Очерк православного догматического богословия. Часть I

{стр. 2}

От С.-Петербургского Духовно-Цензурного Комитета печатать дозволяется. С-Петербург, августа 24 дня, 1910 года.

Цензор. Архимандрит Александр.

{стр. 3}

Общее понятие науке «Догматическое Богословие» содержится в самом ее наименовании. Называется она «богословием». Слово богословие — (из — Бог и — слово, слово Боге), заимствованное христианскими писателями от древних греков, употребляется в настоящее время в очень широком значении. Под именем «богословия» ныне разумеется целая совокупность наук, имеющих своим предметом Бога, как Он открыл Себя в христианской религии, и божественное домостроительство в обширнейшем смысле, иначе — все то, что имеет прямое и непосредственное отношение или к Богу или к людям в их отношении к Богу. Предметы частных богословских наук теперь обозначаются теми прилагательными (или эпитетами), которые присоединяются к слову «богословие», или другими специальными названиями. Предмет Догматического Богословия указывается в прилагательном «догматическое», показывающим,

что в этой богословской науке излагаются и уясняются догматы христианские, почему и сама она часто называется просто «Догматикой». В самом наименовании «Догматическое Богословие», таким образом, дается такое понятие нем: Догматическое Богословие есть наука, имеющая своим предметом систематическое изложение всей совокупности христианских догматов.

Догматы в различных существующих ныне христианских вероисповеданиях понимаются не одинаково, и каждое из них {стр. 4} имеет свои системы Догматики, излагающие содержание этой науки в духе особенностей своего вероисповедания. Поэтому для обозначения вероисповедной точки зрения на предмет этих систем к наименованию их: «Догматическое Богословие», «Догматика», обыкновенно присоединяются соответствующие эпитеты. Православное Догматическое Богословие излагает свой предмет по духу и под руководством православной церкви [1].

Слово догмат — — слово греческое. Происходя от глагола — думать, полагать, верить, частнее — от прош. его формы (в 3 л. — решено, положено, определено), слово обозначает собою мысль вполне утвердившуюся в человеческом сознании, ставшую твердым убеждением человека, вообще — бесспорную истину, и потому общеобязательную, a также определившееся, твердое, неизменное решение человеческой воли [2]. Древние писатели, греческие и римские, употребляли это слово для обозначения таких основоположений или правил, относящихся к области философии, нравоучения и к гражданскому законодательству, которые были признаваемы бесспорными и обязательными. Узаконения государственной власти выражаются словом и в Св. Писании (напр., у Дан 2, 13; 3, 10; 6, 8 и Деян 17, 7 — царские указы и законы, у Лк 2, 1 — повеление кесаря всенародной переписи). Ап. Павел прилагает название догмата и к закону Божию, называя догматами пред{стр. 5}писания закона Моисеева, имевшие в свое время обязательную силу для каждого иудея [3]. В книге же Деян ап. тем же словом обозначаются уставы , сужденныя от апостол и старец, иже во Иерусалиме (16, 4; сн. 15, 22–25), имевшие значение закона для всех членов христианской церкви.

Как хорошо выражающее с формальной стороны свойства христианской истины, как истины бесспорной, непреложной и общеобязательной для христиан, слово , в качестве условного термина, у христианских писателей вошло в употребление и для обозначения истин откровенной религии. Первоначально оно прилагалось вообще к христианскому учению, а потом стали выражать (отцы и учители церкви IV–V веков и позднейшие церковные писатели) этим словом не все без различия содержащиеся в откровении истины, но и из богооткровенных только относящиеся к определенному кругу представлений, — к вероучению. В современной богословской науке существенными признаками догматов, отличающими их от всех других христианских истин, равно и от учений нехристианских, признаются, именно, следующие: 1) теологичность догматов веры, 2) богооткровенность, 3) церковность и 4) законообязательность для всех членов церкви.

