Очаровательная шпионка

Картленд Барбара

Девушка заметила еще кое-что знакомое: выражение радости и гордости на лицах, говорившее о труде, который принес свои плоды, об успехе, который так долго откладывался, но был наконец достигнут, несмотря на все сложности. Это было выражение чистого, ослепительного триумфа.

Такое же выражение было на лице графа.

— Итак, вы готовы к тому, что я собираюсь вам показать? — спросил он.

— Вполне.

— Нет, вовсе нет. Никто в мире к этому не готов. Экипаж, который ездит сам по себе, без лошадей. Говорили, что это невозможно

сделать, но мы доказали, что это не так. Майк…

При этих словах рослый мужчина с седой головой отступил в сторону, указав на очень большой предмет, при виде которого Дорина широко распахнула глаза.

У него было четыре колеса и четыре сиденья, но на этом сходство с обычным экипажем заканчивалось. Сиденья располагались не в два ряда по два места лицом друг к другу, а двумя рядами, в которых все места были обращены вперед.

Длина конструкции составляла около восьми футов, ширина пять футов, а высота от земли шесть футов.

— Вся энергия вырабатывается здесь, — сказал граф, положив руку на громадную металлическую коробку впереди, из которой выступала длинная рукоять с колесом на конце. — Экипаж приводит в движение жидкость, которую мы называем горючим. Это работает потому, что жидкость можно сжигать. Внутри коробки поршень проталкивает горючее в цилиндр, а потом сжимает. Затем искра поджигает горючее, и оно расширяется. Когда двигатель работает на полную мощность, экипаж может ехать со скоростью четырех лошадей, скачущих галопом.

Среди людей, стоявших вокруг, пробежал восторженный шепот. Четыре лошадиные силы! Только представьте!

Граф поднял боковую часть металлической коробки, и Дорина с неподдельным интересом заглянула внутрь.

— Но если нет ни лошадей, ни поводьев, как заставить его ехать, куда вы хотите? — спросила она.

— Для этого служит руль. Я вам покажу.

Он забрался на одно из передних сидений и протянул руку, чтобы помочь девушке сесть рядом. Сиденье оказалось выше, чем предполагала Дорина, и, глянув вниз, она испытала головокружительное чувство радости и волнения. Сверху все казалось возможным.

— Давайте запускать! — крикнул граф.

— Как вы получаете искру? — спросила Дорина.

— Вот так, — ответил он, показывая на человека, который остановился перед конструкцией.

Рабочий вставил кривую спицу в отверстие в передней части экипажа и принялся поворачивать ее вокруг своей оси. На третьем обороте в металлической коробке загудело.

— Он живой! — выдохнула Дорина.

— Верно. Он живой, точно так же, как лошади. Это другой вид жизни, но все равно это жизнь.

— Но он не движется.

— Смотрите сюда.

Проследив за взглядом графа, Дорина увидела, как он нажал педаль у пола. И тогда самодвижущийся экипаж медленно тронулся с места.

Громкие возгласы радости вырвались у всех рабочих. Дорине тоже хотелось кричать от восторга.

Граф осторожно повернул руль влево, и экипаж поехал в том же направлении. Потом он повернул вправо, и экипаж вновь отозвался на его движение.

Он кружил по сараю, а Дорина изо всех сил держалась за плечо графа, вне себя от счастья.

— Ах, это великолепно! — воскликнула девушка. — Можно мне попробовать?

— То есть… вы хотите сесть за руль?

— Да, пожалуйста!

Граф остановил экипаж, спрыгнул на землю и кивнул Дорине, чтобы та пересела на место за рулем. Взобравшись с другой стороны, он показал ей, где ножная педаль. Двигатель все еще гудел.

— Крепко возьмитесь за руль и плавно жмите педаль, — сказал граф.

— Мы двигаемся! — восторженно воскликнула Дорина.

— Хорошо. Теперь медленно поверните руль, вот так…

Но в эту минуту она как будто потеряла контроль. Экипаж вильнул в сторону и резко остановился, натолкнувшись на что-то тяжелое. От силы толчка Дорина отлетела прямиком в объятия графа.

Их тут же окружили рабочие, принявшиеся озабоченно осматривать экипаж.

— Я его повредила? — встревожилась Дорина.

Рабочий, которого звали Майк, сделал успокаивающий жест.

— Царапина, не больше, — ответил он.

Снова послышались одобрительные возгласы. Дорина почувствовала, что граф все еще ее обнимает.

— Мне пересесть за руль? — спросил он.

— Да, полагаю, так будет лучше, — сказала она.

Они сделали еще несколько кругов по сараю и остановились.

— Я хотел, чтобы вы это увидели, — сказал он, его глаза сияли. — Но теперь, думаю, пора остановиться.

Они пожелали всем доброй ночи и вышли из сарая, как во сне.

Всю дорогу домой они молчали, потрясенные прекрасным событием, свидетелями которого стали. Ни граф, ни Дорина не находили слов, но оба знали, что разделяют друг с другом радость и величие этого момента.

Было около девяти, когда они добрались до дому. Хенли встретил их в прихожей.

— Кухарка не знала, пожелаете ли вы ужинать, милорд.

— Бог мой, надеюсь, она не слишком на меня сердится! — сказал граф. — Пожалуйста, скажите ей, что подойдет все что угодно.

В столовой граф налил хереса Дорине, а потом себе. Как раз в этот момент зашел Хенли и неодобрительно поджал губы.

— Я мог бы сделать это для вас, ваше сиятельство.

— Не волнуйся на этот счет, — весело сказал граф.

Хенли принялся накрывать на стол.

— Я передал кухарке ваше послание, милорд, и она говорит, что не подаст «что угодно», а обеспечит вашему сиятельству надлежащий ужин.

Дворецкий выплыл из комнаты, всем своим видом показывая оскорбленные чувства.

Дорина сдержанно хохотнула. Граф встретился с ней взглядом, сияющим весельем. В следующий миг они уже открыто расхохотались вместе.

— Несчастный Хенли никогда не оправится от того, что вы сами себе налили хереса, — сказала Дорина. — Графы так не поступают.