Очарованный
Шрифт:
Это было то, на что он надеялся, результат, который он должен был достичь, но он не ожидал, что это произойдет так скоро. Он был уверен, что сначала он должен был свести ее с ума. Он не мог это сделать, пока был внутри нее, как он делал это со всеми другими Знакомыми, которых укротил. Когда он присоединился к Виктории, Совет исчез из его восприятия, позволяя им обоим потеряться друг в друге. Единственная потребность, о которой он заботился, была его собственная, и Совет мог катиться ко всем чертям.
Когда он глубоко вдохнул ее запах, его глаза закрылись, его грудь вздымалась рядом с ее грудью, его пальцы скользнули между ее ног, чтобы потереть ее клитор. Он чувствовал себя собственником и нуждающимся. Боже, все утро с тех пор, как он ушел от нее, он хотел ее. Всего несколько часов в разлуке. Слишком долго. Зная, что они были вместе временно, он жаждал каждую секунду и ненавидел делить ее с ее работой или с кем то еще.
Непочтительная, дерзкая, озорная - она была кошкой до корней волос. Она одинаково успокаивала и подстрекала его, дихотомия (не пересекающиеся части, понятия), которая оставляла его довольным на всех фронтам.
И он готовил ее для вечности с другим мужчиной.
Осознание этого заставило его челюсть больно сомкнуться, и грудь болезненно стянуло. Он оттолкнул эту мысль и сосредоточился на здесь и сейчас. По крайней мере, она будет жить. Если ему придется потерять ее, то лучше отдать ее другому магу, чем смерти.
Хныкая ему в рот, когда он погладил ее гладкую вагину, Виктория попыталась вывернуться, но не смогла побороть силу сдерживающую ее.
– Макс, - она выдохнула в его рот.
– Позволь мне прикоснуться к тебе.
Он покачал головой, не желая прерывать поцелуй.
– Я хочу прикасаться к тебе, черт возьми!
– она отдернула свой рот от него.
– Ты должна хотеть то, что хочу я, - его голос был резким и грубым.
– Мое удовольствие это твое удовольствие. Мой голод это твой голод.
– Твоя потребность тоже моя?
– тихо спросила Виктория, ее взгляд был прикован к крупному мужчине, стоящему перед ней. Она услышала, как в ответ на ее вопрос он заскрежетал зубами и его прикосновения покинули ее.
В его обольщение присутствовала некая срочность, которой там прежде не было. Прийти к ней в течение дня, тогда как они были вместе пару часов назад . . .
Она резко вздохнула. Как часто она ловила себя на том, что мечтает о нем, переживая моменты с прошлой, долгой ночи? Он готовил для нее каждый вечер, и кормил ее руками. Он принимал с ней душ и мыл ее волосы. Наряду с нежностью были и грубые моменты. Моменты наивысшей страсти - такие как, когда он, пройдя через ее входную дверь, тащил ее на пол, говоря привет с гортанным стоном и погружая свой прекрасный член глубоко в нее. Никогда не спрашивая разрешения. Забирая то, что желает, словно использовать ее тело было его правом.
Внимание соблазнило ее, напоминая ей о неразрывной связи между магом и Знакомой. Но и женщина в ней также была им пленена. В своей человеческой жизни она обладала великой силой. Она была ответственна за тысячи сотрудников, которые работали под ее началом. Было облегчением и наслаждением найти себя в полном подчинении Максу. ( В его доминирование). Дариус обращался с ней как с равной. Макс никогда не позволял ей забыть, что он обладает силой.
Но теперь его слова предали его, раскрывая всю глубину его любви к ней.
Ты должна хотеть то, что хочет твой господин. Его удовольствие это твое удовольствие. Его голод это твой голод. Его потребность твоя потребность.
Но Макс сделал себя ее господином. И необходимость принять его была почти подавляющей.
Когда она была с ним, угнетенность, которая ее так долго мучила, неизмеримо смягчалась. Она не была одинокой, когда она была с Максом. Помимо Дариуса, он был единственным мужчиной, который когда-либо заставлял ее это почувствовать. Она добрала нужный вес, наслаждаясь в разделении пищи и жизни с тем, кто хотел, чтобы она была счастлива. И она была счастлива, потому что он позаботился об этом. Да, самым важным аспектом их отношений было доставить ему удовольствие, но то, что доставляло удовольствие Максу, приносило ей наслаждение.
Виктория с опаской смотрела на него, когда он подошел. Дильдо, блестящий от смазки, был направлен прямо на стык ее ног. Макс наклонился вперед и лизнул ее губы.
– Откройся, котенок.
Мятежно, она бросила ему вызов.
– Заставь меня.
Легким щелчком его руки, магия заставила ее ноги раскрыться. Она текла, смягчаясь дальше, какая-то предательская часть ее наследия наслаждалась укрощением, зная, что она собиралась получить удовольствие за гранью возможного, и ей не черта не придется делать.
– Посмотри, какая ты мокрая, - похвалил он, потирая гладкой головкой верх и вниз по ее скользкой щели. Он прижал свой рот к ее уху и прошептал, - Ты любишь, когда в тебе твердый член.
– Я люблю, когда во мне твой твердый член.
– Она задыхалась, ее киска туго сжималась в попытке захватить толстую головку, которая дразнила ее вход.
– Давай сначала поиграем, - проурчал он, скользнув в нее фаллоимитатором всего на дюйм. Она попыталась потереться об него бедрами, но не смогла.
– Макс!
– Шшш, я дам тебе это.
– Ловким поворотом запястья он мягко водит его, работая им внутри нее, другая рука ловит цепочку между ее грудями и мягко дергает. Глубокая боль рожденная в ее груди распространяется по всему туловищу, заставляя ее кричать.
– Тише, - напевает он, мягко толкаясь и, наконец, достигая цели с поразительным знанием дела.
Ее глаза встретились с его глазами пытаясь понять, почему он взял ее таким образом, что именно он хотел от нее, чтобы она могла ему это дать. Затем она сдалась, ее глаза пассивно закрылись, ее тело содрогалась от удовольствия, пока он трахал ее долгими, медленными толчками.