Очерк православного догматического богословия. Часть II

Протоиерей Николай Платонович

Помазание больных в таинстве елеосвящения совершается елеем, не благословенным только иерархически с молитвой, каковым елеем помазуются, напр., крещаемые, а на всенощных бдениях все верующие, но особо освященным. В молитвословиях этого таинства испрашивается ниспослание от Господа Иисуса и Бога Отца на елей Духа Святаго, дабы елей, освященный «силою в наитием Св. Духа», был «помазующимся от него во исцеление», «в совершенное избавление грехов» и, наконец, «в наследие царства небесного». Помазание больного освященным елеем совершается в течении священнодействия не однажды, а семь раз. Помазуются каждый раз крестообразно главнейшие части тела больного (чело, ноздри, ланиты, уста, перси и руки, — руки с обеих сторон). Так как число семь есть число священное и глубоко знаменательное, то это, вероятно, издревле побуждало семикратно повторять помазание болящего тела.

Помазание освященным елеем сопровождается молитвою веры, составляющей совершительные слова таинства. Молитва составляет необходимую принадлежность всех таинств, а в этом таин{стр. 258}стве молитва по преимуществу составляет часть тайнодействия, по заповеди апостола: да

молитву сотворят, помазавше… Сила таинства существенно и выражается в молитвах, возносимых при совершении елеосвящения, и, в частности, в той молитве, которую каждый раз произносит иерей, когда помазует больного елеем. Она читается так: «Отче святый, Врачу душ и телес, пославый единороднаго Твоего Сына, Господа нашего И. Христа, всякий недуг исцеляющаго и от смерти избавляющаго, исцели и раба Твоего (имярек) от обдержащия его телесныя немощи, и оживотвори благодатью Христа Твоего и молитвами пресвятыя Владычицы нашея» и пр.

II. Благодатные действия таинства елеосвящения простираются на тело и душу болящих: действиях на тело ап. Иаков говорит: и молитва веры спасет болящего ( — страждущего тяжко, удрученного немощью), и воздвигнет его Господь, а действиях на душу — и аще грехи сотворил есть, отпустятся ему.

Существенное и первое, чего должно желать от священнодействия болящему и чем должно молить Господа, есть восстановление телесных и духовных сил больного, и, в частности, исцеление телесной болезни. Господь спасет — , воздвигнет — — болящего, говорит апостол. Слово — спасать — по отношению к болящему обыкновенно означает подавать здравие (напр. Лк 17, 19; Ин 11, 12; Мк 6, 56 и др.), по отношению к находящимся в опасности потерять жизнь — спасение жизни (напр. Мф 8, 25; 14, 30 и др.), по отношению к душе — спасение души (Еф 2, 8; Мф 19, 25 и др.). — воздвигать — нередко употребляется по отношению к болящему в значении: восстановлять больного, исцелять (Мф 8, 15; Деян. 3, 6), в других случаях — для обозначения восстания или воскресения из мертвых телесно (Мф 10, 8; 11, 5; Рим 4, 25 и др.), а также восстания от сна духовного, духовного бодрствования, одушевления, подкрепления (Еф 5, 14; Рим 13, 11 и др.). Такое значение указанных слов на языке новозаветном, употребленных и апостолом в речи елеопомазании, ведет к заключению, что первое благодатное действие этого таинства есть врачевание тела, общее восстановление {стр. 259} сил больного, телесных и духовных, возбуждение их деятельности, иначе — благодать таинства простирается на все существо человека. Среди болезней изнемогает тело и дух.

Благодать Божия через таинство елеосвящения дарует и отпущение грехов больному: аще грехи сотворил есть, отпустятся ему. Отпущение грехов — великий и желаемый дар Божий человеку грешному, притом больному. Но условная форма обетования, когда никто не безгрешен, вызывает вопросы: 1) каких грехах дано обетование отпущения в этом таинстве и 2) так как для отпущения грехов установлено особое таинство — покаяние, то чем отличается отпущение грехов в елеосвящении от отпущения грехов в покаянии?

