Очарованный
Шрифт:
Я напряженно кивнула, пытаясь проглотить ожог трагической истории моей мамы.
— Однажды я шла по причалу, чтобы купить рыбу на ужин, и увидела этого человека, — сказала она, ее голос стал низким, бархатным, когда она начала ту часть истории, где появился мой настоящий отец. — Он был очень высоким и очень широким в груди, как человек, который зарабатывает на жизнь работой руками. Мне это понравилось. Он казался…esperto?
— Способным, — предложила я.
— Si, такой способный. Он сильно отличался от моего мужа с его книгами и словами. Этот другой мужчина, он смотрел на меня, Козима, так долго, что я остановилась, чтобы посмотреть, как он смотрит на меня. Одной рукой
Я могла это представить. Мой сильный, решительный отец увидел мою прекрасную мать на вонючем рыбном рынке и тут же решил забрать ее.
Его чувство убежденности было тем, чем я восхищалась и к чему стремилась.
Я подумала о своем плане по уничтожению Эшкрофта, и моя решимость укрепилась.
— Я пошла. На следующий день я пошла еще раз. Это повторялось снова и снова, пока я не стала настолько влюблена в него, что не могла ничего видеть дальше его золотых глаз. — Тогда она мягко улыбнулась мне. — Глаз, которые он подарил моим детям-близнецам.
Она была влюблена в него.
Было что-то в ее выборе слов и в том, как она говорила о Сальваторе, что пронзило мое сердце, как гонг. Именно так я относилась к Александру.
Оба мужчины вошли в нашу жизнь как буря, и там, где должно было быть только опустошение, в том, что осталось, была и красота.
— Почему ты просто не ушла с ним? — Я задал вопрос на миллион долларов, и у меня на языке появился металлический привкус.
Мечтательность в ее глазах погасла.
— Он был le mafie и немаленький, capisce? Он поднимался вот так. — Она хлопнула в ладоши. — Однажды мы гуляли с моими детьми. Я была беременна тобой, но только что, и не сказала ему об этом. Человек из другой мафии, Коза Ностра, он напал на нас, потому что Сальваторе что-то сделал. Он приставил нож сюда, — сказала она, прижимая руку к правому плечу. — И мои дети, они не пострадали, но я была ранена здесь внутри. Она снова провела рукой, на этот раз к груди, к сердцу. — Я знала, что это не жизнь для моих детей. Шеймус, он был замешан в этом из-за карт и денег. Но Торе был вовлечен, потому что ему нравилась эта жизнь, и я знала, что он ее не оставит.
Она пожала плечами, как будто на плечах была тяжесть воды.
— Я просила, мы ссорились, он умолял, и я пролила больше слез, чем один человек должен за одну жизнь, но это жизнь, а? Мы принимаем решения, и это было мое. — Она снова посмотрела на меня, расправив плечи и задрав подбородок так, что мне захотелось плакать. — Ты можешь осуждать меня за это, piccola, но я никогда об этом не пожалею. Посмотри, что мы имеем сегодня благодаря этому выбору.
Я все еще был слишком погружена в ее историю, чтобы спорить с ней, что мы были именно там, где были в тот день, сидя в ее ресторане в Америке ее детских мечтаний, больше из-за меня, чем из-за нее.
Я могла бы дать ей гордость. Никому не повредит позволить ей получить это после всего, через что ей пришлось пройти.
Дверь в передней части комнаты срикошетила и открылась, возвещая о приходе моего брата, который командовал помещением. Мама вырвалась из своей меланхолии и бросилась к нему и сжала его еще крепче, чем обычно.
Он нахмурился, глядя на меня, глядя на ее маленькую фигуру, мягко поглаживая
Я пожала плечами, не в силах высказать ее историю.
Или мою собственную.
Все ли любовные истории трагичны по своей сути?
Было ли это то, что сделало их такими эпическими? Не нежность связи двух душ или комфорт их союза, а неизбежная утрата его в тот или иной момент.
Я задавалась вопросом, люблю ли я Александра, оглядываясь назад, больше, чем когда-либо, пока была с ним, и ничего не поняла.
Мои эмоции по отношению к моему Хозяину были слишком запутанными, чтобы их можно было распутать. Но больше всего, когда я думала о нем сейчас, я чувствовала только горе и смущенную ненависть.
Я пыталась обратить внимание на то, как Себастьян сел, затем на то, как Жизель и, наконец, Елена присоединились к нам за обедом, но мой разум был погружен в размышления.
У меня был дегенерат-лорд, шантажирующий меня ради сексуальных услуг, обеспокоенный мафиози и будущий обеспокоенный отец на моих руках, а также затяжные, вечно неразрешенные чувства к единственному мужчине, который когда-то владел мной.
Я подумала, что даже несмотря на то, что моя семья не знала об этом, пока они болтали о планах Елены об усыновлении, а Жизель слишком упорно притворялась, что она не заботится о них, тогда, когда Себастьян вылетел из дома из-за грубых расспросов Елены о Саванне Ричардсон, они могли бы, блин, ну поменьше осуждать меня за то, что я отвлеклась.
Козима
— Нет.
— Послушай меня, сердце мое, — Дженсон Браск пытался урезонить меня по громкой связи, пока я тем вечером стояла в ванной и готовилась к благотворительному вечеру. — Ты нам нужна. Клеманс Биссет выбыла из-за анафилактического приступа! Не то чтобы я это планировал, но ты действительно наша единственная надежда провести кампанию по графику. Ты не можете сказать мне, что тебя не волнует St. Aubyn. Я знаю, что после вечеринки Bulgari ты ушла со своей должности амбассадора, потому что у тебя были «свои причины», — сказал он слегка насмешливо. — Но это один из лучших домов моды в мире, и именно он породил твою славу. Ты обязана заменить Клеманс.
Я так тяжело вздохнула, что сдула кисть для пудры с стойки раковины на пол. Взяв ее, я положила руки по обе стороны фарфоровой раковины и посмотрела в свои усталые желтые глаза.
На самом деле у меня не было возможности рискнуть вернуться в Англию. Один раз за последние четыре года — это было слишком много. Я не была настолько глупа, чтобы думать, что смогу пережить еще один визит, не привлекая всевидящего ока Ордена.
— Джен, у тебя чувство вины немного затянулось, — обвинила я его, продолжая тщательно обводить веки темно-коричневыми и золотыми тенями. — Ты знаешь, я всегда буду благодарна за то, что ты и St. Aubyn сделали для моей карьеры, но я была серьезна, когда сказала, что никогда больше не буду работать с этим брендом.
Александр Дэвенпорт владел домом моды. Я никоим образом не собиралась иметь ничего общего с каким-либо аспектом этого человека или его бизнеса.
Он дал мне понять, что я тоже не принимаю в этом никакого участия.
Когда я впервые обнаружила эту связь, я подумал, что он, возможно, подстроил все это с Уиллой и Синклером, что мой дуэт в сияющих доспехах был послан хозяином поместья.
Но это точно не было так.
Мне было смешно думать, что он заботился обо мне настолько, чтобы обеспечить мою безопасность и успех даже после того, как я его бросила.