Очерки истории российской внешней разведки. Том 1
Шрифт:
Группа пробыла в Лхасе три месяца. За это время Ульянов еще не однажды встречался с Рамбуче и другими высшими сановниками двора, детально изучил ситуацию не только в столице, но и в других районах страны путем бесед с прибывающими оттуда паломниками и караванщиками.
Ульянов и члены группы большое внимание уделяли также изучению жизни и быта населения. Была попытка серьезно заняться изучением тибетской медицины, для чего представился подходящий случай, хотя и весьма огорчительный. Недели через две-три после прибытия в Лхасу урядник Шарапов ночью непонятным образом выпал из окна третьего этажа здания, где они проживали. Его в тяжелом состоянии принесли в дом и послали за местным лекарем. Врач установил несколько переломов костей ног, таза и повреждение позвоночника. Казалось, надежд на то, что Шарапов сможет двигаться, не было никаких. Однако лекарь сказал, что за два месяца поставит его на ноги. И действительно, через определенное время казак начал поправляться. Через два месяца он полностью выздоровел и был в состоянии путешествовать. Попытка же Ульянова узнать секреты тибетской медицины не увенчалась успехом. Никаких секретов лекарь ему не открыл, сказав, что они в соответствии с местными обычаями передаются по наследству одному из детей.
Завершив все дела, 15 августа группа отправилась в обратный путь. Задерживаться дольше было нельзя, так как в пути могла застать зима и возвращение могло затянуться на несколько месяцев.
В Петербург группа возвратилась 17 марта 1906 г. Доставленная информация получила высокую оценку и сыграла серьезную роль в разработке политики России по тибетскому вопросу. Во время путешествия Ульянов вел путевой журнал, куда заносились сведения о событиях, наблюдения и другая информация. Для того чтобы его не могли прочитать посторонние лица, он вел журнал на калмыцком языке.
Информация Ульянова о ситуации в Тибете вызвала особый интерес в Министерстве иностранных дел и в Военном министерстве. В это время русская дипломатия вела тонкую работу, имевшую цель остановить английскую экспансию в Тибет и создать условия для укрепления своих позиций в Китае.
В проводившихся в то время дипломатических ходах не последнее место отводилось вопросу о времени возвращения далай-ламы в Тибет. Контакт с ним поддерживался постоянно. Часто в Петербург приезжал его представитель Д.Л. Хамбо Доржиев.
В марте 1906 года после возвращения разведгруппы было принято решение о целесообразности выезда далай-ламы в Тибет или, по крайней мере, в один из монастырей в прилегающих к Тибету китайских районах. Эта информация была доведена до далай-ламы. Поскольку путешествие было длинным и небезопасным, он попросил усилить его конвой, который состоял из казаков-бурят. Согласие было дано. Однако вопрос был настолько деликатным со всех точек зрения, что просьба о конвое неоднократно обсуждалась министром иностранных дел и военным министром с самим царем. Было опасение, что китайские власти воспримут наличие большого конвоя как недоверие к ним и могут заподозрить в наличии каких-то особых планов решения тибетского вопроса.
В результате переговоров с далай-ламой удалось договориться о том, что конвой останется в обычном составе и будет его сопровождать только до границы с Тибетом.
Одновременно далай-лама поставил вопрос о направлении в Лхасу двух научных экспедиций, которые в случае необходимости могли бы укрыть его и помочь перебраться в безопасное место. Кроме того, он предлагал также разместить на территории Монголии недалеко от тибетской границы казачье подразделение из числа бурят, одетых в обычную одежду, для связи с русскими представителями и оказания при необходимости вооруженной поддержки тибетскому духовному лидеру.
Началась подготовка к направлению в Тибет научных экспедиций. Одна должна была действовать под началом капитана Козлова, другая — под командой ротмистра Козакова.
Однако в дальнейшем от этой затеи пришлось отказаться. В российском Министерстве иностранных дел считали, что «к факту возвращения далай-ламы в Тибет все заинтересованные в делах этой страны правительства отнесутся с исключительным вниманием и поэтому никоим образом нельзя рассчитывать на то, чтобы от их бдительности могло укрыться такое обстоятельство, как нахождение в это время в Тибете иностранных, особенно русских, экспедиций. Приезд в Лхасу русских офицеров будет, без всякого сомнения, обнаружен и послужит основанием к усиленным интригам со стороны агентов других держав, ибо за названными выше лицами не будет признан научный авторитет и их участие в экспедиции лишь послужит поводом заподозрить Россию в каких-либо затаенных целях» [88] .
88
РГВИА, ф.2000, оп.1, д.1091, с.14.
Ввиду этого присутствие русских представителей в свите далай-ламы должно быть сведено к минимуму. На просьбу правителя направить с ним официального представителя России был дан отрицательный ответ. Согласились только на то, чтобы включить в свиту под видом буддийского монаха одного человека — казачьего старшину из бурят Дилыхова.
Россия прилагала большие усилия к нормализации обстановки в Тибете, она вела активные переговоры с Китаем и Англией, добиваясь скорейшего восстановления в стране власти далай-ламы.
Отъезд далай-ламы состоялся в декабре 1906 года. Вначале он поселился на территории Китая в монастыре Гумбут, близ Синина, недалеко от тибетской границы, в дальнейшем переехал в Лхасу.
Хорошо скоординированные дипломатические шаги русского правительства позволили в 1907 году заключить англо-российское соглашение, по которому Англия признала Тибет частью Китая и обязалась поддерживать отношения с ним только через Китай.
Таким образом, угроза английской агрессии была снята, Китай восстановил свой контроль над Тибетом, в стране были восстановлены нормальные условия правления. Важную роль в этом деле сыграла российская внешняя разведка, которая в труднейших условиях регулярно снабжала правительство необходимой информацией.
27. Таинственный Токио
В 1898 году представителем российской разведки в Токио был назначен полковник Б.П. Ванновский, сын бывшего военного министра. Сначала предполагалось, что он временно заменит там генерал-майора Янжула, который просил предоставить ему шестимесячный отпуск «по семейным обстоятельствам». Но получилось так, что временное назначение Б.П. Ванновского продлилось до 1903 года. Несмотря на опыт службы в войсковых частях, окончание с отличием академии Генерального штаба, полковник вскоре почувствовал себя совершенно беспомощным в качестве военного агента в Японии и понял, почему его предшественник так стремился в Россию, хотя должность была престижной, а жалованье — высоким. Начальство в Петербурге не раз выражало неудовлетворение количеством и качеством разведывательных донесений, поступавших от Ванновского. В конце концов было принято решение заменить его.
Преемником Ванновского был назначен подполковник В.К. Самойлов. Несмотря на хладнокровие, выдержку и незаурядные способности разведчика, поначалу он тоже несколько растерялся. В донесении в Главный штаб от 24 мая 1903 г. он сообщал: «Все, что касается численного состава армии в Японии, составляет большой секрет, и достать какие-либо сведения можно только случайно. Сведения же, сообщенные мне иностранными военными агентами, хотя и разнящиеся от наших, не могут считаться достоверными» [89] .
89
ЦГВИА, ф.400, oп.4, д.327, с.384.