Очень плохой босс
Шрифт:
И вообще глупо было тащиться в этот лагерь из-за Крамера. Я же взрослый человек и такой бессмысленный порыв… А главное, Крамер ведь даже не обращает на меня внимания. Болтает со всеми, кроме меня. Улыбается всем, кроме меня. В мою сторону если и смотрит, то сразу хмурится и мрачнеет, а потом переводит взгляд на кого-то другого — и пожалуйста, он снова весел. Я ему порчу настроение? Но почему?
Да и если бы он обращал на меня внимание, болтал и улыбался, что бы дал этот день, ну пусть даже два? Ведь скоро всё равно больше
И вдруг опора подо мной резко исчезла, будто земля из-под ног обвалилась. Я не успела ничего понять, как кубарем полетела куда-то вниз с истошным воплем.
А спустя секунду распласталась на дне оврага, небольшого, но глубокого. Метра три, не меньше. Пока падала, отбила руки-ноги о торчащие корни, вывалялась в холодной грязи и самое плохое — похоже, вывихнула лодыжку. Попробовала подняться, но стоило ступить на левую ногу, как тут же колено подогнулось от резкой острой боли.
Боже! Откуда здесь взялся овраг? Ведь на маршруте его точно не было! Это что же получается, я, не заметив, отклонилась от тропы? Забрела не туда? Заблудилась?
Холодея, я поняла, что так оно и есть. Задумавшись, видимо, прошла мимо поворота…
В первые минуты я запаниковала. Что же теперь будет? А вдруг тут змеи. Лес же!
О, проклятый лес! Проклятая эстафета! Проклятая спартакиада! И я несчастная дура!
Несколько минут я рыдала в голос, ругая себя и жалея, но затем кое-как взяла себя в руки. Стала ощупывать карманы в поисках телефона, но тут вспомнила, что не стала его брать, оставила в корпусе. Впрочем, толку от него было бы мало — связь в лагере почти отсутствовала, а за его периметром и вовсе сигнала не было.
Я принялась кричать во весь голос. Не могла же я слишком далеко уйти! Меня услышат! Орала я долго, пока не заболело горло, но никто не услышал, никто не отозвался, а значит, никто меня не спасёт.
Тогда я попыталась выбраться самостоятельно, цепляясь за корни и траву, но трава обрывалась, а корни выскальзывали из рук, обдирая кожу. Земля от дождя тоже стала невозможно скользкой.
Все мои отчаянные попытки вылезти заканчивались тем, что я снова и снова падала, с каждым разом выдыхаясь всё больше.
И всё равно карабкалась, превозмогая жгучую боль, пока не рухнула на дно окончательно измождённая. Больше не осталось сил ни кричать, ни шевелиться. Руки саднило от кровоточащих ран, ноги и спину ломило. Полежу немного, наберусь сил, успокаивала я себя, и снова буду пытаться.
Тем временем постепенно начало смеркаться, и паника опять вернулась. Боже, только не это! Остаться ночью одной в лесу?! Да я до утра не доживу! Умру от страха и… от холода. Есть и пить тоже зверски хотелось, но это я могла перетерпеть. А вот холод пробирал насквозь, проникал в самые кости так, что меня колотило. И дождь, как назло, только усилился.
Но почему меня никто не ищет? Неужели никто не хватился?
Я
Ну, пожалуйста! Ну, хоть кто-нибудь!
Я вжалась в самый угол оврага, подтянула к груди колени, обхватила себя руками. Мама, как же мне страшно! Как никогда в жизни!
Кажется, от безысходности и изнурения я начала задрёмывать. Или просто впала в полуобморок. Но вдруг сквозь эту дрёму я услышала своё имя.
Кто-то кричал: «Ксюша! Ксюша!». Нет, не кто-то, а Крамер. Его голос.
Или это мне снилось? Я встрепенулась, открыла глаза. Пожалуйста, пусть это будет не сон!
И снова, уже ближе: Ксюша!
«Я тут!» — гаркнула я.
Получилось сипло, трескуче, будто это сказала дряхлая бабка. Но он услышал. Хруст и шаги стали громче, ближе.
— Я тут! Здесь яма! — крикнула я снова.
А спустя минуту над самой головой прозвучало:
— Ксюша, ты…
52
Над самой головой прозвучало:
— Ксюша, ты…
Я, цепляясь за корни и превозмогая боль, поднялась на ноги. Задрала голову. Меня шатало, я едва держалась на ногах. Но теперь это всё ерунда. Главное — это он! Крамер!
В темноте белела его футболка. Конечно, я не могла разглядеть его лица, но силуэт и голос узнала безошибочно.
Он опустился на одно колено у самого края и тоже вглядывался вниз.
— Ты цела? — в голосе его слышалась неподдельная тревога.
— Не знаю, — всхлипнула я. — Не очень. Ногу, кажется, зашибла, когда падала.
— Чёрт! Как же ты так… А руки как? Если я тебе спущу ремень, сможешь за него ухватиться?
— Попробую.
Звякнула пряжка. Затем он спустил кожаный ремень, как канат.
— Ксюша, на конце, видишь, я петлю сделал, продень в неё одну руку и ухватись, а второй возьмись чуть повыше. Я тебя вытащу. Сможешь?
Я затянула петлю на запястье и ухватилась, как он сказал.
— Готова?
И тут я почувствовала рывок. Ремень впился в кожу, а мои ноги оторвались от земли.
Меня волоком протащило по бугристому склону оврага, я лишь пыталась отклонять лицо. У самого края Крамер схватил меня за руку и вытянул. И вот я уже лежу ничком на мокрой траве, только ступни свисают над оврагом.
Неужели этот кошмар закончился?
Он присел рядом на корточки, снял с моего запястья ремень, потом тронул меня за плечо.
— Ксюша, ты как? Встать можешь?
Я попробовала шевельнуться. Но занемевшие конечности едва меня слушались. Кое-как смогла лишь усесться.
— Как же тебя угораздило?
— Я… не знаю. Просто шла, шла… И вдруг упала в яму. Я её не заметила…
— Чёрт, да ты вся промокла и дрожишь. Как бы не заболела… А с ногами что? Где болит?
— Лодыжка. Подвернула, наверное.