Очаги ярости
Шрифт:
Зеркало и музыка пострадали, люди выдержали. Чересчур уж оба были пьяны. А ещё — знали меру, как ни парадоксально звучит. Меру в том, чтобы друг друга не ухайдокать насмерть. Не пустили в дело ножи, хотя эту «блестящую» тему насчёт «пореши его, суку» кое-кто и подсказывал. Рядом с их дракой толпился и пах возбужденьем животным воплощённый свинячий Плюмбум: эти всегда на какую-то дрянь направят, дай им лишь только случай.
Кстати сказать, название «Плюмбум» принадлежит Эссенхельду. Это он так придумал: называть жлобоватый контингентец внутренней охраны посёлка —
4
Да, короче, пришлось Эссенхельду проходить испытанье на вшивость. Разобраться в том заскорузлом дельце из парафии Годвина и Мак-Кру — не любому мальку под силу. Никакому мальку, если сказать точнее. Ведь задача не только для ксенозоолога, но и для копа. Да к тому же такая, что и для бывалых копов неприятная, грустная.
Впрочем, и Мика кое в чём оказался прав. Эссенхельд, по всему, слишком долго раздумывал, как к заданию подступиться. Может, даже не знал, с какой стороны подходить к хвандехвару. Из посёлка он высунулся, чтоб осмотреть его стены снаружи, но посмел, прямо скажем, не сразу. Ведь не меньше недельки прошло после той потасовки с Мак-Кру, что Руису — ну, так получилось, врезалась в память.
Роб и Санчес — они его встретили у бабилонских ворот — угорали потом, передразнивая мальца:
— И бормочет: «Я же не в Новый Джерихон, я здесь просто поблизости хвандехвара ищу…».
— Ну а я ему: «Парень, желаю, чтобы он сам тебя не нашёл!».
Да и Руису тоже нашлось, чем продолжить рассказ Роба и Санчеса. Ведь от ворот Бабилона Майк, никуда не сворачивая, прошагал до моста и держался при этом скованно, сразу видать, перетрусил. Не решался даже как следует осмотреться вокруг. По лицу же его разливалась такая бледность, что любой бы сообразил: ксенозоолог боится кое-каких изучаемых ией тварей — вместо того, чтобы знать и любить.
Что тут скажешь? Малец не Гринчестер! Однозначно не он.
Правда, лишь только вступил на мост, успокоился сразу. Плечи расправил — хоть и тщедушные, да свои. Заговорил приветливо. Молвил:
— Спасибо, что помогли! — Это он, верно, на тему того зомбяка о благодарности вспомнил. Только слово «зомбяк» не сказал — знать, в Бабилоне наслушался всяких страстей о запрете на разглашение.
— Это наш долг, — скромно сказал Рамирес. Издевался, конечно.
Что же до Майка, то парень давай расспрашивать о хвандехварах. И у Пако спросил, и у Мики с Рамиресом, и у Руиса тоже…
— Да, мы знаем о хвандехварах, — сказал Рамирес. — Что тебе интересно?
— Как их, к примеру, найти рядом с Бабилоном? —
Руис ответил тогда, что за последние пару-тройку лет стояния на мосту не видал хвандехваров ни разу. Пако с Микой его слова подтвердили, да и Рамирес тоже.
— А каков из себя хвандехвар? — вдруг спросил этот спец.
— В смысле? — не понял Руис.
Майк пояснил, что бывают ведь разные популяции да подвиды. А у них, соответственно, разный размер и окрас.
— Это да! — оживился Рамирес. — Хвандехвары бывают зелёные, а бывают, наоборот, светло-бурые. Но по росту, пожалуй, не так, чтобы сильно меж собой различались. Был такой старый охотник Хантингтон, ныне покойный, так вот он говорил, что любой хвандехвар — это только лишь хвандехвар, а гигантские особи появляются от того, что глаза очевидцев порой велики от страха…
— Вот интересно-то как! — подздоривал Майк расскажчика.
А Руис на него всё поглядывал и так рассуждал: верно, так тебе хочется, хлопец, тупо трепаться со сменой, чтобы подольше не встретиться с истинным хвандехваром. И Рамирес, видать по лицу, тоже этак подумал. Да и Пако с Микой. И Габриэлес. Хотя нет, Габриэлеса в этот день там и близко не было. Ну да кто бы ещё на мосту не стоял, заскучали все.
Майк в этот миг вздохнул и сказал:
— Пожалуй, пойду, — Но никуда не ушёл, что характерно,
Потому что к мосту подрулил Беньямин Родригес на моноцикле. Как бы случайно, как бы непроизвольно. Только Руис Перейра памятью не обижен: мигом вспомнил прогнозы Мики. Те слова: «Новичков опекает Бенито. Мог и этого подготовить, подговорить»… А ведь правда, уж больно похоже было на то, что известный на весь Бабилон интриган Родригес разыграл с этим «ксенозоологом» некую партию. Руис только не мог уяснить, под кого копает, ведь Бенито хитёр и тонок, уж чего у него не отнять…
И ловкач Беньямин, как завидел парня, произнёс что-то вроде того:
— О, юноша, ты ещё жив? Это, между прочим, уже хорошая новость. — Кстати, о чём-то секретном проговорился. Только Руис пока не сумел догадаться, о чём… Ну, как минимум, о предварительном с парнем знакомстве. А как максимум, об опасности, что нависает над ним.
Впрочем, над кем в Бабилоне не нависает опасность?
Дальше — вот что. Молодой Эссенхельд попросил Беньямина о разговоре. Тот согласился и предложил прогуляться вокруг посёлка. Майк обрадовался и добавил довольно странное:
— Может, и хвандехвар попадётся! — И, взвалив на плечо моноцикл Бенито, зашагал за своим покровителем.
— Что он сказал? — округлил глаза Пако.
Мика так и заржал:
— Я же говорил! Хлопец надеется только на помощь Бенито! А почему? Он, похоже, и вовсе не знает, кто таковы хвандехвары и как они выглядят. Он не тот, за кого себя выдаёт. Он не ксенозоолог!
— Кто же тогда? — хмыкнул Руис в ответ.
— Ксенонекролог! — выдохнул Мика. — Специалист по чужим зомбякам чужеземным !