Условный образ выражения употребил апостол не потому, чтобы кого-нибудь он почитал безгрешным, ибо и сам учил, что много согрешаем еси (3, 2). Правильнее думать, что апостол здесь имеет ввиду те грехи, от которых произошла болезнь. Что от грехов могут рождаться болезни, в том нет никакого сомнения: расстройство духовной природы человека необходимо сопровождается вредными следствиями и для телесного здоровья. И вообще — в грехе причина болезней и смерти. Поэтому апостол говорит, что не только воздвигнет его Господь, но, если болезнь произошла от грехов, Он отпустит их ему. Правда, что все грехи, а следовательно и те, от которых возникла болезнь, могут быть очищены таинством покаяния. Но дело в том, что не все нравственные причины болезни бывают ясны для больного; напротив, многие скрываются от суда совести его. Есть грехи, которые не кажутся грехами. Могут быть в душе страждущего человека и другие немощи, для врачевания которых потребна сила этого таинства. В состоянии болезни покаяние не всегда обстоятельно и вполне может быть принесено, и еще реже может сопровождаться достойными плодами по той причине, что в болезни человек действует уже не так спокойно и свободно, как в состоянии здоровья. И то и другое может сильно беспокоить его совесть. Церковь в таинстве елеосвящения и предлагает болящему живой источник для его душевного исцеления. Отсюда уже открывается и то, чем различается елеосвящение {стр. 260} от таинства покаяния. В покаянии оставляются те грехи, которые кающийся сам исповедует; елеосвящаемому же отпускаются и те греховные действия и состояния души, которые, быть может, никогда не были очищены исповедью, по забвению, конечно, или неведению, а не по желанию их утаить, равно как и те греховные случаи, которые утомленный тяжестью телесного недуга не мог хорошо изъяснить духовнику. Поэтому можно сказать, что отпущение грехов через таинство елеосвящения есть не что иное, как восполнение отпущения грехов в таинстве покаяния, восполнение не по недостаточности самого таинства покаяния для разрешения от всех грехов, a по немощи больных воспользоваться этим спасительным врачеством во всей его полноте. Потому-то православная церковь установила, чтобы таинство покаяния вообще предшествовало елеосвящению.

§ 173 Особенности инославных исповеданий в учении таинстве елеосвящения

I. В Римской церкви таинство елеосвящения называется последним помазанием (extrema unctio) на том основании, что оно есть последнее, совершаемое над верующим при жизни, а также помазанием на исход души (unctio exeuntium — помазание отходящих, или infirmorum — обессилевших), так как совершается в Римской церкви лишь тогда, когда больной находится в опасности смерти. Сообразно с этим назначение этого таинства полагается в том, чтобы служить только ободрительным и успокоительным напутствием для отходящих в другую жизнь в борьбе с ужасами смерти, а отнюдь не благодатным врачеством от телесных недугов. Власть освящать елей для таинства в Римской церкви усвояется исключительно епископам, а священники могут лишь только помазывать болящих этим елеем. Освящение этого елея совершается раз в год, — в великий четверток (Conc. Trid. Sess. XIV; Cat. rom. p. II, c. VI). Таким образом, Римская церковь изменила внутренний смысл и благодатное значение таинства и отступила от древне-церковных установлений относительно лиц как принимающих таинство, так и совершителей таинства. Все эти осо{стр. 261}бенности появились в ней не ранее XII в. и не имеют для себя достаточных оправданий.

Так, что касается понимания существа таинства елеосвящения, как приготовления верующих к мирной и безболезненной кончине, то такое понимание противоречит прямому и буквальному смыслу слов ап. Иакова таинстве. Объяснение р.-католиками наставления ап. Иакова цели этого таинства в смысле лишь напутствия для отходящего в иной мир, а не врачества, тесно связано с неточностью перевода в Вульгате греч. — воздвигнет словом allevabit или alleviabit в смысле облегчит; понимание alleviabit больного в смысле — даст здравие (т. е. больному) более соответствует значению , чем в смысле лишь облегчения души в злостраданиях. Для облегчения души в злостраданиях апостол предлагает другое средство: злостраждет ли кто в вас, да молитву деет (5, 13). И слово , в Вульгате — salvabit — спасет болящего, также означает не душевное лишь спасение, но и телесное выздоровление. И в латинском языке salus значит как спасение, так и выздоровление. В древности и на востоке и на западе телесное выздоровление существенно относили к благодатным действиям таинства.