1. Теологичность. — Этим признаком, усвояемым догматам, указывается область истин, обнимаемых догматами. Из всех христианских истин догматами называются лишь те, которые относятся к существу религии, как внутреннего союза Бога с человеком, и притом союза, восстановленного Господом И. Христом, т. е. истины, которые содержат учение триедином Боге и отношении Его к миру и разумно-свободным существам, в особенности к человеку. Все же другие истины, находящиеся в откровении, но не имеющие своим предметом учение Боге и отношении Его к миру и разумно-{стр. 6}свободным существам, напр., истины нравственные или заповеди, истины обрядовые, канонические, исторические сказания церкви Божией ветхозаветной и отчасти новозаветной, пророчества и т. п. — уже не суть догматы веры, хотя вообще и обязательно для христианина их всецелое признание. Такое содержание истин, называемых «догматами веры», показывает и то, почему они суть истины веры, а церковь свое сокращенное изложение догматов веры назвала «символом веры» и начинает его словом «верую».

2. Богооткровенность. — Все догматы христианской религии суть истины богооткровенные, — суть слово Самого Бога к людям. Такое происхождение догматов отличает их от истин и мыслей всякой нехристианской религии и от учений философских. To учение, которое не содержится в откровении (explicite или implicite), не есть и не может быть догматом веры. В откровении догматы даны не в виде лишь нескольких наиболее общих положений, из коих люди мало-помалу обычным логическим путем вывели и остальные частные догматы, а даны сполна и однажды навсегда, в том объеме и смысле, в каком исповедует их церковь. Потому-то у отцов церкви христианские догматы называются «догматами Божиими», «догматами И. Христа», «догматами евангельскими», «догматами апостольскими».

3. Церковность. — Истины веры, называемые догматами, суть истины, признаваемые за таковые вселенскою церковью и в качестве догматов предлагаемые ею ее членам. To же, что не исповедуется церковью, как догмат, не может быть догматом и для частных лиц. Смысл и важность этого признака догматов открывается из следующего. Существенное свойство догмата, как истины богооткровенной, есть ее безусловная истинность и непреложность (Мф 5, 18; 2 Кор 1, 19–20). Предлагаемые сознанию верующих, догматы и в их сознании должны быть убеждениями твердыми. Что же может сообщать должную твердость человеческим убеждениям относительно догматов веры? (Для этого

недостаточно одного того, что все до одного христианские догматы заключены в откровении. Частные лица, заимствуя непосред{стр. 7}ственно из откровения учение, легко могут не понять того или другого изречения ума Божия, или понять превратно, а если бы даже и правильно поняли, то они не могут быть убежденными, что их понимание правильно. В уме христианина могут возникнуть и такие вопросы: где ручательство подлинности и неповрежденности самих источников божественного откровения? Таким образом, для того, чтобы вера христианина была твердою, необходимо для него высшее свидетельство и ручательство подлинности и неповрежденности источников божественного откровения и верности понимания и определения точного смысла тех его мест, в которых содержатся истины нашей веры. Такое высшее руководство мы и имеем в церкви Христовой, которая есть столп и утверждение истины (1 Тим 3, 15). Ее-то голос и сообщает твердость нашим убеждениям относительно догматов. (Следовательно, для того, чтобы вполне убедиться, что известные откровенные истины должно признавать за догматы, и что их надобно понимать так, а не иначе, нам необходимо услышать эти истины и точное определение их из уст Христовой церкви, — разумеется, церкви истинной, православной; без нее далее личных мнений и предположений человек идти не может. Поэтому-то древними пастырями догматы нередко и были называемы «догматами церкви», «словами церкви».

