Очерки истории российской внешней разведки. Том 3

Примаков Евгений Максимович

43. Ганс-Генрих Куммеров — ученый, патриот, антифашист

В конце ноября 1942 года резидент военной разведки Кент — Анатолий Маркович Гуревич — передал из Брюсселя в Центр ценную информацию, полученную от Шульце-Бойзена, одного из руководителей берлинской антифашистской организации. В Берлине Гуревич оказался в результате договоренности, достигнутой между руководством внешней разведки и Разведывательного управления Красной Армии. Среди сведений, сообщенных берлинскими антифашистами, были данные и о том, что «немецкие летчики имеют те же противогазы, что и пехота». Советскому командованию были хорошо известны эти противогазы, изобретателем которых являлся инженер, доктор технических наук Ганс-Генрих Куммеров.

В 1933 году немецкий патриот, антифашист Куммеров выразил готовность вести разведывательную деятельность в пользу Советского

Союза. В записках, написанных им 24 января 1943 г. в каторжной тюрьме Плетцензее и найденных там после 1945 года, он объяснил свое решение следующим образом: «Выражение и понятие «шпион», «шпионаж» в их обычном смысле не отражают сущности моего поведения… Это поведение, позиция, образ действия органически возникли в коммунистических и сочувствующих им кругах с тех пор, как коммунистическое мировоззрение нашло свою родину в России. Речь шла о том, чтобы содействовать ее техническому развитию и оснастить в военном отношении для защиты от соседей, откровенно алчно взиравших на эту богатую, перспективную страну, население которой составляли замечательные, идеальные по своему мировоззрению люди, но еще слабые в области техники и т. п. С этой целью их друзья во всем мире помогали своим русским единомышленникам делом и советом, передавая им все необходимые знания, а особенно сведения о вооружении, которое могло и должно бы то быть использовано для нападения на Россию, и связанные с подготовкой этого нападения военные тайны. Защита и оборона были (тогда, во всяком случае, безусловно) само собой разумеющейся задачей, учитывая тот примитивный уровень, который был унаследован страной от царского режима». «…Друзья России с чистой совестью, следуя своим идеалам, стали пересылать в нее технические тайны военных фирм, которые движимы лишь интересами собственной наживы. Так поступил и я… Все мы знали, что они никогда не будут использованы против миролюбивых народов (например, наших собственных), а послужат только для обороны, что является морально оправданным».

Куммеров, талантливый ученый, интеллигент, оптимист по натуре, нашел смысл жизни в борьбе против нацистов. Он был сыном тайного советника, профессора и начальника отдела провинциальной коллегии по делам школ. После окончания школы Ганс-Генрих Куммеров изучал в Берлинском университете историю музыки и философии, с 1923 года учился в берлинской Высшей технической школе. В 1927 году он получил диплом инженера, в 1929 году стал доктором наук. Тогда же поступил на завод акционерного общества «Газглюлихт-Ауэр-гезельшафт» в Ораниенбурге, под Берлином. В дальнейшем высокоодаренный инженер служил в конструкторском бюро фирмы «Леве-радио АГ», в годы фашизма выполнявшей важные военные заказы. Кроме того, сотрудничал в Имперском биологическом бюро сельского хозяйства и лесоводства.

Контракт с фирмой «Ауэр» истекал в 1932 году, и Куммеров не собирался его продлевать. Ему претили узкий меркантилизм и бездушие хозяев фирмы, использовавших инженерный талант своего служащего для безудержного обогащения. Как профессионал Куммеров был уже известен за пределами Германии, и ему предлагали работу французы и японцы. Однако тридцатилетний инженер предпочел Россию. Он не скрывал намерения выехать в страну, поразившую его воображение, и найти там приложение своим недюжинным способностям и замыслам. Он даже посетил полпредство СССР в Берлине, чтобы выяснить порядок оформления въезда в Советский Союз. В полпредстве судьба столкнула его с молодым сотрудником внешней разведки Г.Б. Овакимяном, инженером-химиком по образованию, доктором технических наук. Овакимян и Куммеров быстро нашли общий язык и произвели друг на друга самое благоприятное впечатление. Овакимян доложил в Москву об установлении контакта с Куммеровым, о полученных от него важных данных о составе боевых отравляющих веществ и предложил в переписке именовать его «Фильтром». В оперативной переписке псевдоним закрепился за Куммеровом.

Москва дала высокую оценку действиям резидентуры по расширению информационных возможностей и полученным от «Фильтра» материалам. В связи с отъездом оперработника и передачей Кумме-рова на связь другому разведчику очередная встреча с ним была назначена только на вторую декаду октября 1933 года.

