Очаруй меня
Шрифт:
– Если это и стекло, то очень грязное. Но мы посмотрим поближе, когда я найду Растона.
Едва войдя в конюшню, они услышали громкое мяуканье, доносившееся откуда-то сверху. Обе рассмеялись. Растон не собирался вставать с длинной потолочной балки, просто хотел дать знать о своем присутствии.
К дамам подошел престарелый седой мужчина. За ним следовал мальчик-подросток.
– Здесь коту будет хорошо, мэм, – сказал старик. – Весьма уместный гость. Утром я как раз заметил несколько мышей в копне сена и подумывал принести из деревни кота сестры, поскольку наш постоянный мышелов нас покинул. Я не желаю, чтобы всякая дрянь пугала лошадей. Возможно, ваш кот позаботится об этой проблеме, если он действительно ваш.
– Мой, – кивнула Алфрида.
Морщинистое лицо старика расплылось в улыбке. Он явно радовался своей догадливости. Но взглянув на Брук, он нерешительно замер, не зная, что сказать. На какой-то момент ей показалось, что в его глазах промелькнула жалость. Но потом он словно встряхнулся и представился:
– Я Арнольд Бискейн, старший конюх здесь, в Россдейл-Мэнор. А это мой младший сын Питер.
– Вы родственник Гейбриела Бискейна? – с любопытством спросила Брук.
– Гейб мой племянник. Питер уже выпустил вашу кобылу пастись вместе с другими. Здесь о ней хорошо позаботятся.
– Спасибо, – улыбнулась Брук. – Ребел очень дорога мне.
Брук не просто любила свою лошадку. Ребел была ее надеждой на будущее. Ей хотелось найти кобылке жеребца, пока та еще молода. Дома ей этого не позволяли, потому что старшему конюху приказали не увеличивать табун. Когда Брук была моложе, она то и дело изобретала планы, как достичь своей цели, и даже пыталась подпустить к ней жеребца ночью, когда конюхи спали. Но побоялась подойти к коню отца, который явно нравился Ребел. Возможно, здесь ей позволят спарить кобылку с подходящим жеребцом, если волк действительно разводит лошадей.
Она обязательно спросит об этом виконта при встрече, если таковая состоится. А сейчас ее куда сильнее заботили черенки трав.
– Скажите, это теплицу мы видели около живой изгороди?
Арнольд кивнул:
– Ее велела построить леди Анна, мать виконта Россдейла. Она любила садоводство, но не хотела портить силуэт дома, добавляя оранжерею. В теплице она выращивала прекрасные цветы, которые потом пересаживались в парке. Некоторые даже выжили после ее отъезда, хотя все растения в теплице завяли и умерли.
– Как, по-вашему, я могу кое-что посадить в теплице?
Конюх не ответил. Возможно, сам не знал, что ей позволено, а что – нет. Вместо этого он спросил:
– Думаете, миледи, что останетесь здесь и выйдете замуж за лорда, несмотря на проклятие?
Интересно, почему у него вдруг сделался такой грустный вид? Возможно, он верит в дурацкое проклятие!
Она едва не хихикнула. Что за абсурдная тема! Кроме того, она просто не знает ответа.
Поэтому Брук произнесла:
– Это очень хороший вопрос, но ответ пока неясен, поскольку я еще не видела лорда. Спасибо, что присмотрели за моей кобылкой. Я бы хотела увидеть всех лошадей Россдейла, когда будет больше времени. Но сейчас, пока моя горничная будет осматривать теплицу, я хочу проведать Ребел. Встретимся здесь через несколько минут, Фрида.
Она прошла через конюшню и, открыв заднюю дверь, сразу увидела ограду пастбища. На дальнем поле паслась Ребел. Жеребцов держали на ближайшем пастбище.
Брук немного за ними понаблюдала. Прекрасная порода!
Один жеребец подскакал к ней. Он был вороной. Черный как ночь, даже грива и хвост! И хотя конь был очень высоким, все же он обладал непередаваемым изяществом и грацией. Стараясь дотянуться до Брук, он просунул голову между досками ограды.
Она подошла ближе и осторожно почесала ему морду.
– Ну, разве ты не красавец? Да, понимаю, ты не кобылка, так что не обижайся. Ты все равно красавец!
– Вижу, вы девушка храбрая! Жеребец Доминика обычно ни к кому не подходит. Пару раз он даже меня пытался укусить.
Вспугнутый появлением непрошеного гостя, конь ускакал. Брук обернулась и увидела стоявшего за ее спиной Гейбриела.
– Я люблю лошадей. Возможно, они это чувствуют.
– Я тоже люблю лошадей, – покачал головой Гейбриел. – Да и кто не любит таких чудесных животных? Но это чудовище все равно старается укусить любого, кто приближается к нему, даже если у этого любого в руке морковка. Будьте осторожны, если он снова подойдет, или просто не приближайтесь к ограде. Он король табуна. – Молодой человек рассмеялся и махнул рукой в сторону жеребца: – Совсем как его владелец – король своих владений.
В его словах Брук не услышала приказа. Скорее это был дружеский совет, который она может принять или игнорировать. Но она кивнула и спросила:
– Пришли провести экскурсию по поместью?
– Нет. Он готов видеть вас, – сообщил Гейбриел, показывая на дом.
Ее ноги, казалось, мгновенно отрастили корни. Она не могла сдвинуться с места.
– Почему?
– Почему? – рассмеялся он. – А я думал, вы хотите видеть его сегодня.
– Черта с два!
Опять ее тошнит, словно желчь жжет желудок. Какая досада! Брук следовало бы привыкнуть. Ведь она жила с этим всю жизнь.
Но ноги по-прежнему не двигались. Поэтому она отвлекла Гейбриела, спросив:
– Какова ваша должность здесь?
– Я мастер на все руки, – ухмыльнулся он. – Выполняю все приказы Дома.
Она удивилась фамильярности, с которой он говорил о своем господине.
– Вы заботитесь о нем?
– Как все друзья.
Не познакомься она с другими Бискейнами, родственниками Гейбриела, посчитала бы его мелкопоместным дворянином, живущим у благодетеля. У Роберта был один такой друг – как ни трудно было поверить, что у такого человека, как ее брат, вообще могут быть друзья. Он часто приезжал с Робертом и жил в доме в качестве гостя. Однако слуги обычно не считают своих хозяев друзьями. Такое просто неслыханно. В ее семье подобного точно не водилось. Господи! Неужели и в этом они с виконтом похожи?
– Так он славный малый? Я так…
Она плотно сжала губы, увидев, как вся веселость Гейбриела мгновенно растаяла. Узел в животе затянулся туже. И он не ответил ей!
– Я не хотел торопить вас, леди Уитворт. Но он не любит ждать.
– Я не двинусь с места, пока не услышу ваш ответ.
Гейбриел вздохнул.
– Вы должны знать причину, по которой оказались в Россдейл-Мэнор. Его сжигает ненависть к вашему брату.
– И вы разделяете эту ненависть?
– Да.
– Почему?