Очень серьезная организация
Шрифт:
– Выключи сирену! Мне тут поговорить надо!..
Шофер послушно выполнил поступившую команду. Поздняков, сверившись с экранчиком – звонил первый замнач столичного милицейского главка, – поднес сотовый к уху.
– Подполковник Поздняков… Да, товарищ генерал, я вас хорошо слышу… Где находимся? Рядом с метро «Братиславская»… Да, задержанный с нами… вот, везем его к нам, на Петровку… Что? Отставить? Э-э-э… но… тут у него при обыске обнаружили… Мммм… как прикажете, товарищ генерал! Как вы сказали? Доставить в ближайшее отделение?
– Марьинское
– ОВД «Марьино», товарищ генерал, – покосившись на него, сказал в трубку Поздняков. – Добро, мы тогда едем на Подольскую… Да… есть, товарищ генерал… Будем ожидать от вас дальнейших указаний!
Поздняков, закончив разговор, обернулся в кресле и скомандовал своим людям, присматривавшим за Алексеевым:
– Снимите с него «колпак»!
– Наручник тоже снять? – поинтересовался один из трех находящихся в салоне муровцев. – Или как?
– Нет, браслеты с него покамест не снимайте.
Через несколько минут милицейский спецтранспорт припарковался во дворе ОВД «Марьино» на площадке рядом с милицейскими «уазиками», двумя патрульными «Фордами» и личными машинами местных сотрудников.
Поздняков выбрался из фургона, прошел внутрь здания. Вернулся он минут через пять и сразу скомандовал:
– Шофер, остаетесь в машине, остальным на выход!
Мокрушина ввели в здание через служебный вход. Далее, уже в сопровождении одного из местных кадров в чине майора, они поднялись по лестнице на второй этаж. Майор открыл дверь в самом конце коридора, затем посторонился, пропуская в помещение коллег из столичного главка. Обычный служебный кабинет: два рабочих стола, несколько стульев, стеллаж для папок с бумагами, шкаф, приземистый холодильник «Snaige», используемый также как подставка для кофеварки…
Мокрушина усадили на стул, приставленный к торцу стола, стоящего ближе к зарешеченному окну. Опекающие задержанного муровские «скорохваты» пасли каждое его движение. Наручники были импортные – такие «самогрызы» надевают в штатовских тюрьмах на особо буйных, особо опасных… Столешница была пуста, если не считать монитора ПК. Майор зашел сбоку, проверил, заперты ли ящики стола. Проверил также, заперта ли дверца сейфа – для порядка. Потом поинтересовался, глядя на Позднякова:
– Это помещение вас устроит, товарищ подполковник?
– Вполне, – угрюмо процедил тот. – Благодарю вас, коллега.
– Может, организовать кофе? Ну или чай?
– Спасибо, занимайтесь своими делами.
Когда майор вышел, Поздняков подошел вплотную к задержанному и уставился – сверху вниз – ему в глаза.
– Алексеев?! – произнес он, медленно цедя слова. – Как насчет «чистосердечного»? Это сильно облегчит вашу участь! Вы ж понимаете… По-любому, все улики… и показания свидетелей… все обстоятельства против вас!
– Попросите у коллег вазелин, – сказал Рейндж. – Полагаю, это средство понадобится вам уже сегодня.
Подполковник побагровел лицом. Рейндж отвернулся в сторону – его внимание привлек висящий на стене плакат размерами примерно метр на семьдесят сантиметров. На нем было выведено крупными печатными буквами:
ЕСЛИ У ВАС
НЕТ СУДИМОСТИ,
ЭТО НЕ ВАША ЗАСЛУГА,
А НАША НЕДОРАБОТКА.
– М-да, интересная у вас тут… настенная агитация, – хмыкнув, сказал Мокрушин. – Сразу видно, что в московской милиции работают люди, умеющие творчески толковать дух и букву закона.
Один из оперов, весело скаля зубы, подошел к плакату, снял его с гвоздика, затем перевесил другой, «правильной» стороной. Оказалось, что это вовсе не плакат, а карта Юго-Восточного административного округа столицы, в котором, собственно, и находится район Марьино. Наверное, местные опера тоже большие шутники. Как и те «оборотни» с Петровки, что сфабриковали более сотни – это только то, что известно, – дел по подложным обстоятельствам и уликам, из-за чего на зону отправились десятки их невинных жертв. Тоже, надо сказать, любили блеснуть острым словцом и также твердо придерживались правила, что «был бы человек, а статья найдется»…
– Алексеев, вы хотели сделать телефонный звонок, – справившись с секундной вспышкой гнева, сказал Поздняков. – Возможно, мы пойдем вам навстречу. Но я должен знать, кому вы намерены позвонить! Сообщите мне сначала номер телефона, имя и фамилию этого человека! А также название организации и должность, если он… если речь идет не о частном лице!
– А вы не волнуйтесь за меня, подполковник, – сухо произнес Рейндж. – Отмотать пленку назад уже не получится. Кстати. А что за предмет ваши люди подбросили в салон моей машины?
Поздняков не успел ответить на этот выпад – у него вновь запиликал сотовый телефон.
– Минутку, – сказал в трубку подполковник. – Присмотрите тут за ним! – Эта реплика адресовалась уже сотрудникам, опекающим задержанного. – Я ненадолго…
Он вышел из кабинета, прижимая трубку к уху.
– Савченко, ты? Ну? Что-нибудь накопали у него в адресе?.. Что?! Не понял… что значит – «облом»? А кто они такие… вот те, что подъехали?! И с какой стати они препятствуют… Так… не телефонный разговор?.. Да, он мне звонил около получаса назад… Тебе тоже сказано приехать в Марьино? Уже выехал? Ну так чего мы тогда по телефону треплемся… когда приедешь – поговорим!
Подполковник вышел – через служебный подъезд – во внутренний двор. Уже вскоре, минуты всего через две или три, рядом с транспортом, на котором они сюда привезли задержанного, припарковалась «ГАЗ-31», из которой наружу выбрались Савченко и еще один их коллега-оперативник, также принимавший участие в сегодняшнем задержании Алексеева.
– А где этот? – Савченко сделал неопределенный жест рукой. – Вы что, его тоже сюда привезли? А чего не на Петровку? Ну или прямо на место… вот там сподручней было бы его колоть!