Очень плохой босс
Шрифт:
Да, Крамер не знает всех тонкостей работы моего отдела, и очень жаль. Иначе бы понимал, что мои девочки обедают по очереди по двадцать минут вместо положенного часа. Потому что иначе выстраиваются очереди. Мои девочки не распивают чай среди дня, не бегают на перекур, не стоят у окна и не созерцают виды города, как некоторые. Не потому что им не хочется, а потому что на это нет ни возможности, ни времени. Они попросту зашиваются и вечером расходятся по домам выжатые донельзя.
Крамер всего этого пока не знает,
— Разве это не работа отдела продаж — заинтересовывать и убеждать? — помрачнела я.
— Цели у нас у всех общие, разве нет? — Крамер тоже помрачнел. — Менеджеры по продажам, естественно, не останутся в стороне. Но они физически не в силах охватить многих. Тогда как к вам клиенты потоком идут сами.
— Но у нас и так вечно очереди, девочки просто не успевают…
— Может, им стоит работать оперативнее, а вам пересмотреть организацию рабочего процесса? Котов утверждал, что вы — одна из лучших. Так докажите это. Ну и, в конце концов, вручить листовку и сказать пару фраз — это не так уж сложно и долго.
Крамер всем своим видом выражал недовольство, что я тут смею ему перечить. Зато Эллочка не скрывала ликования.
— И когда всё это…? — обречённо спросила я.
— Послезавтра, — вклинилась Эллочка. — С утра должны привезти первую партию листовок, и я сразу вам передам.
— Нет! Послезавтра у нас критические дни! — вырвалось у меня. — Мы не сможем!
Крамер ошарашенно на меня уставился. И тут до меня дошло… Боже, я сказала это вслух?!
— То есть… у нас тарификация послезавтра, — залепетала я, страшно краснея, — это просто… просто крылатое выражение… то есть профессиональный сленг…
Мне стало дурно. Ещё и Крамер таращился на меня, как на ненормальную, таращился и молчал.
Эллочка тоже скосила в мою сторону взгляд, полный злорадства. Потом вымолвила:
— Ксения Андреевна, так в эти… хм… дни у вас самый наплыв клиентов. Это наоборот хорошо. Будете вместе со счетами давать наши листовки. Правда ведь, Илья Сергеевич?
И он с ней согласился!
***
Через день, с самого утра, как и ожидалось, нас с головой накрыл аврал под названием «тарификация». От эпитетов я теперь старалась воздерживаться даже в разговоре со своими девочками.
До обеда мы выставляли счета беспрерывно, а после обеда к нам заявилась Эллочка и с самым с деловым видом начала раздавать указания. Следом за ней семенил какой-то паренёк, держа в руках огромную коробку, набитую листовками.
— Вот вам рекламные материалы. Первая партия. Пять тысяч листовок. Куда поставить?
Мне хотелось отправить Эллочку вместе с материалами к чёрту, но этот бедный паренёк с коробкой, казалось, сейчас лопнет от натуги. У него даже узловатая жилка на покрасневшем лбу выступила.
Я кивнула на ближайший к нему стол.
— Так,
Девочки мои смотрели на неё как на лютого врага. Она даже занервничала, да и командный тон куда-то подевался.
— Ну, вы разберётесь.
Оставив нам свои чёртовы листовки, она упорхнула.
— Девочки, будем просто прикладывать листовки к счетам, — немного успокоила я своих, а то они уж очень приуныли. — Ну а какие у нас шикарные услуги пусть Элла Марковна сама расписывает.
На том и порешили.
На ближайшей планёрке Крамер не забыл, поинтересовался, как мы воплощаем Эллочкину идею.
— Делаем, — буркнула я и всем своим видом показала, что по этому поводу думаю.
Однако на моё сердитое «делаем» он лишь улыбнулся, буквально краешком губ, но явно был доволен.
В конце концов раздали мы эти чёртовы листовки, а когда покончили и со счетами, то почти радостно выдохнули: до следующего месяца можно слегка расслабиться.
А спустя пару дней Крамер вызвал меня к себе.
В этот раз я ничего дурного не ожидала. Всю неделю мы трудились как рабы на галерах, ни в какие неловкие ситуации я больше не попадала. Так что опасаться было не из-за чего.
Наоборот, шла к нему с волнением в груди, странным, но приятным. Потому что все последние дни, когда мы с ним случайно встречались перед офисом, в коридоре или в буфете, его взгляд непременно останавливался на мне и как будто обволакивал. И от этого взгляда становилось горячо, неуютно и немного радостно.
Да, я определённо ничего плохого не ждала. И напрасно…
45
Илья
Крамер постоянно ловил себя на том, что, чем бы он ни занимался, исподволь думает одно и то же: а что сейчас делает Ксения Андреевна? И если на работе он ещё мог отогнать эти непрошенные мысли, сосредоточившись на каком-нибудь деле, то вечерами… вечерами было плохо.
Было плохо ещё до корпоратива, а после — совсем невмоготу.
Додумалась же она явиться в том самом сарафане! Крамер подозревал, что специально. Только вот зачем? Дразнит? Провоцирует? Намекает? Как сложно всё!
Но от одного вида его сразу повело, и весь вечер он сидел как под гипнозом. Не в силах глаз отвести, не в силах расслабиться и отдохнуть с коллегами.
Он даже тост толком не смог произнести, когда Котов попросил, хотя косноязычием сроду не страдал. Выпивал, закусывал, что-то отвечал — по инерции.
Последнее время Крамер представлял Ксению Андреевну в разных нарядах и даже без, но самой частой фантазией был этот самый злополучный сарафанчик. В таком виде он её впервые встретил, узнал и запомнил.