Однако накануне встречи Куммеров прислал со своим знакомым записку в комиссию по выездам в СССР при полпредстве, что у него был произведен обыск, но ничего компрометирующего контрразведка не обнаружила. Тем не менее резидентура занялась осторожной проверкой поступившего сигнала и выяснением положения, в котором оказался ценный источник. Еще до получения окончательных результатов проверки резидент Берман в личном письме начальнику внешней разведки высказал

мнение о целесообразности временной приостановки контакта с «Фильтром». В Москве расценили позицию резидента как чересчур осторожную. В конце ноября ему ответили: «Мы считаем целесообразным, если обстоятельства дела позволят, чтобы вы встретились с «Фильтром». Это можно было бы сделать после предварительной проверки и установления, действительно ли он был арестован и что он сейчас делает».

Выполняя указание Центра, ценный источник резидентуры, работавший в гестапо, 5 декабря 1933 г. обнаружил в документах полицай-президиума Берлина следующую запись, относящуюся к Гансу-Генриху Куммерову. «Куммеров, проживая в Ораниенбурге, познакомился с писателем Владимиром Госсманом, издающим со своим братом немецко-русскую газету «Москауер нахрихтен». Писатель в недалеком будущем выезжает в Советскую Россию. Он посоветовал Куммерову также переехать в Россию, где идет широкое промышленное строительство. После этого Куммеров решил отказаться от места на предприятиях «Ауэр», однако своих документов из фирмы не забрал. О своем намерении уехать в Россию он говорил с окружающими совершенно открыто. Одна из машинисток фирмы доложила об этом администрации, представив поведение Куммерова в тенденциозном свете. По этой причине у администрации возникли подозрения в отношении Куммерова, занимающегося, возможно, промышленным шпионажем. В свою очередь, администрация поставила на ноги полицию».

Особая настороженность администрации фирмы «Ауэр» объяснялась тем, что она выполняла военные заказы для нацистов. В Москве задумались над полученными сведениями. С одной стороны, они свидетельствовали о том, что препятствий для развития отношений с «Фильтром» нет. Но ранее направленное личное письмо резидента об аресте источника заставляло быть осторожными.

Прошло два года. В «легальную» резидентуру прибыл новый резидент, по-своему взглянувший на обстановку и стоящие перед ним задачи. От трех солидных источников почти одновременно к нему поступили сообщения, положительно характеризовавшие Куммерова. Высказывалось мнение о целесообразности установления с ним контакта. Москва на основании этой информации поручила резидентуре перепроверить, что в настоящее время известно полиции и гестапо о Гансе-Генрихе Куммерове. 28 ноября 1935 г. руководитель нелегальной резидентуры через свои возможности в гестапо выяснил и доложил в Центр: «Куммеров известен полиции и контрразведке только своими изобретениями. Против него ничего нет». Активная работа с ценным источником информации была возобновлена.

Оперработник резидентуры Михаил вызвал Куммерова на встречу. Тот пришел с образцами компонентов запускаемого в производство по заказу германской армии противогаза. Автором этой новинки был он сам. Михаил спросил: «Сколько это будет стоить?», имея в виду выплату источнику вознаграждения за столь неожиданный и щедрый подарок. «Фильтр» назвал сумму в 40 тысяч марок, имея в виду себестоимость изобретения. Михаила ужаснула эта цифра. По выражению его лица ученый понял, что возникло недоразумение. «Я передаю вам свое изобретение, как друг России, бесплатно, — заявил он. — Единственное, о чем прошу, это о том, чтобы в России знали обо мне и в случае необходимости я мог бы найти у вас убежище».

Он пообещал подробно информировать Михаила о некоторых новых боевых отравляющих веществах, технологии их производства, а также средствах защиты от них. Источник обещал к следующей встрече написать обо всем этом обстоятельную записку. «Вероятно, — заметил Куммеров, — представят интерес и сведения об опытах над животными с применением боевых отравляющих веществ и методы лечения от поражения ими, которыми занимается один из моих знакомых?» Михаил ответил, что это было бы ценным добавлением к обещанному докладу.

Доверенным человеком Куммерова стал его друг Эрхард Томфор, помощник директора фирмы «Леве-радио АГ», выполнявшей заказы военных ведомств. Он был не только высококвалифицированным специалистом, но и решительным противником фашизма. Сам организовывал акты хорошо продуманного саботажа, срывавшего выпуск военной продукции концерна. Как и Куммеров, он не был коммунистом. Вместе с тем, будучи широко образованным немецким интеллигентом, понимал значимость борьбы против фашизма.

На основе полученной от Томфора информации Куммеров сообщил представителю внешней разведки о том, что немецкие ученые и технологи усиленно работают над созданием аппаратов типа «радар» для определения высоты полета самолета на основе отраженных им радиоволн, акустической торпеды, аппаратов радиосвязи для танков. Через свои связи в научно-технических кругах Куммеров получил также данные о разработке в Германии технологии по выпуску синтетического бензина и каучука.