Та мысль, будто елеосвящение должно совершать над такими больными, которые находятся уже при смерти, также не имеет достаточных оснований. Выражения ап. Иакова: болит ли кто — ' ,… болящего — , означают впавших в трудную, сильную болезнь, но не одних умирающих, следовательно, и таких, которые имеют надежду на выздоровление. Поэтому таинство нужно совершать преимущественно тогда, когда жизненные силы человека не пришли еще в совершенное расстройство. И в трудных болезнях бывают свои степени. «О, безумие!» — говорит Симеон Солунский, имея ввиду римское учение елеосвящении. «Брат Божий говорит: молитва веры спасет болящего и воздвигнет его Господь, а латиняне говорят, что он умрет; что елей нужно преподавать не тем, которые могут восстать, а умирающим. Человек! не знаешь ты смысла таинств и к своему вреду заблуждаешься. Этот елей {стр. 262} преподается больным и для того, чтобы они, через помазание получив прощение во грехах, восстали (Разгов. священнод. и таин. Церкви. 250 гл.). Более напутственным в жизнь загробную таинством в древней церкви почиталось причащение (I Вс. Соб. 13 пр.). Православная церковь не отрицает того, что елеосвящение может быть преподаваемо и безнадежно больным, но не допускает того, чтобы оно преподавалось только им. Потому-то и самое таинство в православной церкви признается таинством повторяемым, так как человек в течение жизни может многократно подвергнуться заболеваниям, даже тяжким.

Наконец, и разделение единого священнодействия елеосвящения на два, с предоставлением права совершать освящение елея только епископам, а пресвитерам только помазания, также есть узаконение произвольное. У ап. Иакова говорится пресвитерах, как совершителях таинства. В древних памятниках елей для таинства называется «благословенным», но нигде не упоминается, чтобы право благословлять принадлежало только епископу. Благословляли его как епископы, так и пресвитеры»: «елей пусть благословляет епископ», говорится в «Постан. апост.» (VIII, 29), «а в отсутствие его пусть благословляет пресвитер в предстоянии диакона». И древняя Западная церковь не лишала пресвитеров права благословлять елей (Григор. . таинствах). В V в. в Западной церкви, ввиду наименования ап. Иаковом совершителей таинства пресвитерами, возникало даже сомнение: «может ли епископ так же, как и пресвитер, совершать елеопомазание над больным?» С таким недоумением обращался к папе Иннокентию I один из западных епископов (Деценций). Папа отвечал: «нет причин сомневаться в возможности совершения для епископа того, что несомненно может совершать пресвитер. О пресвитерах у апостола потому сказано, что епископы, будучи удерживаемы другими занятиями, не могут ходить ко всем больным. Если же епископ или может, или считает кого достойным своего посещения, то он может без колебания и благословить и помазать его святым елеем».

К указанным особенностям касательно елеосвящения Римская {стр. 263} церковь прибавила еще одно злоупотребление, в настоящее время распространенное в р.-католическом мире повсюду. Оно состоит в присоединении к таинству елеосвящения полной индульгенции, известной под именем смертной (in articulo mortis). Эта индульгенция признается восполнением таинства и ценится выше самого таинства, ибо ей усвояются действия высшие, чем каковы действия елеосвящения.

II. Протестантство совершенно отвергло таинство елеосвящения, утверждая, что это простой обряд, Богом не заповеданный и на все времена не установленный (Apol. conf. art. XIII). В обществах же протестантских упразднено елеосвящение и в качестве обряда [18]. Этот обряд, рассуждают они, в век апостольский был проводником одного из чудесных дарований, именно дара исцелений, которыми изобиловала первенствующая церковь, но когда прекратились явления Духа на пользу церкви, потерял значение и самый обряд. Правда, ап. Иаков заповедал и пресвитерам совершать помазание больных, но лишь потому, что на Востоке елей признавался целебным средством во многих болезнях. Неосновательность такого взгляда открывается уже из того, что дар исцелений, сообщавшийся во времена апостолов, не был связан необходимо с употреблением какого-либо вещества и помазанием, равно не был отличительным достоянием пресвитеров и вообще принадлежностью людей того или другого пола, звания и состояния (1 Кор 12, 7–10). Что же касается указаний на целебные свойства елея, то из слов ап. Иакова видно, что спасает больного от недуга молитва веры и воздвигает его от одра болезни Господь, а не целебная сила елея.