Очень сложная задача
Шрифт:
Камерунец занял место Батаева, который должен был бодрствовать первую половину ночи.
– Скоро неделя, как захватили делегацию, – раздался в темноте голос Полынцева. – На данный момент мы имеем пятерых заложников и четверых террористов. Шлепают они, несмотря ни на что, довольно быстро. Вопрос – чем питаются?
– Все говорит о том, что они готовились к этому заранее, – зевая, ответил Антон. – А что?
– Хочешь сказать, на пути движения подготовлены тайники с продовольствием? – удивился Дрон.
От этих слов сон у Антона пропал. Он сел.
– Ты чего? – опешил Полынцев.
– Посвети, – вместо ответа потребовал Филиппов и достал карту.
На ней он с самого начала
Антон внимательно принялся изучать район, над которым у террористов запас топлива приближался к критическому. Карта, составленная на основе свежих данных военных спутников, была достаточно подробной. Антону бросились в глаза осветленные участки местности относительно правильной формы вдоль левого берега Нгоко. Их было с десяток. Все располагались вокруг небольшой деревни, от которой к ним вели нити грунтовых дорог.
– Район лесозаготовок! – осенило Филиппова.
– Что? – встрепенувшись, спросил Полынцев.
– Катер искать нет смысла, – продолжал между тем Филиппов. – Скорее всего он дрейфует вниз по течению уже пустой либо преспокойно ждет своих новых хозяев в одной из многочисленных проток по этому берегу.
– Ты думаешь, они уже сошли на берег? – оживился Дрон.
– Не думаю, а уверен, – Антон посмотрел на него. – Я даже могу предположить, что направляются они в эту деревню, – он ткнул кончиком остро отточенного карандаша в название «Имбома». – Теперь понятно и назначение двух маскировочных сетей под цвет местности, которые оказались на борту. И без них вертолет едва отыскали, ориентируясь по снимку из космоса. Если бы он, согласно замыслу террористов, у границы сменил курс сначала строго на восток, а затем повернул вправо, то зона поисков оказалась бы размерами с Конго и Камеруном, вместе взятыми. А в этих районах не всегда сразу находят целые самолеты, даже зная их маршрут перелета. Сейчас сезон дождей, нулевая видимость. Набрось они маскировочные сети поверх «вертушки», и все.
Полынцев, поерзав, перевернулся на бок, подперев голову рукой:
– Значит, надо как следует отдохнуть и с утра рвануть в эту Имбому.
С того момента, когда ночной звонок дочери разбудил Елену Юрьевну, она не могла найти себе места.
Как и попросила Галина, она сразу же перезвонила в ФСБ. Представившись дежурным, капитан со смешной фамилией Великанов долго не мог понять, чего хочет на другом конце провода какая-то старуха. Наконец, разобравшись, что разговаривает с матерью одной из представительниц российской делегации, уехавшей в Камерун, попросил подробно продиктовать
Когда тебе очень надо туда попасть, это проблема. Миловидная женщина, ровесница дочери, долго не могла взять в толк, чего хочет от нее Елена Юрьевна. В конце концов, объяснив, что она лишь занимается оформлением разовых пропусков к конкретным лицам, а не выслушивает жалобы посетителей, сотрудница переключила свое внимание на следующего очередника. Тогда Елена Юрьевна воспользовалась телефоном, установленным в одной из кабинок, расположенных вдоль стены. Наобум набрала номер какого-то полковника Никифорова из списка, прикрепленного рядом с аппаратом. Когда на другом конце ответили, она представилась и вкратце пересказала разговор с дочерью. Еще раз уточнив фамилию, этот Никифоров неожиданно проявил расторопность, и уже через каких-то пару минут к ней подошел мужчина в штатском. Он провел Елену Юрьевну мимо всяких окошек, у которых толпились люди, прямиком к массивным и высоким дверям. Они миновали длинный коридор, поднялись лифтом на пятый этаж.
Полковник Никифоров оказался невысоким добродушным мужчиной. Еще раз выслушав женщину, он предложил ей чай, а сам принялся названивать по разным телефонам. В зависимости от того, с кем он общался, можно было догадаться, какое место на служебной лестнице занимает человек на другом конце провода. С одними говорил жестко и быстро, практически без пауз, с другими – наоборот. В конечном итоге он пообещал ей, что дочь в скором времени разыщут и для этого принимаются самые решительные меры. Оказывается, соответствующие структуры еще задолго до звонка Павловой приступили к поискам людей, похитивших делегацию. Данные, которые продиктовала дочь, имеют большую ценность и ускорят этот процесс. Одновременно он настоятельно попросил никому больше не сообщать о случившемся.
Это удивило Елену Юрьевну. Однако, больше не решившись ничего спрашивать, она покинула кабинет. Все тот же мужчина в штатском вывел ее из здания.
Потянулись сначала часы, потом дни и ночи ожидания.
Сутки напролет она просиживала у телевизора, не пропуская ни один блок новостей. С каждым днем становилось все тревожней и тревожней. В конце третьего дня Елена Юрьевна уже не находила себе места, бродя по пустой квартире. Ей было совершенно непонятно: почему молчат? Так никогда не было.
Может, к ее заявлению отнеслись как к фантазиям выжившей из ума старухи? Или государство замалчивает столь страшное событие, как в свое время скрывало от людей происходящее в Чернобыле и Афганистане?
Она несколько раз звонила на работу Галине, но секретарша ее начальника, уточнив фамилию, отвечала, что тот занят. Перерыв все записные книжки дочери, она с трудом нашла домашний номер телефона Дмитрия Сергеевича Разгуляева. Галина перед командировкой упомянула его имя, сказав, что он летит с ними. Этот мужчина несколько раз был у них в гостях со своей женой Тамарой.
Тамара Никаноровна сразу взяла трубку.
– Томочка, – поздоровавшись, заговорила Павлова, – ты можешь мне объяснить, что произошло в Камеруне?
Трубка выдержала паузу, словно переваривая своими мембранами вопрос. Наконец раздался возглас недоумения:
– А почему вы спрашиваете?
– Как! – Елена Юрьевна схватилась за сердце. – Вы ничего не знаете? Всех наших захватили в заложники! Я уже была в ФСБ. Они тоже ничего не знают!
– Да вам-то откуда известно! – раздался изумленный голос.