Обзор истории русского права
Шрифт:
Во-первых, что касается эмансипации детей в силу совершеннолетия их, то на существование ее в русском праве как будто указывают сказания древних арабских писателей о русских, а также обряды «посаженья на коня» в 1-й период нашей истории и «постригов» в Московском государстве. Казвини рассказывает: «Если у кого-либо родится сын, то отец заботится о нем до тех пор, пока он (сын) не достигнет совершеннолетия; тогда отец дает ему лук и стрелы, говоря: ступай и заботься сам о себе. С того времени он отсылает от себя сына и смотрит на него, как на чужого». Но это, очевидно, перетолкованный обряд посаженья на коня, известный из отечественных источников. Самый же этот обряд означает не расторжение союза родителей и сына, а объявление сына совершеннолетним и признание за ним достоинства полноправного члена семьи. Такое же значение имеет и обряд «пострижения»; впрочем, он давно уже начал совершаться в ранней молодости и отнюдь не прекращал ни власти отца, ни забот его о сыне.
Во-вторых, преступления родителей первоначально не прекращали власти их над детьми: отец-преступник был выдаваем вместе с детьми на поток и на разграбление. В Московском государстве действовало то же правило при ссылке родителей: велено было «ссылать в Сибирь на пашню с женами и детьми на вечное житье» (П. С. 3., № 772); однако, вскоре по издании
В-третьих, почти такое же значение для судьбы родительской власти имеет поступление в монашество, которое и в московскую эпоху не лишало вполне гражданских прав, в том числе и прав родительских, но существенные и важнейшие права родительской власти терялись и тогда при поступлении в монашество: например, родители-монахи не могли отдавать детей в холопство (Суд. ц., ст. 76). В новые времена монашество признано обстоятельством, вполне прекращающим родительскую власть.
В-четвертых, поступление в холопство также первоначально не вполне прекращало родительскую власть: несовершеннолетние дети, обыкновенно поступавшие в холопство вместе с родителями, оставались в подчинении этим последним, хотя фактически права родительской власти ограничивались в этом случае правами господина. Совершеннолетние свободные дети, само собой разумеется, освобождались от родительской власти (Суд. ц., 76).
В-пятых, выдел сыновей, поступление их на государственную службу и замужество дочерей ослабляли родительскую власть фактически, но не прекращали ее. В новейшие времена был поставлен вопрос о сохранении родительской власти над замужними дочерьми (о чем упомянуто выше); вопрос о конкуренции власти родительской и власти мужа решен в пользу последней.
Наконец, только естественная смерть обоих родителей совершенно прекращала родительскую власть. Смерть одного из родителей переносила всю полноту власти на другого, оставшегося в живых.
III. Опека
По прекращении естественной родительской власти, возможно и необходимо установление искусственной власти над семьей, если в ней остаются малолетние члены. Это установление именуется опекой.
Опека по Русской Правде. Условия возникновения опеки по Русской Правде значительно отличаются от современных нам. По понятиям древнего права, семья по смерти главы ее может быть поддержана в своем прежнем составе естественно или посредством главенства матери, или под властью старшего брата. Но обоих этих условий может и не существовать: мать также может умереть или идти во второй брак; между тем дети все могут быть малолетними. Таким образом, открывается промежуток между смертью наследодателя и моментом, когда наследники могут вступить в его права. Это промежуточное время и вызывает необходимость учреждения опеки. Из сказанного видно, что опека учреждается в двух случаях: а) при малолетстве всех детей; б) при выходе матери замуж и (разумеется) смерти ее. Оба эти условия Русская Правда выразила так: «Если будут (останутся) у мужа в дому дети малые, не могущие сами о себя печаловаться, а мать их пойдет замуж, то отдаются на руки ближнему» (Кар. 111). Отсюда следуют такие положения относительно лиц, принимающих опеку: мать, остающаяся с детьми, отнюдь не есть опекунша: понятия опеки и материнской власти взаимно исключают друг друга [155] . Правда, уже и тогда явилась мысль о необходимости особых средств обеспечения детей от злоупотреблений со стороны матери, именно постановлено что если она растеряет имущество и пойдет замуж, то должна возместить растрату (113), но это именно предполагается только на случай выхода матери замуж. Ни о какой ответственности матери закон не говорит, если она остается при семье главою ее. Во-вторых, и в случае выхода матери во 2-й брак она может сохранить некоторое отношение к своей малолетней семье, потому что опекуном может быть назначен вотчим. Можно бы подумать, что этот второй отец есть также отец, а не опекун, но закон стремится тотчас же устранить подобное предположение и настаивает, что вотчим не может переделывать