Очарованный
Шрифт:
Господи, этот человек слишком серьезно относился к себе.
Он долго изучал меня сквозь клубящийся дым, пока дворецкий закрывал дверь, уходя. Я чувствовала его внимание, словно жирные пальцы, скользившие по моей коже.
— Ты не одета в красное, — заметил он.
— Я работала, когда ты меня «вызвал». Чтобы успеть сюда вовремя, мне нужно было приехать прямо со съемок, — объяснила я, водя рукой по сильно накрашенному лицу с тремя нарисованными леопардовыми пятнами возле глаз. — Мне также нужно встретиться с семьей на еженедельном
Я переоделась из мини-платья в черные джинсы, розовую шелковую кофточку и блейзер, недовольная тем, что мои соски были ясно видны сквозь тонкий материал в холодной комнате.
Эшкрофт непристойно облизал губы, изучая их.
— Тем не менее мне придется наказать тебя за это.
Я старалась контролировать свое дыхание, чтобы не допустить тошнотворного вздутия желчи в желудке. Мысль о том, что он прикасается ко мне, не говоря уже о том, чтобы принять на себя роль, которая когда-то принадлежала Александру, вызывала у меня рвоту до тех пор, пока я не потеряла бы сознание.
— А так, — продолжал он лениво, — на данный момент у меня на уме кое-что другое. У меня есть работа, но я подумал, что было бы неплохо пока заняться ею, а моя горничная уехала по каким-то семейным делам, так что… — Он кивнул на аккуратно сложенную одежду на пуфике рядом с кожаным диваном слева от меня. — Переоденься.
Я сглотнула, подойдя, чтобы взять крохотную черно-белую униформу горничной с оборками и воротником.
— Ты шутишь, si?
Он явно приспособился, поерзал на стуле и пристально посмотрел на меня.
— Я никогда не шучу о сексе. Переоденься. Я хочу увидеть тело, ради которого Александр рисковал своей задницей, и получить удовольствие от осознания того, что теперь оно мое.
Я тяжело сглотнула, пытаясь найти то почти забытое место в своем сознании, где я могла бы заблокировать кошмарную реальность своей жизни и сосредоточиться только на своем дыхании, на покое внутри хаоса. Это было труднее, чем раньше: ступени были покрыты паутиной и темны от запустения.
Я глубоко и ровно вздохнула, сбросив одежду и быстро надев унизительный костюм.
— Ах, — простонал он от удовольствия. — Посмотрите на эту полную грудь. Такая аппетитная вещь.
Вещь.
Пошел он нахуй.
Я глубоко вздохнула и попыталась вспомнить, почему я это делаю.
Чтобы не подвергнуться шантажу.
Чтобы сохранить работу, которая мне нравилась, за которую я получала еду на свой стол и деньги в семейный бюджет.
Чтобы вернуть Александра.
Чтобы собрать достаточно компромата на Эшкрофта и, надеюсь, на Орден и уничтожить их.
Моя спина выпрямилась, когда я закончила застегивать платье и посмотрела прямо в жадные глаза сатаны.
— Иди сюда, — приказал он, откинувшись назад и раздвинув ноги, обозначая пространство между ними.
Он плотски наблюдал за мной, пока я шла, а потом остановилась
— На колени, рабыня Эшкрофт, — потребовал он, протягивая руку, чтобы слегка ударить меня по лицу за мою наглость. — Ты знаешь, что надо делать. На колени, сейчас.
Я упала, низко наклонив голову, так что мои глаза были устремлены в землю, мои колени были согнуты, а руки прижаты к бедрам.
Покорность пронзила меня, как молния.
Я ахнула от ощущения, что меня сгибают и складывают, как оригами, по приказу другого человека, а затем сгорая от стыда, зная, как глубоко во мне поселилось что-то вечно беспокойное.
Мне не хотелось чувствовать себя так с Эшкрофтом, и я знала, что это была лишь дрожь по сравнению с дрожью правоты и тоской, которую я чувствовала с Александром, но это все равно вызывало у меня отвращение.
Я пристально посмотрела на него, вместо того чтобы склонить голову в должном подчинении, и увидела, как Эшкрофт смеется.
— Ты можешь бросать мне вызов столько, сколько захочешь, малышка. Я сломаю тебя красиво и медленно. — Он наклонился вперед и болезненно схватил меня за подбородок. — В конце концов, у нас есть все время мира. Сейчас здесь нет никого, кто мог бы спасти тебя.
Мне не нужен был никто, чтобы спасти меня, кроме меня самой.
Однако ему не обязательно было это знать, особенно когда я еще не придумала, как использовать это в свою пользу.
— Теперь ты будешь убирать для меня. У меня сейчас нет времени играть. А на следующих выходных я отвезу тебя в клуб «Бахус» на Испытания.
— Испытания? — Я осмелился спросить.
Эшкрофт наклонился еще ниже и сдвинул руку так, что она крепко сжала мое горло. — Думай об этом как о ежегодной выставке питомцев Ордена. Хочешь знать, что это такое, милая? У меня такое ощущение, что с первоклассными ставками, как ты, меня ждет главный приз.
Я упорно молчала.
Он усмехнулся, а затем провел языком по моим сжатым губам, прежде чем прикусить нижнюю.
— Я представлю тебя в качестве моего нового раба, покажу тебе все твои шаги на сцене, чтобы все могли это увидеть, а затем совет проголосует за того, какой раб самый желанный, самый красиво обкатанный.
— Пошел ты, — выпалила я прежде, чем смогла сдержаться. — Я не буду выглядеть как собака, которую ты дрессировал для развлечения.
— Ах, но ты будешь, — напомнил он мне, протянув руку к столу и бросив раскрытую папку мне на колени. По полу рассыпались глянцевые листы фотографий, на которых мы с Александром были в бальном зале Перл-холла, выложенном черно-бело-золотой плиткой. На некоторых кадрах он гонялся за мной через всю комнату, на других прижимал меня к полу, мой рот открывался от шока, а затем перерастал в полномасштабное желание. Они были яркими и ужасными, визуальное напоминание о первом и единственном разе, когда Александр взял меня против моей воли.