно под 907-й г. Но отсюда следовало бы, что Олег вовсе не воспользовался плодами победоносного похода 907 г., – не заключил тогда никакого договора, и что дань от греков потребована не под влиянием одержанной победы, а 4 года спустя. Статьи договора 907 г. не противоречат обстоятельствам времени: побежденные греки согласились на все, что требовал Олег для руссов, только прибавили необходимую оговорку, чтобы эти руссы, приходящие в Византию, не разбойничали на улицах и в окрестностях Византии.
Бедное содержание договора 907 г. казалось, однако, на первых порах достаточным (дань и корм были для русских главнее всего); но в следующие года сами греки должны были внушить им мысль о необходимости более подробных условий, и в 911 г. заключен второй договор в Византии через послов Олега; он дошел до нас в полном виде: с начальной формулой («копия другой грамоты»…), заключительной клятвой и обозначением даты; никаких повреждений в середине содержания грамоты не заметно. Этот договор гораздо богаче первого юридическим содержанием; он касается отношений (уголовных и гражданских) между греками и русскими, находящимися в Византии, международных обязательств русских возвращать имущество греков, потерпевших кораблекрушение, взаимного выкупа и возвращения в отечество рабов и пленников.
В 944 г. мир был нарушен русским князем Игорем, который опять пошел на Византию со всеми почти подвластными племенами и союзниками – печенегами; но греки не были захвачены врасплох и поход был неудачен; тогда в 945 г. был заключен новый третий договор с греками, в который включены статьи договоров 907 и 911 гг. с некоторыми изменениями не в пользу русских и с добавлениями о пограничных странах. – Ольга жила с греками в мире и сама ездила в Византию; но сын ее Святослав хотел совсем переселиться на Дунай в Болгарию» в войне 971 г. он был побежден греками и заключил (-четвертый) договор, дошедший до нас также в полном виде, но весьма бедный содержанием (ограничивается только клятвой Святослава быть в вечном мире с греками).
Договоры (по своей древности и по своему содержанию) имеют чрезвычайную важность для истории русского права; но прежде (Шлецером) заподозрена была их подлинность. Однако, важнейшие основания для такого подозрения (мнимые анахронизмы) уже давно основательно разобраны и опровергнуты Кругом, Погодиным и др. – Договоры были написаны на греческом языке и тогда же (в копии, назначенной для русских) были переведены на славянский язык весьма неискусно и неправильно; отсюда – темные места (удачно реставрированные П. А. Лавровским). Право, выраженное в договорах, не есть ни право византийское, ни чисто русское: оно составлено искусственно договаривающимися сторонами для соглашения русского обычного права с столь отличным от него культурным византийским правом. Однако, в договорах гораздо больше следов русского права, чем византийского (не потому, что русские взяли перевес над греками, а потому, что культурному человеку легче приспособиться к младенческому состоянию, чем наоборот). Так, за убийство постановлена смерть, что для греков означало смертную казнь, а для русских – месть рукой родственников убитого (см. Догов. Олега, ст. 4; Догов. Игоря, ст. 13). Конфискация имущества (разграбление), взамен мести, по договорам допускается, но не простирается на имущество жены преступника. За кражу полагается имущественное наказание (двойное или тройное возвращение цены вещи), и, сверх того, вор должен быть наказан «по закону греческому и по уставу и закону русскому» [34] . Постановления договоров обязательны не только для договаривающихся правительств, но и для подданных – как греков, так и русских в Византии и отчасти на территории русского государства (Догов. Олега, ст. 8).
34
См. подробную мотивировку этих соображений в наших комментариях к тексту договоров в «Хрестоматии по истории русского права». Вып. I.
Поэтому договоры, не установляя норм для отечественного русского права, имеют однако значение и для внутренней истории источников русского права: под влиянием народа высшей культуры, русские в первый раз пробуют выразить нормы своего права в объективной (письменной) форме и притом сделать их для себя обязательными по силе внешнего принуждения и клятвы.
Подобное же значение имеют договоры с немцами, хотя и относятся ко времени гораздо более позднему, именно к XII и XIII вв. С немцами заключали договоры западнорусские земли: Новгородская (важнейшие договоры 1195 и 1270 гг.), Смоленская (1229-30 гг., 1240 г. и др.), Полоцкая (1264, 1265 г. и др.) и Галицкая. Договоры заключаемы были с Ганзейскими городами, Готландом, Ригой, Немецким орденом и Швецией. В отличие от договоров с греками, в них содержание юридических норм (в некоторых весьма богатое) почти тождественно с русским правом (благодаря культурной близости обеих договаривающихся сторон). Там, где немецкое право противоречит русскому, в договорах берет перевес русское (см. догов. 1229 г., ст. 12, 17 и др.). Потом ими большей частью определяется в равной степени и положение немцев на территориях русских государств, и положение русских на немецких территориях; а потому договоры имеют значение внутреннего действующего права.