4. Законообязательность для всех членов церкви есть последнее существенное свойство догматов веры. Догматы, как истины веры, определяемые вселенскою церковью при содействии Духа Божия, и преподаваемые ею не от себя, а от имени Св. Духа, во имя Христово, как истины богооткровенные, не могут иметь другого значения, как обязательных правил веры или законов, которые во всей своей совокупности и подлинном их смысле должны быть принимаемы каждым христианином, не желающим отрекаться от Христа и отделяться от основанной Им церкви и чрез то лишаться надежды на спасение. И слово Божие воспрещает малейшее уклонение от чистоты христианского учения и какое-либо изменение его, утверждая тем его обязательность для христиан: аще мы, или ангел с небесе, — говорит ап. Павел, — благовестит вам паче, еже благовестихом {стр. 8} вам, анафема дa будет (Гал 1, 8). Сообразно с этим, по свидетельству истории, церковь действительно и поступала, отлучая, в силу дарованной ей Богом власти (Мф 18, 17–18), всех, сознательно и упорно отвергающих или искажающих ее догматы (сн. VI Всел. Собор, 1 пр.).

Рассмотрение существенных свойств догматов приводит к такому понятию них: догматы суть богооткровенные истины, содержащие в себе учение триипостасном Боге и Его отношении к миру и особенно к человеку, хранимые, определяемые и преподаваемые православною церковью, как непререкаемые, неизменные и обязательные для всех верующих правила веры. Изложение в системе, выяснение, научное обоснование догматов и составляет содержание Догматического Богословия. Понимаемое в смысле науки Догматическое Богословие, таким образом, есть не что иное, как система православного христианского вероучения, иначе — систематическое изложение православно-христианского учения триипостасном Боге, Его свойствах и действиях в отношении к миру и, в особенности, к человеку.

Источником науки, имеющей своим предметом систематическое изложение и раскрытие догматических истин христианства, должно являться божественное откровение, как оно содержится и объясняется кафолической церковью.

I. Различаются два вида божественного откровения: откровение в общем и широком смысле и откровение в тесном и собственном смысле. Бог открывает Себя во всем Своем творении, особенно в богоподобной душе человека, и в действиях Своего промышления мире и человеке. Это откровение иначе называется откровением естественным (revelatio generalis или naturalis), потому что Бог открывает Себя здесь в природе или естестве Своих тварей, и притом естественно, подобно тому, как, напр., художник открывает себя в своем произведении, автор — в своем сочинении и т. п. Но этот вид откровения {стр. 9} может служить лишь с большими и существенными ограничениями источником для науки, имеющей предметом изложение православно-христианского вероучения. многих догматах христианских он ничего не может открыть и не открывает, а может разве лишь приводить к сознанию необходимости особенного, высшего, непосредственного откровения Божия, восполняющего немощь человека в его естественных исканиях Божества, и служить «некоторым пособием к познанию Бога из Его откровения» особенного (Катих. Сн. § 13). Такое откровение и дается людям в откровении сверхъестественном, — откровении в собственном и строгом смысле (revelatio specialis или supernaturalis). Оно состоит в том, что Бог, снисходя к немощи человеческого духа, Сам непосредственно открыл Себя людям, независимо от его (человека) собственной познавательной деятельности, открыл сперва через закон и пророков, и потом через Самого воплотившегося Сына Божия и ниспосланного Духа Святаго. Бог, — учит апостол, — многочастне ( — в разные отделения времени) и многообразне ( — разными способами) древле глаголавый отцем во пророцех, в последок дний сих глагола нам в Сыне (Евр 1, 1–2), Который, явившись на земле во плоти, дал нам свет и разум, да познаем Бога истиннаго (Ин 5, 20). Нам Бог открыл есть Духом Своим! — говорит тот же апостол тайне искупления, — Дух бо вся испытует, и глубины Божия (1 Кор 2, 10). Вот это-то откровение Божие и служит в особенности источником христианского богопознания и вместе истин, раскрываемых в Догматическом Богословии. Оно дано нам в Св. Писании, содержится и в Св. Предании, хранительницей и истолковательницей которых, а следовательно, и самого откровения, является церковь.