распоряжений отца, если этот последний оставил ряд, и, само собой разумеется, не может сам сделать произвольного ряда. По общему же правилу, опекуном назначается (как при смерти матери, так и при выходе ее в замужество) ближний, т. е. родственник. Власть опекунская заменяет власть родительскую, но отличается от нее существенно (Рус. Пр. Кар. 111); именно власть опекуна точно определена законом со стороны прав и обязанностей ее: она простирается только до совершеннолетия детей («донележе възмогут»); имущество сдается опекуну при свидетелях с тем, чтобы оно (капитал) было возвращено детям в целости, прикуп же, т. е. приращение, идет в пользу опекуна за то, что он кормил и печаловался детьми. За растрату принятого имущества он отвечает (платит) детям. Обязательство это простирается и на опекуна-вотчима. Даже если вотчим умрет, оставив и сводных и своих детей малолетними, то при совершеннолетии их родной сын его обязан вознаградить своих единоутробных братьев за растраты, сделанные отцом его (115). Существование и величина растраты определяются «людьми» сторонними, третейскими судьями. Опека установляется общественной властью, как это можно видеть из существа ее в приведенных постановлениях. Полагать надо, что здесь разумеется власть общинная, ближайшая к семейной; но в классах общества, ближе стоящих к князю, может подразумеваться и власть княжеская. Однако, установление опеки может быть сделано и умершим отцом, может входить в содержание «ряда». В таком случае отец может назначить опекуном и совершенно стороннее лицо – не родственника; равным образом при этом устраняется и участие свидетелей при сдаче имущества (в силу неограниченности прав отца). О подобном случае рассказывает патерик печерский, говоря, что некогда было два друга (побратима): Иоанн и Сергий, и первый, умирая отдал второму сына своего Захарию на соблюдение вместе с имуществом его (весьма значительным: 1000 гривен серебра и 100 гривен золота). Но друг оказался коварным и обманул доверие побратима, желая
155
Проф. Сергеевич говорит: «По Русской Правде опека, по смерти отца, принадлежит матери», – хотя и продолжает: «Здесь за матерью признана такая же власть, какая принадлежит отцу» (Лекции и исследования, 1899. С. 387).
К этим постановлениям Русской Правды последующее законодательство и юридические акты не прибавляют ничего существенно нового; значение матери как главы семьи, а не опекунши, удерживается, но несколько ослабляется влиянием родственников мужа.
В период империи древние начала опеки во многом изменяются. По законам Петра Великого, наследник главный (при единонаследии) есть не необходимый опекун своих малолетних братьев и сестер (ук. 1714 г., П. С. 3., № 2789, п. 4), но затем в инструкции магистратам 1724 г. (П. С. 3., № 4624, п. 46) предписывается магистратам назначать опекуна в том случае, если он не был назначен завещанием отца. Последнее нужно считать первым установлением опеки, как особого государственного учреждения, с властью, контролирующей деятельность опекунов (роль, которая в древности могла принадлежать церкви). Окончательное установление таких учреждений принадлежит императрице Екатерине II, именно, по Учрежд. о губ. 1775 г., для дворян установляется дворянская опека при уездном суде, а для горожан – городовой сиротский суд при магистрате (Учрежд. о губ., ст. 209–222 и 292–305; опека над малолетними из казенных крестьян поручена в 1797 г. волостному голове; опека над лицами духовного сословия поручена духовному начальству в 1817 г.). Тогда в законе определяются качества, требуемые от опекуна; опекуном не может быть банкрот и подсудимый; тогда же определен порядок отдачи в опеку, власть опекуна и прекращение опеки, если опекун не назначен в завещании, его назначает дворянская опека или сиротский суд; оставленному имуществу составляется опись с участием упомянутых правительственных мест. Обязанность опекуна не ограничивается управлением имения: он обязан воспитывать опекаемого надлежащим образом (причем закон определяет даже качества домашних учителей и прислуги). Опекун обязан представлять ежегодные отчеты. Вознаграждение за деятельность опекуна таксируется (5 % дохода). После Учреждения о губерниях при Екатерине же (в 1785 г. декабря 22; П. С. 3., № 16300) установлено различие опеки и попечительства, опека может быть окончена в 14 лет возраста опекаемого, который может просить о назначении себе попечителя; совершеннолетие и вступление в управление имением отнесены к 17 лет возраста его, но с ограничением права продажи и залога недвижимых имений без согласия попечителя до достижения 21 года, когда оканчивается вполне власть попечителя. Из этого следует заключить, что в период 14–17 лет несовершеннолетний сам распоряжается имением лишь с согласия попечителя; в период 17–21 года он распоряжается самостоятельно во всех случаях, кроме отчуждения недвижимых имений, что потом изменено указом 1826 г.
В. Право наследства
Происхождение права наследства и периоды его развития
Историческим основанием права наследства служат союзы лиц, устраиваемых самой природой – семьи и роды. Первоначально все права имущественные (как мы видели) принадлежат всем членам семьи или рода в совокупности. Смерть главы семьи или другого члена ее лишь переставляет порядок участвующих. Образцом этого порядка может служить родовое владение Рюриковичей русской землей.
При полном господстве такой общности прав семьи или рода наследственного перехода имуществ существовать не могло, ибо смерть лица не обусловливала перехода прав. Но история застает каждый народ в состоянии переходном к правам личным; лицо уже отчасти выделяется из общей родовой массы, хотя далеко не сразу завоевывает себе положение и значение. Однако, в первый период (у нас период Русской Правды) первобытные основания наследственного права остаются ясными, именно в следующих признаках: наследуют только члены семьи; воля завещателя подчинена этому порядку; наследодатель не может завещать имущества сторонним лицам, если нет членов семьи, то наследство переходит к представителю общественной власти. Таково право наследства в Русской Правде.
Затем, во второй период с постепенным освобождением личности получается возможность оставлять наследство сторонним лицам, если нет у наследодателя «своих», т. е. нисходящих и боковых родственников, хотя права наследников по завещанию резко отличаются от прав наследников по закону. Круг лиц, призываемых к наследованию по закону, расширяется, простираясь на ближнее и дальнее родство; ибо вообще сфера влияния гражданских прав лица раздвигается с течением истории, несмотря на новые стеснительные условия, введенные московским государством. Таково право наследства в Пскове, Новгороде и московском государстве.
Третий период истории права наследства, т. е. время империи, открывает большие права для наследодателя в отношении ко всем имуществам, кроме родовых; круг призываемых к наследству по закону простирается уже до бесконечности.
Период Русской Правды
Период Русской Правды обнимает собой не только самую Русскую Правду, но и время, предшествующее ей. В договоре Олега находим следующую статью (13): «Если кто умрет (из русских в Греции), не урядивши своего имения и не имеет своих (т. е. нисходящих при себе в Греции), то имущество возвращается к его милым ближикам (т. е. родственникам) в Русь. Если же он (умерший) сделал обряжение (завещание), то имущество получает тот, кому он записал наследовать имение; наследник может получить его от русских, торгующих (в Греции), или других, ходящих в Грецию и «удолжающих». В этой статье находят: а) различение наследования по закону и наследования по завещанию; б) в наследовании по закону различаются «свои» (sui), т. е. нисходящие, от ближиков, боковых родственников; о завещании говорится, как о письменном акте. На этих основаниях одни полагают, что в статье договора Олега отразилось только византийское право и византийское воззрение на наследство. По мнению других (Эверса), здесь нельзя различать ни русское, ни византийское право, а надо признать частное международное право. Статья имеет в виду не определение порядка наследования после руссов, живших в Греции, а возвращение такого наследства в Россию. По праву Русской Правды, как увидим, боковым родственникам не могло переходить имущество наследодателя ни по завещанию, ни по закону: имущество бездетного переходило к князю. Но в Греции не могли действовать права русского князя; русские не хотели допустить в таком случае и прав византийского императора. Отсюда явилось требование о непременном возвращении имущества в Русь.